Эдмонд Гамильтон - Сквозь космос

– Если бы я не опасался тех трубок, то попытался бы прорваться, – сказал я ему, указывая на оружие в руках наших похитителей. – Видишь ту большую трещину в восточной стене кратера? Выбраться через нее не составит особого труда. Нужно лишь сбежать от этих тварей. Я не вижу вокруг больше ни одного существа, хотя, когда я смотрел сверху, их здесь была целая уйма.

– Даже не думай! – предостерег меня доктор. – Те трубки – это, конечно же, какое-то оружие. Ты умрешь, не пробежав и десяти футов.

– Но зачем они держат нас здесь? – посетовал я. – Мы, кажется, единственные, кто остался в кратере.

Так оно в действительности и было: кроме трех наших охранников, на всем дне пропасти не наблюдалось никаких признаков жизни. Я не мог понять, куда подевалась толпа, которую мне довелось наблюдать сверху и чье пение мы слышали. В конце концов я решил, что все создания скрылись в низких постройках позади нас – хотя сооружения те казались до нелепости маленькими для того, чтобы вместить в себя замеченную мной ораву.

Доктор Уитли, увлеченный окружавшими его диковинками, не ответил, так что на несколько минут мы погрузились в тишину, и я остался наедине со своими мыслями. И были они довольно-таки унылыми. Из всех жителей Земли мы единственные знали правду о явлении, грозившем нашей планете уничтожением. И теперь нас взяли в плен те, кто это уничтожение спланировал. Я гадал: сможет ли что-нибудь предпринять лейтенант Райдер? Но затем выбросил эту мысль из головы. Ведь мы попросили пилота, ни при каких условиях не покидать самолет, кроме как для пополнения запасов топлива – если такое окажется возможным.

Из размышлений меня вырвало едва уловимое щебетание – впервые за время нашего здесь пребывания я увидел, как похитители общаются между собой. Голоса их были очень тихие и высокие. И это учитывая, что размерами создания не особо-то отличались от людей. Нам сразу стало ясно: язык общения – вот что мы слышим. Однако понимание их разговора лежало за пределами наших возможностей. Слуху этот язык казался птичьим чириканьем – резким, иногда пронзительным, с прорезавшимися тут и там низкими, глубокими нотами, напоминавшими о пении, которое мы слышали ранее.

Также мы увидели, как еще одно существо, похожее на тех, что стерегли нас, осторожно спускается по стоявшей близ диска громадной колонне, цепляясь за торчавшие из нее крюки, которых мы сразу не заметили. Из дна коробчатой конструкции показалась вторая тварь и вслед за первой поползла вниз по столбу. Достигнув пола, оба создания направились прямо к нам и к нашим внимательным похитителям.

Хоть новоприбывшие существа и походили в целом на трех наших стражников, кое какие отличия все же имелись. Их туники-накидки были пошиты не из белой ткани, а из пурпурной. Кроме того, поведение этих двоих слегка отличалось: в них чувствовалась властность, внушительность, осознание собственного могущества.

Минуту они разглядывали нас, затем вступили в непродолжительную беседу с тремя охранниками – последние, видимо, давали пояснения. Мы ждали, затаив дыхание: очевидно, судьба наша зависела от тех распоряжений, которые могла сделать эта парочка.

Затем нам задышалось чуть легче, поскольку двое в пурпурных одеждах отдали стражам короткий приказ и направились обратно к диску. Мне бросилось в глаза, что двигались они весьма неуклюже – делая короткие неуверенные шажки, – и я задался вопросом: почему они не используют свои крылья, чтобы попасть в постройку на вершине колонны, и почему таким же образом не спускаются оттуда? Но тут мое внимание привлекли наши надзиратели. Один из них зашагал прочь все той же семенящей походкой, а двое других, не сводя с нас цилиндров, жестами приказали нам следовать за первым. Так мы и сделали.

Они подвели нас прямо к одному из замеченных мной ранее низких зданий – к длинному, приземистому сооружению без окон. Я недоумевал: неужто остальная орава этих тварей находится внутри постройки? Любопытство мое достигло таких пределов, что я был несколько разочарован, когда, миновав распахнутые двери, мы оказались в практически пустом помещении, в котором не обнаружилось ничего, кроме нескольких то ли кнопок, то ли переключателей, врезанных в поверхность одной из длинных низких стен.

Пока мы осматривались, шедший впереди нас монстр, шагнул к той стене и нажал на одну из кнопок. Тут же раздался громкий щелчок, и круглый кусок стены диаметром примерно шесть футов отъехал в сторону, открыв длинный полый цилиндр такой же ширины, уходивший прямо вглубь стены. И в цилиндре том были сиденья – сиденья, больше всего напоминавшие мне те странные, болтающиеся кресла, в которых проверяется чувство направления у летчиков; кресла, подвешенные на карданах, способных, так сказать, поворачиваться в любую сторону.

Один из охранников двинулся вперед, вошел в цилиндр, и, усевшись на вращающееся сиденье, защелкнул перед собой легкую металлическую перекладину, пристегнув себя таким образом к креслу. Затем он повернулся и посмотрел в нашу сторону. В тот же миг двое стражей за нашими спинами весьма выразительно указали на цилиндр.

Требования их были ясны – даже очень ясны, – так что мы нерешительно проследовали в длинную трубу и, разместившись в ее середине, пристегнулись к сиденьям тем же манером, что и охранник. Двое других похитителей шагнули следом за нами. Я отметил, что, заняв свои кресла, они развернули их так, чтобы сидеть лицом к нам, и продолжили целиться в нас из трубок. Определенно, они хотели исключить любую возможность нашего бегства.

Существо, сидевшее на переднем сиденье, протянуло руку к ряду маленьких кнопок на стенке цилиндра – и в следующую секунду круглая секция позади нас со щелчком встала на место, и мы оказались в темноте. Еще один щелчок, и цилиндр, внезапно наклонившись, повис наискось – почти перпендикулярно своему первоначальному горизонтальному положению. Теперь мне стало понятным назначение свободно вращающихся кресел: когда цилиндр наклонился вниз, сиденья сразу же повернулись вверх, поэтому наше собственное положение осталось неизменным, и мы не чувствовали никакого неудобства.

Щелчок очередной кнопки, легкий рывок – и наши тела вдавило в удерживавшие нас металлические ленты. Цилиндр падал! Снаружи доносился жужжащий визг ветра, и у нас были все ощущения человека, оказавшегося в падающем лифте, – только умноженные в сто раз.

Я услышал голос доктора Уитли, пробившийся ко мне сквозь завывания воздушного потока.

– Надо полагать, мы находимся в своего рода пневматической трубе, – прокричал он, – и движемся, должен сказать, неимоверно быстро.

– Но куда именно мы движемся? – проорал я ему в ответ.