Ким Робинсон - Побег из Катманду

По дороге назад я снова подумал, что он, быть может, немного не в себе. Вдруг он в следующий раз, когда увидит разбитый лагерь, просто подойдет к костру, сядет на землю и прохрипит свое «Намаста», одним махом разрушив все наши старания спасти его от цивилизации? Может быть, цивилизация уже растлила его, и дитя природы исчезло навсегда? Хотелось надеяться, что это не так. Впрочем, если мои надежды не оправдались, то вы, возможно, уже что-то об этом слышали.

Вечер в старом лагере прошел тихо: почему-то нам было не до веселья. Мы поставили при свете фонаря палатки, потом сварили суп и долго сидели, глядя на голубой огонь горящей газовой плитки. Я поначалу хотел развести костер — что бы стало немного веселее — но так и не собрался.

— Ты просто молодец, Натан, — с чувством произнесла Сара, и он весь засветился от счастья, словно керосиновая лампа.

Наверное, со мной было то же самое: когда она сказала: «Ты, Джордж тоже молодец» и чмокнула меня в щеку, я заулыбался и почувствовал маленький всплеск… ну, в общем, много чего почувствовал. Вскоре они отправились в в свою палатку. Я, конечно, был рад за них, честное слово, но девушка досталась ему… Правда, у меня оставалась ископаемая ракушка на память, но, согласитесь, это не одно и то же.

Придвинув фонарь поближе, я принялся разглядывать окаменевшую ракушку. Странная штуковина. Интересно, что думал йети, который провертел в ней дырку? И для чего она вообще?

Вспомнилось, как мы с Буддой ели, сидя у меня в комнате, на кровати, как умиротворенно хрустели вафлями и перебирали драже, и я сразу почувствовал себя лучше: ведь такое не с каждым случается, и этого более чем достаточно.

Вернувшись в Катманду, мы встретились с Фредсом за шницелем по-пражски и яблочным штруделем в «Старом Венском Дворе», где и узнали о его приключениях.

— К полудню я решил, что вы уже в безопасности, и, когда автобус сделал остановку в Ламосангу, я вышел и направился прямо к такси, в котором за мной ехали эти парни. Разыграл из себя настоящего Будду. Они просто обалдели, когда увидели, что я приближаюсь. В такси сидел Адракян и еще двое из секретной службы, что следили за нами от самого «Шератона». Я снял шапку, темные очки, и с ними чуть плохо не стало, ей-богу. А я говорю: «Черт побери, перепутал рейс! Мне нужно было в Покхару, а это вовсе не Покхара». Они просто взбесились и принялись орать друг на друга. Я, конечно, спросил: «Что такое? Вы тоже что-то перепутали? Какая жалость!» Они давай орать друг на друга пуще прежнего, а я тем временем договорился с водителем такси, что он отвезет в Катманду и меня. Им это, разумеется, не понравилось, они даже не хотели пускать меня в машину, но водитель и без того был зол на них из-за того, что пришлось гнать по такой паршивой дороге; даже деньги, которые ему пообещали, его уже не радовали. Так что, когда я ему предложил много-много рупий, он с радостью ухватился за возможность поднасолить этой компании, посадил меня рядом с собой на переднее сиденье, развернулся и двинулся в Катманду.

— Ты ехал в Катманду вместе с парнями из секретной службы? — удивленно переспросил я. — А как ты им объяснил про мех, приклеенный к бейсбольной шапке?

— А никак!.. По дороге назад на заднем сиденье стояла гробовая тишина. Мне это вскоре надоело, и я спросил, видели ли они последний индийский мюзикл-катастрофу.

— Что? — спросил Натан. — Это еще что такое?

— А ты что, никогда их не видел? Эти фильмы показывают по всему городу. Я такой фокус не один раз проделывал: нужно выкурить несколько трубок гашиша и взять билет на индийский фильм. Они обычно идут часа по три, без субтитров, без ничего, но получается полный блеск! Впечатление бесподобное! Я им объяснил, как нужно…

— Ты сказал этим парням из секретной службы, что они должны накуриться гашиша?

— А что? Они же американцы в конце концов! Впрочем, они мне, кажется, не поверили. Однако времени до Катманду оставалось еще до черта, и я рассказал им последний фильм из тех, что видел. Он еще не сошел с экрана, так что, если хотите, можете сходить. Я тогда не стану рассказывать, чтобы не испортить вам впечатление.

Когда мы наконец убедили Фредса, что не хотим, он продолжил:

— Там про одного парня, который влюбляется в девицу — они вместе работают. Но она уже помолвлена с их боссом — настоящее жулье, и у него контракт на строительство городской дамбы, которую он строит, похоже, не из цемента, а из какого-то дерьма. Но потом он падает в бетономешалку и тоже становится частью дамбы. Тем временем этот парень и девица устраивают новую помолвку, но тут у нее взрывается газовая плита, и она обжигает лицо. Ожоги заживают, и почти ничего не остается, но этот парень уже не может с собой справиться: каждый раз, когда он на нее смотрит, ему мерещится обожженный череп. Он отказывается на ней жениться, и она долго поет, а потом меняет прическу, закрывая обожженную сторону лица и прикидывается, что это не она. Он ее встречает, не узнает и влюбляется по новой, а она ему открывается и поет, чтобы он отваливал к чертовой матери. Тут все вокруг поют, он ее пытается уговорить, а она ни в какую, и все это время дождь льет как из ведра. Потом девица его прощает, они снова счастливы, но тут прорывает дамбу как раз в том месте, где замуровали этого жулика. Весь город смывает к черту, и все снова поют как сумасшедшие. Но этим двоим удается зацепиться за торчащую из воды храмовую скульптуру, а потом вода сходит, и они остаются висеть там вместе, после чего живут долго и счастливо. Полный блеск! Классика!

— А как восприняли это агенты из секретной службы? — спросил я.

— Не знаю, они не сказали. Но, наверное, финал им не понравился.

Натан с Сарой сидели напротив нас, держась за руки и улыбаясь друг другу, и я решил, что им-то такой финал как раз очень нравится.

Я забыл предупредить: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НИКОМУ ОБ ЭТОМ НЕ РАССКАЗЫВАЙТЕ!!! Договорились?

Перевод с английского Александра Корженевского.

Оформление Владимира Доменкова.

Аннотация с fantlab.ru