Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 2

— Что они могли сделать? Конечно, вояки с «Веги» сдались без единого выстрела. Взрыв крейсера поверг их в шок — они-то были уверены в неуязвимости своего стального чудовища.

— Да, но есть еще космоботы на орбитах вокруг лун, — робко напомнила Лоррейн.

— Э-э, чепуха! — отмахнулся Эндерби. — Пилотам остается только прилететь с поднятыми вверх лапками. Запасы воздуха и воды на их борту настолько ограниченны, что они и не подумают начинать войну. Да и что космоботы могут сделать Авроре? Погодите, — спохватился он, — вы не ранены? Мисс Власек, может быть, вам нужна помощь?

Девушка покачала головой, не отрывая вопрошающих глаз от Фрэзера.

— Марк, дружище, а для тебя я могу сделать что-нибудь?

Фрэзер повернулся и посмотрел в сторону гор, над которыми висел чудовищный шар Юпитера.

— Да, — сказал он. — Помоги мне связаться с семьей. Я хочу, чтобы жена и дети поскорее приехали в Аврору.

Лоррейн опустила голову и молча пошла вслед за Биллом через портал. А Фрэзер все стоял и смотрел, как диск солнца приближается к полосатому Юпитеру. Близилось затмение, но он знал, что Ева и ребятишки успеют приехать в город, прежде чем оно закончится.

— Посмотрите-ка — вон там, прямо над Десницей Господа… Это он?

— Да, думаю, это он. Наш корабль.

Весь вечер они бродили по Миллесгардену [1] Миллесгарден — парк в Стокгольме, украшенный скульптурами Карла Миллеса. (Здесь и далее примеч. пер.) , и теперь тут, кроме них, уже не осталось ни одного посетителя. Он видел скульптуры впервые и восхищался ими, а она молча прощалась с тем, что было до сих пор частью ее жизни. С погодой им повезло. В этот день, один из последних дней лета, на Земле светило солнце, ветерок качал ветви деревьев и тени листвы танцевали на стенах белокаменных вилл, ясно, звонко журчали фонтаны.

А когда солнце село, парк вдруг ожил. Показалось, будто каменные дельфины резвятся в волнах, Пегас рвется в небеса, а Фольке Фильбитер [2] Фольке Фильбитер — легендарный народный герой Швеции времен раннего средневековья. живо вглядывался вдаль, будто и вправду надеялся разглядеть там своего потерянного внука, и конь его словцо по-настоящему споткнулся, переходя брод… Орфей чутко прислушивался к чему-то, юные сестры пугливо обнимались — все скульптуры ожили, воскресли на одно краткое безмолвное мгновение, но этот миг их жизни был для них не менее реален, чем время, текущее по людским часам, для живых людей.

— Кажется, что они живые, что это они устремлены к звездам, а наш удел — остаться здесь, стариться и умереть… — прошептала Ингрид Линдгрен.

Чарльз Реймонт не расслышал ее слов. Он, стоя на вымощенной плитами площадке под березой, листья которой уже тронула желтизна, не отрываясь смотрел в небо на «Леонору Кристин». «Десница Господа», величественная колонна, вздымавшая в небеса Гений Человека, могущественно белела на фоне зеленовато-голубого неба. Крошечная, быстро летящая звездочка блеснула и погасла над скульптурой.

— Вы уверены, что это не спутник? — нарушила молчание Линдгрен. — Вот уж не думала, что мы ее увидим…

Реймонт искоса посмотрел на спутницу.

— Вы первый помощник и не знаете, где летает ваш корабль?

По-шведски Реймонт говорил с ужасным акцентом, как, впрочем, и на всех остальных языках, кроме родного, и ощущалось в этом что-то вроде насмешки.

— Я же не навигатор, — оправдываясь, сказала Линдгрен. — И потом, я вообще-то, честно говоря, стараюсь сейчас как можно реже думать о корабле, о полете. И вам советую. Столько лет только об этом придется теперь думать. — Она подошла к Реймонту поближе и произнесла почти умоляюще: — Прошу вас. Не надо портить такой прекрасный вечер.

— Простите, — извинился Реймонт. — Я ничего такого не имел в виду.

Тут к ним подошел смотритель, остановился неподалеку и нерешительно проговорил:

— Прошу прощения, но мы должны запирать ворота.

— О! — Линдгрен вздрогнула и посмотрела на часы, потом огляделась по сторонам. Кругом было пусто — никого, кроме скульптур Карла Миллеса [3] Карл Миллес (1875–1955) — знаменитый шведский скульптор, лауреат многих престижных премий в области искусства. , персонажей, которых он изваял из камня и металла три века назад. — Да ведь парк давно уже должен был закрыться! Я совсем забылась.

Смотритель понимающе кивнул:

— Я так понял, что господин и госпожа очень хотели еще побродить по аллеям, вот я и не стал вас торопить, после того как другие посетители ушли.

— Значит, вы нас знаете? — удивленно спросила Линдгрен.

— Кто же вас не знает! — восхищенно воскликнул пожилой смотритель, глядя на Линдгрен.

Она была высокая, стройная, с правильными чертами лица, светловолосая, синеглазая. Одета намного изысканнее, чем можно было ожидать от космолетчицы, и ей удивительно шли глубокие мягкие тона легкого платья времен раннего средневековья.

Реймонт выглядел полной противоположностью: крепко сложенный, темноволосый, с суровым обветренным лицом. Правую бровь рассекал шрам, который, судя по всему, Реймонта совершенно не смущал. Его строгая рубашка и простые брюки запросто сошли бы за форменные.

— Спасибо, что не выдали нас, — поблагодарил он смотрителя, скорее формально, нежели от души.

— Я решил, что вам будет неприятно, если на вас станут глазеть, — объяснил смотритель. — Не сомневаюсь, — добавил он, — вас многие узнали, но повели себя так же, как я.

— Вот видите, какие мы, шведы, тактичные люди, — сказала Линдгрен, улыбаясь Реймонту.

— Разве я спорю? — пожал плечами ее спутник. — Это так типично для Солнечной системы. И вообще, — добавил он, немного помолчав, — всякий, кто завоевывает мир, вынужден быть вежливым. Римляне в свое время были куда как вежливы. Пилат, к примеру.

Смотрителя явно смутил столь неожиданный выпад. Линдгрен обиженно возразила:

— Я сказала «alskvardig», а не «artig» («тактичны», а не «вежливы»). Благодарю вас, господин смотритель. — Она протянула старику руку.

— Приятно было познакомиться, мисс первый помощник Линдгрен, — церемонно поклонился смотритель. — Желаю вам счастливого пути и благополучного возвращения домой.

— Если путь наш будет действительно счастливым, — уточнила Линдгрен, — домой мы не вернемся никогда. А если вернемся… — Она запнулась. Если они вернутся, смотрителя уже не будет в живых. — Позвольте вас еще раз поблагодарить, — кивнула она старику. — Прощайте, — сказала она деревьям, фонтанам и скульптурам.

Реймонт пожал смотрителю руку, пробормотал что-то нечленораздельное, и они с Линдгрен вышли за ворота парка.