Сергей Маслов - «Приключения, фантастика» 1996 № 06

— Давай.

Они вырыли в песке углубление, чтобы было уютнее лежать.

— Здорово! Хоть разок поспим на мягком, — сказал Георгий, вытягиваясь. Фаина не ответила. Георгий прижался подбородком к ее волосам и погладил по спине.

— Спи, — сказал он нежно. Фаина легонько чмокнула его в грудь.

Прошло не менее часа, прежде чем она уснула. Георгий внимательно прислушивался к ее дыханию, проверяя, спит ли она на самом деле, пока не убедился, что сон, наконец, сморил ее. Осторожно он опустил ее голову на песок, высвободил ладонь из-под затылка. Глядя на спокойное лицо Фаины, отряхнул пальцы, потом вздохнул и лег рядом. Песок после холодного жесткого камня подземелья казался теплой мягкой постелью. Перед глазами стояло чужое звездное небо: миллионы миров, среди которых затерялись Солнце и Земля. А может быть их забросило так далеко, думал Георгий, что на этом месте не существовало никакого Солнца. Но ему хотелось верить — оно где-то здесь среди этих звездных гнезд и рукавов. Такая вера сохраняла последнюю тонкую ниточку, связывавшую их с родиной, оставляла призрачную детскую надежду на возвращение.

В эту ночь, за то короткое время, пока его не сморил сон, Георгий увидел их будущее. Мгновенно развернулось оно перед ним во всей своей беспощадной ясности. Можно было выбрать два пути: сдаться роботам и попасть в зал подвешенных, либо повторить опыт Адама и Евы. Георгий мрачно усмехнулся этому сравнению. Слишком уж все было похоже: он и она изгнаны из рая в мир, полный страданий. Он представил бледных насморочных детей с впалыми животами, себя и Фаину с тоскующими пустыми взглядами, и сердце его заныло. В подземелье им будет трудно выжить. Рано или поздно они попадутся на воровстве. А если и не попадутся… тягостно вести жизнь кротов. Нет! Выжить они смогут только там, где есть живая природа: леса, реки, звери. Может быть на этой планете уже не осталось таких уголков, только пески и скалы? Может быть осталось, но так далеко, что им вовек не дойти до земли обетованной.

— Георгий, — сказала вдруг Фаина, и он сразу понял, что она не спала вовсе или, по крайней мере, уже долгое время. — Ты же понимаешь, что нам не выбраться отсюда. Что нам делать? Может быть пойти к ним?.. Ведь те люди живы, они берегут их, ухаживают за ними. Значит и мы будем живы, когда-нибудь, когда они разбудят нас. Мы ведь не сможем прожить в этом подземелье всю жизнь — нас либо поймают, либо мы умрем с голоду. Я не смогу жить в этом подземелье всю жизнь. Я тебя люблю, но я знаю, что не выдержу всего этого — этой сырой дряни вместо еды, голых камней, вечно мерзнущих ног, страха. Потому что это бессмысленно. Если бы все это имело какой-то смысл, цель, конец, хотя бы. Но ведь ничего! Ни-че-го! Все одно и то же до самой смерти. И у нас с тобой все умрет. Я так боюсь этого.

Фаина села и, закрыв лицо ладонями, затрясла головой.

— У нас нет будущего! У нас нет будущего! Нет! Господи! За что же ты устраиваешь из моей жизни пытку! Все, кого я люблю приносят мне только несчастья. Я так больше не могу. Я не могу больше так, не могу, не могу, не могу!

Фаина зарыдала и упала на песок.

Георгий пододвинулся ближе и стал гладить ее по руке. Рубашка на плече истрепалась и порвалась в двух местах, и это придавало ему какую-то особую пронзительную несчастность и беззащитность.

— Ну перестань, перестань, — стал он ласково уговаривать ее, одновременно пытаясь повернуть к себе лицом, но Фаина лишь сильнее сжималась в комок, и рыдания ее становились громче.

Тогда Георгий схватил возлюбленную за плечи и силой повернул к себе, затем оторвал от лица мокрые пальцы.

— Перестань! — крикнул он сердито. — Слышишь, что я тебе сказал, перестань, сейчас же! Ну! Фэй! Перестань, я тебе говорю!

Он грубо встряхнул ее за плечи, но и это не помогло.

— Перестань! Не то я сейчас влеплю тебе пощечину как истеричке!

— Если ты меня ударишь, я тебя брошу, я от тебя уйду!

Георгий, собиравшийся отчитать Фаину еще резче, осекся и… расхохотался.

— Что ты смеешься? — спросила Фаина плаксиво, щурясь сквозь слезы, продолжая кривить губы.

— Что ты собираешься меня бросить, — сказал Георгий весело.

Фаина некоторое время смотрела на него, не понимая, затем тоже зафыркала, сначала капризно и неохотно, потом веселее.

— Черт возьми, женщина везде остается женщиной. Там, где кроме меня ни одного мужчины и в помине нет, она собирается меня бросить. Ну и куда ты пойдешь?

— К роботу, — сказала Фаина и показала ему язык.

Он железный и холодный и обдерет тебя всю своими заклепками. Будешь ходить исцарапанная и в синяках.

— Зато он будет меня любить?..

— И катать на летающей тарелке.

— Любить и дарить мне платьица.

— Ага! Из дребезжащей и громыхающей стали. Все у тебя будет металлическое. И кое-где он тебе поставит для красоты новенькие заклепки, чтобы звякали, когда будете обниматься.

— Ты развратный тип, — Фаина состроила гримаску и отвернулась.

Георгий усмехнулся и легонько шлепнул ее по затылку. Лицо ее приняло серьезное выражение.

— Ладно. Давай, поговорим серьезно. Конечно… положение у нас не из лучших. Или точнее, хуже некуда. Не знаю, может быть, если бы мы сразу попали в пантеон подвешенных, все было бы лучше. Но теперь я туда не хочу. И тебя туда не пущу, что бы не произошло. Понятно?

Он посмотрел на Фаину — взгляд его был непреклонен.

— Честно говоря, мне было неприятно тебя слушать. Что за малодушие! И вообще… — Георгий дернул плечом, — мне кажется, если человек любит, то для него в любой ситуации самое главное — любимое существо, а потом уже все остальное, потому что тот, кто любит, не может без любимого, а без остального, мне кажется, должен мочь. Вот так.

— Не будь таким жестоким, — тихо сказала Фаина. — Ты же знаешь, я так не думаю на самом деле, просто сорвалась…

— Я понимаю, — перебил ее Георгий. — Я говорю не для того, чтобы тебя пристыдить, уколоть или там еще чего-нибудь в этом роде. Просто я хочу, чтобы мы никогда к этому больше не возвращались. Если говорить честно, то вернуться на Землю у нас нет никаких шансов. — Он замолчал, глядя в упор на Фаину, ожидая ее реакции.

— Я это поняла уже вчера, — вздохнула она. — Вода, еда — все это только отсрочка. Ничего нам это не даст.

— Нет даст. Ты забыла про левый коридор?

— Ну и что. Выведет нас еще в какие-нибудь залы, и что дальше.

— Дальше… Дальше надо искать места, где нет пустыни, где можно жить независимо от этой дряни, которую мы воруем в Кладовой. Тебе не приходила в голову мысль, что мы можем жить здесь. Оружие у нас есть, свет тоже, остается натаскать со склада нужных вещей, прежде всего посуды, или вернее того, что ее может заменить. И идти искать.

— А вдруг здесь нет ничего, кроме песка? Если они, — Фаина кивнула в сторону ангара, — уничтожили все?