Ким Робинсон - Побег из Катманду

— Точно на крючке, — заметил я.

— Угу, — ответил Фредс, не разжимая губ.

Автобус тем временем заполнился до отказа.

Между мной и Фредсом даже втиснулась какая-то старуха, что меня вполне устраивало. Но Фредсу предстояло суровое испытание.

— Ты страдаешь за правое дело, — утешил я Фредса, готовясь к выходу и представляя себе, какой его ожидает денек.

— Мичего ст'ашмого. — прогудел он. — Мме эти ’ску’сии ’сегда м’авились!

Почему-то я ему даже поверил. Просочившись вверх, а затем в проход, я попрощался с Фредсом. Адракян с компанией внимательно следили за единственной дверью автобуса, но это меня как раз не волновало. Я просто пролез между непальцами, для которых понятие «личное пространство» практически совпадает с тем объемом, который занимает человеческое тело — никаких там глупостей насчет «восемнадцати дюймов дистанции» — и оказался у окна с другой стороны автобуса. Увидеть сквозь толщу тел, что тут происходит, наши соглядатаи никак не могли, поэтому я действовал, совершенна не стесняясь. Извинился перед шерпом, на которого случайно сел, затем открыл окно и полез наружу. Шерп любезно помог мне, ни словом, ни жестом не показав, что в его представлении это поступок необычный, и я благополучно опустился в грязь. Шерп помахал мне рукой, но едва ли кто еще из пассажиров заметил, как я ушел. Затем я, крадучись, пробрался за автобусами и спустя несколько минут вновь оказался на Дурбар-Марг, где сел в такси и отправился в «Стар».

Я заставил шофера въехать чуть ли не в фойе отеля, после чего Будда влетел на заднее сиденье, словно защитник в погоне за мячом. По дороге он сидел, наклонив голову вниз — так, на всякий случай, — и вскоре такси доставило нас в аэропорт.

Все шло в соответствии с моим планом, и вы можете подумать, что я себя чувствовал на высоте, однако на самом деле я нервничал даже больше, чем утром. И все потому, что мы приближались к стойке Королевской непальской авиационной компании…

Когда я подошел к стойке узнать про наш рейс, дежурная сказала, что его на сегодня отменили.

— Что? — заорал я. — Как отменили? За что?

Дежурная за стойкой была, наверное, самой красивой женщиной в мире. В Непале это случается постоянно — идешь, например, мимо крестьянки, собирающей рис, а она вдруг поднимает голову, и лицо у нее ну прямо как на обложке «Космополитена», только вдвое красивее и без вампирической косметики. Наша дежурная могла бы заработать миллионы, демонстрируя модели одежды в Нью-Йорке, но она едва говорила по-английски, и в ответ на мой вопрос «За что?» ответила:

— Идет дождь.

Затем повернулась к следующему в очереди.

Я сделал глубокий вздох. Помни, подумал я, ты имеешь дело с Королевской непальской авиационной компанией. Что бы в таком случае сказала Красная Королева? Я указал на окно.

— Дождя нет. Посмотрите.

Видимо, это было уже за пределом ее знаний английского. Она лишь повторила: «Идет дождь» и поискала взглядом своего начальника. Подошел высокий худощавый индус с красной точкой на лбу и вежливо кивнул.

— В Дж. идет дождь.

Я покачал головой.

— Прошу прощения, но я сам слышал на коротких волнах сообщение из Дж. Кроме того, вы можете взглянуть на север и убедиться, что никакого дождя там нет.

— В Дж. слишком мокрая посадочная полоса. Там нельзя садиться, — парировал он.

— Прошу прощения, но вчера там дважды садились самолеты, и никакого дождя с тех пор не было.

— Самолет неисправен.

— Прошу прощения, но у вас там стоит целая эскадрилья небольших самолетов, и, когда один ломается, вы его просто заменяете другим. Я сам знаю: меня однажды пересаживали здесь из одного самолета в другой три раза.

Последняя реплика произвела на Сару с Натаном гнетущее впечатление. Однако наш разговор привлек внимание начальника над нашим начальником — появился еще один худощавый индус с серьезным выражением лица.

— Полет отменен, — заявил он. — По причинам политического характера.

Я снова покачал головой.

— Пилоты КНАК бастуют только на рейсах в Луклу и Покхару. Только на этих двух направлениях и набирается достаточно пассажиров, чтобы забастовку кто-нибудь заметил. — Мои страхи по поводу истинной причины отмены рейса медленно подтверждались. — Сколько пассажиров летит этим рейсом?

Все трое служащих авиакомпании пожали плечами.

— Полет отменен, — сказал первый начальник. — Попробуйте завтра.

Теперь я понял, что моя догадка верна. Они набрали меньше половины пассажиров и решили подождать до завтра, чтобы самолет был полон. (Может быть, завтра кто-то даже не сможет улететь, но им-то какое дело?) Я объяснил положение Натану, Саре и Будде, и Натан тут же бросился к стойке, требуя, чтобы самолет вылетел по расписанию. Начальники подняли брови, словно решили, что вот сейчас-то и начнется самое веселое, но я его сразу оттащил. Пытаясь дозвониться своему другу в туристическое агентство, я объяснил Натану, что для азиатских бюрократов доведение разгневанных пассажиров до помешательства — это излюбленный вид спорта (или, может быть, правильнее сказать, искусство). После третьей попытки я наконец дозвонился. Ответила секретарша:

— «Йети Трэвлс». Вас слушают.

Я даже вздрогнул, потому что успел забыть название компании. Но тут трубку взял Билл, и я вкратце обрисовал ему ситуацию.

— Опять заполняют самолеты? — рассмеялся он. — Я им сейчас напомню про ту группу из шести человек, которая должна была лететь вчера, и думаю, это вас выручит.

— Спасибо, Билл.

Я решил выждать пятнадцать минут. Все это время мы с Сарой успокаивали Натана, а Будда стоял у окна и разглядывал взлетающие и садящиеся самолеты.

— Нам непременно нужно улететь сегодня, — твердил Натан. — Во второй раз обмануть их уже не удастся.

— Мы знаем, Натан.

Вернувшись к стойке, я обратился к дежурной:

— Будьте добры, я бы хотел получить посадочные документы на рейс номер 2 до Дж.

Мне без задержки выдали документы. Двое начальников стояли чуть поодаль и старательно избегали моего взгляда. Обычно я на такие фокусы не обращаю внимания, но из-за Будды я был немного на взводе и потому, заполучив наконец документы, спросил — громко, чтобы слышали оба начальника:

— Отмен больше не будет, а?

— Какие отмены?

Я счел, что этого достаточно.

Конечно, посадочные документы — это всего лишь бумага, и, когда в маленький двухмоторный самолет сели только восемь пассажиров, я снова начал нервничать. Однако самолет взлетел по расписанию. Когда мы поднялись наконец в воздух, я откинулся на спинку кресла, и облегчение накатило на меня, словно поток воздуха от пропеллера. До этого момента я даже не понимал, насколько сильно нервничал. Натан и Сара, сидевшие впереди, улыбались и пожимали друг другу руки, а Будда сидел рядом со мной у окна, разглядывая долину Катманду или, может быть, сияющие круги пропеллера — трудно сказать. Но держался он просто потрясающе и был абсолютно невозмутим.