Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

Однако столики для рулетки и шмен-де-фер были убраны, а выщербленный паркет покрывала груда ящиков, нагроможденных почти до потолка, так что лишь узкая полоска света проникала через верхнюю часть забранных проволокой окон. Все музейные ценности были хорошо упакованы и увязаны, но на одном столике красного дерева, стоявшем в углу, Керанс заметил коллекцию бронзовых и мраморных фигур, а также фрагменты статуй, ждавших упаковки.

На нижней ступеньке лестницы Стренджмен задержался, стирая грязный подтек с фрески.

— К сожалению, все здесь постепенно разрушается. У вас в Рице много лучше, доктор. Я одобряю ваш вкус.

Керанс пожал плечами.

— Сейчас все разрушается. — Он подождал, пока капитан откроет дверь, и они вошли в помещение главного склада, большую душную комнату, тоже уставленную деревянными ящиками. Пол этой комнаты был посыпан опилками. Здесь кондиционер не работал, но сопровождавшие его Адмирал и другие матросы попеременно направляли на них струю ледяного воздуха из шланга, подключенного к вентиляторам в стене. Хозяин щелкнул пальцами, и Адмирал быстро убрал покрывало с части груза.

В тусклом свете Керанс с трудом разглядел очертания большого богато украшенного церковного образа в дальнем конце комнаты, в окладе, искусно отделанном орнаментом из завитков с канделябрами в виде дельфинов. Рядом стояло с десяток статуй, большей частью эпохи Возрождения, местами покрытых толстой позолотой. За ними виднелось несколько меньших икон и триптихов, затем появилась целая кафедра проповедника, выложенная золотом, далее находились конные статуи (в гривах коней все еще виднелись запутавшиеся в них свежие водоросли), несколько больших соборных дверей, отделанных золотом и серебром, и большой фонтан. Металлические полки по стенам комнаты, были уставлены многочисленными меньшими по размеру предметами и безделушками: урнами для голосования, кубками, щитами, подносами, письменными приборами т. д.

Все еще держа Беатрису за руку, капитан жестикулировал, говоря ей что-то. Керанс услышал:

— «Сикстинская капелла» и «Гробница Медичи».

Бодкин пробормотал:

— С эстетической точки зрения, все это хлам, который он держит из-за золота. Но и золота здесь не так уж много. К чему все это?

Керанс кивнул, следя за Стренджменом и Беатрисой. Внезапно он вспомнил картину Дельво, с одетыми в смокинги скелетами. Белое как мел лицо капитана напоминало череп, а в его самодовольстве было что-то от скелета. Без особой внешней причины Роберт почувствовал к нему отвращение.

— Что вы думаете об этом, Керанс? — Стренджмен дошел до конца комнаты и сделал знак Адмиралу вновь накрыть выставку покрывалом. — Впечатляет, доктор?

Роберт взглянул на его жадно горящие при виде добычи глаза.

— Они похожи на кости, — спокойно сказал он.

Возмущенный, капитан покачал головой.

— Кости? О чем это вы говорите? Керанс, вы сошли с ума! Кости!

Но тут Адмирал подхватил последнее слово, вначале повторив его про себя, потом снова и снова все громче и быстрее, как бы в нервном припадке, и его широкое лицо исказилось от хохота. Остальные моряки присоединились к нему и начали повторять, извиваясь от хохота, как в конвульсиях:

— Кости! Да, черт возьми, кости, черт возьми, кости, черт возьми, кости, черт…

Стренджмен с гневом посмотрел на них, и мышцы у него на лице задергались. Испытывая отвращение к этому проявлению грубости и дурного характера, Керанс повернулся и направился к выходу. Раздраженный, капитан последовал за ним. Ладонью он сильно толкнул Роберта в спину.

Через пять минут, когда они отплыли на одном из катеров, Адмирал и с полдюжины остальных членов экипажа висели на перилах, все еще извиваясь от смеха. Стренджмен взял себя в руки: теперь в своем белом костюме он стоял в стороне, иронически посмеиваясь.

В течение двух недель южная часть горизонта все более затенялась дождевыми тучами. Керанс часто виделся со Стренджменом. Тот обычно на большой скорости носился на своем гидроплане по лагунам, одетый в белый костюм — комбинезон и шлем, и следил за работой своих отрядов. В каждой из трех лагун действовала группа из шести человек. Водолазы методично обследовали затонувшие корабли.

Временами привычные звуки насосов прерывались ружейными выстрелами: это стреляли в крокодилов, слишком близко подбиравшихся к водолазам.

Отсиживаясь в полутьме своих комнат в отеле, Керанс находился далеко от лагун, предоставляя Стренджмену искать свою добычу, сколько тому вздумается. Все чаще и чаще сны вторгались в его жизнь, тогда как его бодрствующий мозг все более высыхал и уменьшался. Реальное время, в котором существовал капитан и его люди, казалось призрачным по сравнению с миром снов. Вновь и вновь, когда к нему обращался Стренджмен, он вынужден был обращать внимание на этот не имеющий для него значения реальный мир, но его мысли продолжали блуждать далеко.

Любопытно, что после первых приступов раздражения Стренджмен начал проявлять необъяснимую благожелательность к Керансу. Спокойный и нестандартный ум биолога представлял отличную мишень для юмора капитана. Иногда он передразнивал Роберта, серьезно беря его за руку во время одной из бесед и говоря благочестивым тоном:

— Знаете, Керанс, покинув море два миллиона лет назад, вы можете при обратном переходе получить серьезную травму, которой никто не заметит…

В другой раз он послал двух своих людей на лодке через лагуну: на самом высоком здании на ее противоположной стороне буквами размером в тридцать футов они написали:

ЗОНА ПЕРЕХОДА ВО ВРЕМЕНИ.

Керанс добродушно переносил эти подшучивания, а когда из-за отсутствия успеха в действиях ныряльщиков они становились злыми, попросту игнорировал их. Погружаясь в прошлое, он терпеливо ждал прихода дождей.

Несколько дней спустя Керанс впервые осознал причину своей боязни капитана. Произошло это на организованном им приеме.

Внешне, как объявил об этом Стренджмен, вечер был организован для того, чтобы собрать вместе троих отшельников. В своей бесцеремонной манере капитан начал осаждать Беатрису, умышленно используя Керанса, как своеобразный ключ, с помощью которого ему легче было проникать в ее помещение. Когда он обнаружил, что три отшельника редко видятся друг с другом, он избрал другой подход, решив подкупить Керанса и Бодкина своей изысканной кухней и винным погребом. Беатриса, однако, постоянно отвергала эти приглашения на ленч и полуночные завтраки — Стренджмен и его свита из аллигаторов и одноглазых мулатов по-прежнему пугали ее, и приемы, как правило, откладывались.

Однако истинная причина организуемого празднества на сей раз оказалась более практичной. Несколько раз Стренджмен замечал, как Бодкин медленно плавает по протокам в районе бывшего университета. Вскоре за стариком начал тайком следовать один из катеров, возглавляемый Адмиралом или другим помощником капитана — Великим Цезарем, разрисованный драконьими глазами и замаскированный листьями папоротника, как карнавальная лодка. Стренджмен считал, что Бодкин разыскивает спрятанные когда-то сокровища. Главные его подозрения сосредоточились, в конце концов, на затонувшем здании планетария, доступ к которому был сравнительно легким. Тогда капитан поставил постоянную охрану в этом небольшом озере, людей в ластах и аквалангах, он потерял терпение и решил опередить Бодкина.