Юрий Самусь - «Приключения, фантастика» 1994 № 01

— Как прикажете, господин капрал.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что здание сохранилось не так хорошо, как это казалось издали. Время и стихии здесь успели вволю похозяйничать. Массивные белые колонны были густо исполосованы мелкими трещинами, искусная лепка, украшавшая фасад, местами пообвалилась, обнажив грязно–серую кирпичную кладку, а с плоской крыши, угрожающе покачиваясь на легком ветру, свисали кое–где широкие листы кровельного железа, сорванного, очевидно, бушевавшим когда‑то ураганом. Такие же листы лежали в изобилии и у основания здания.

Внутри, в вестибюле, было тихо и пусто. Только вдоль высоких окон тянулся унылый ряд деревянных кадушек с какими‑то засохшими растениями да справа в углу скалился из груды костей облепленный пучками рыжих волос человеческий череп. В конце вестибюля, уходя куда‑то в глубины здания, брали начало два широких коридора, а между ними на пятиметровом участке стены, как раз напротив входа, висели портреты каких‑то сумрачных личностей в темных одеждах. Административное здание это, что ли, подумал Виктор.

Или, быть может, контора какой‑нибудь частной фирмы. Черт их разберет, этих аборигенов.

Грэхем немедленно направился в один из коридоров, а Виктор, приблизившись к портретам, принялся разглядывать суровые скуластые лица.

Точно, какая‑нибудь контора, решил он через пару минут, а эти типы что‑то вроде местных передовиков на доске почета. Хм, куда это Грэхем запропастился?

— Грэхем, — громко позвал он, вертя во все стороны головой. — Грэхем, черт возьми, ты где?

Звуки его голоса гулко разнеслись по обширному пространству этого мрачного вестибюля и утонули, как в вате, где‑то в темных углах. Снова наступила тишина.

— Грэхем, хватит дурить, выходи немедленно.

Снова никакого ответа.

Встревоженный Виктор потянулся к кнопке включения рации, и в этот самый момент справа, там, где начинался один из коридоров, вылезла вдруг с тихим шипением из‑за угла жуткая клыкастая физиономия и злобно уставилась на Виктора желтыми бусинками глаз. Мыслей не было. Был молниеносный прыжок в сторону, а потом — удобно–устойчивая поза с вытянутым в сторону чудовища «лингером“. Только двинешься, буду стрелять, подумал Виктор с отчаянием. А чудовище вдруг затряслось мелкой дрожью, потом издало какой‑то полузадавленный всхлип и рухнуло на пол бесформенной грудой тряпья и бумаги. Из‑за угла, давясь смехом и звонко ударяя себя по ляжкам, выкатился потерявшийся Грэхем Льюис.

Вот это да, подумал Виктор ошарашенно. Теперь разговоров на базе на две недели хватит.

Он сунул «лингер“ обратно в кобуру и, задрав подбородок, двинулся к выходу, но с полдороги вдруг вернулся, пнул бутафорское чудовище ногой и спросил самым, на какой только был способен, будничным голосом:

— Откуда ты выкопал эту образину?

— Оттуда, — сказал Грэхем, все еще всхлипывая, и махнул рукой в сторону коридора. — Я понял, это здание — театр. Там есть что‑то вроде костюмерной, наряды всякие, маски, вроде этой… А здорово я тебя, гвардеец Виктор.

— Идем, — сказал Виктор и, ни слова больше не говоря, первым направился в коридор.

Костюмерная обнаружилась за третьей по счету дверью. В небольшой зеркальной комнатке висели на вешалках вдоль стен всевозможные костюмы, маски, стояли стулья, столики с каким‑то неопределенным барахлом, а в углу на полу лежала куча неприятного на вид тряпья, из которого торчала, масляно поблескивая, голая задница какого‑то манекена. Все это не представляло ни малейшего интереса, и Виктор, даже не потрудившись закрыть дверь, двинулся дальше. Грэхем Льюис, ухмыляясь, затопал следом.

Так, что у нас здесь, подумал Виктор, отворяя следующую дверь. За дверью оказался огромный актовый зал. Все в нем вроде было на месте — длинные ряды кресел в партере, балконы, широкая сцена с подъемным занавесом. Не хватало только для полноты композиции оркестровой ямы. Но она здесь, если это действительно театр, явно была ни к чему. Если же это все‑таки не театр, а, к примеру, опера, то где гарантия, что для музыкантов здесь не подготовлено какое‑нибудь другое место? Нельзя же, в конце концов, все подгонять под земную мерку. Совпадений и так чересчур достаточно.

— Ладно, — сказал Виктор. — Делать тут явно нечего. Поплыли отсюда.

— А что и где нам тогда делать? — спросил Грэхем, когда они вышли из здания театра на площадь.

— Ты и в самом деле такой питекантроп или только прикидываешься? — сказал Виктор. — Напоминаю, мы собирались на телецентр.

— Есть поправка, — сказал Грэхем. — До телецентра не менее пяти кэмэ. На дорогу по этой помойке мы ухлопаем весь остаток дня. Предлагаю заняться поисками редакций.

— Поправка принимается, — сказал Виктор, подумав. — Есть какие‑нибудь предложения?

— Предложений нет, — сказал Грэхем. — Есть пожелание, поменьше трепать языком, побольше заниматься делом.

— Наконец‑то я услышал слова не ребенка, но зрелого мужа, — сказал Виктор. — Вызывай базу.

Через минуту в динамиках раздался сочный зевок, а вслед за ним скучающий голос дежурного оператора связи:

— Юрий Хентов, слушаю.

— Привет, Хентов. Здесь Локтев, — сказал Виктор. — Кто из наших занимался разведкой в моем секторе?

— Я, — сказал Хентов. — А что тебя интересует?

— Меня интересует, где находятся редакции местных газет и журналов, — сказал Виктор.

— Ясненько, — сказал Хентов. — Дайте‑ка мне панораму.

Грэхем и Виктор тотчас же завертели из стороны в сторону головами, а дежурный оператор что‑то нечленораздельно забормотал.

— Ясненько, — повторил он через минуту. — Вам, ребятки, жутко повезло. Видите справа улицу?.. Дуйте по ней два квартала и слева, за сквером, найдете то, что вас интересует. Желаю успеха.

— Мерси, — сказал Виктор. — Спасибо за информацию.

— Желаю приятно выспаться, — добавил Грэхем.

По части беспорядка указанная Хентовым улица мало чем отличалась от центральной площади. На всем ее зримом протяжении царило то же самое унылое запустение: мусор, мусор и мусор. Мусор самого разнообразного происхождения. Только разве что по причине близости домов битых кирпича и стекол здесь было явно больше, да человеческих скелетов по причине непонятной было явно меньше. Во всем остальном беспорядок на улице казался своеобразным продолжением–рукавом гигантского организма свалки на площади.

Через полчаса, а именно столько времени космодесантники затратили на дорогу, выяснилось, что вожделенная ими редакция местной газеты помещалась в огромном квадратном семиэтажном здании, сооруженном в ультрасовременном стиле из стекла и бетона. Время, стихии и другие мелкие напасти его ничуть, казалось, не состарили. Все так же, как и сто, наверное, лет назад, игриво поблескивали под лучами стоящего в зените Мэя оконные стекла, все, без исключения, целые; металлические колодцы выведенных наружу лифтов нисколько не поржавели, а перед самым входом на небольшом постаменте располагался свежий на вид, будто вчера только отлитый, бронзовый бюст какого‑то мужчины.