Аркадий Стругацкий - Неизвестные Стругацкие: От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего» Черновики, рукописи, варианты

— Извини, — сказал Тора. — Конечно. Прошу.

— Благодарю вас, — сказал Тойво, слегка поклонившись. — Итак, предположим, что между Институтом и происшествием в Малой Пеше существует причинная связь. А именно: в Малой Пеше производится некий психологический эксперимент, имеющий целью отсортировать, скажем, нормальных людей от необычных, чтобы в дальнейшем исследовать людей, оказавшихся необычными, на предмет установления у них, скажем, «чудаковатости». Такая постановка вопроса не должна удивлять нас, потому что вот уже много лет мы сталкиваемся с ЧП, которые можно трактовать, как чьи-то сортирующие эксперименты… Но в таком случае — одно из двух. Либо Институт Чудаков — это обычный земной исследовательский институт, руководимый обычными земными учеными и ставящий пусть весьма сомнительные в этическом отношении, но направленные в конечном счете на пользу Земли эксперименты. Тогда непонятно, откуда в их распоряжении оказалась технология, далеко превосходящая даже перспективные возможности нашей земной эмбриомеханики. Либо эксперимент в Малой Пеше, как мы и предположили вначале, организован внеземлянами, далеко обогнавшими нас в области технологии, но тогда в каком свете предстает перед нами Институт Чудаков?

Тойво сделал паузу и заставил себя поглядеть на Тору. Тот полулежал в кресле, закинув голову, и глаз его не было видно.

— Мы тогда с неизбежностью приходим к выводу, — сказал Тойво, что этот Институт никакой на самом деле не институт, и «чудаки» тамошние — никакие на самом деле не «чудаки», и персонал там на самом деле занимается вовсе не метапсихологией!

— А чем же? — Тора уже сидел. — Чем же они там занимаются, и кто они такие?

— То есть вы опять считаете мои рассуждения неубедительными? Так?

— Напротив, мой мальчик, — сказал Тора. — Напротив! Они слишком убедительны, эти твои рассуждения! Но я хотел бы, чтобы ты сформулировал свою идею прямо и недвусмысленно, как в рапорте!

— Пожалуйста, — сказал Тойво. — Так называемый Институт Чудаков является на самом деле орудием Странников для сортировки людей по Бромбергу. Все.

— И следовательно, — произнес Тора, — Даня Логовенко, которого я знаю с незапамятных…

— Нет, — прервал его Тойво. — Это было бы слишком фантастично, если бы Странники прятались в обличье людей. Но почему не предположить… А почему бы не предположить, что ваш Даня Логовенко уже давным-давно отсортирован? Ил и давнее его знакомство с вами его от этого гарантирует? Отсортирован и работает на Странников. Как и весь персонал Института. Не говоря уже о «чудаках»!

Тора молчал.

— Они по крайней мере двадцать лет занимаются сортировкой, — продолжал Тойво. — Когда их избранников стало достаточно много, они организовали Институт, поставили там эти психоанализаторы и под предлогом поиска «чудаков» прогоняют через эти анализаторы по десять тысяч человек в год… И ведь мы еще не знаем, сколько на Планете таких заведений под разными вывесками!

Тора молчал.

— И Колдун убежал из Института и вообще с Земли вовсе не потому, что его обидели или у него заболел живот. Он почуял здесь Странников! «Когда слепые увидят зрячего» — это про нас с вами. Видим горы и леса и не видим ничего» — это тоже про нас с вами, Гора.

Тора молчал.

— Одним словом, — тихо произнес Тойво, — мы, кажется, впервые в истории человечества можем поймать Странников за руку.

— Да! — произнес наконец Тора. — Да. И все это началось с двух имен, которые ты случайно заметил на дисплее!.. Кстати, ты уверен, что это была случайность?

Тойво выпрямился в кресле. Лицо его пошло красными пятнами.

— Хорошо, хорошо, — поспешно сказал Тора. — Не будем об этом говорить. Что ты предлагаешь?

Тойво снова ушел в кресло.

— Нам надо получить возможность, — мрачно сказал он, — поговорить с директором Института… или с вашим Логовенко вплотную.

— То есть? — Тора высоко поднял брови.

— Я просто не вижу другого выхода, — сказал Тойво, не поднимая глаз. — Принудительное ментоскопирование… а может быть, даже скрытое ментонаблюдение, потому что мы не знаем их возможностей в этом плане… Хотя если они станут блокировать память, это уже само по себе будет многое означать.

Под пристальным взглядом Торы он замолчал.

— Ты до такой степени их боишься? — спросил Тора.

— Нет. Я их не боюсь. Но они мне отвратительны. Я не желаю терпеть их на своей Земле.

— А если они пришли с добром?

— Я не верю в добро по секрету. С добром приходят открыто.

— А если это добро не для всех?

— Тогда это не добро, а зло.

— Так! — сказал Тора новым голосом, и Тойво привычно подтянулся. — Тебе предстоит большая работа. Разыщи и подготовь для меня списки следующих людей. Первое: лиц, у которых был отмечен «синдром пингвина», и в особенности лиц с инверсией «синдрома пингвина». Второе: лиц, не прошедших фукамизацию…

— Это больше миллиона человек, — сказал Тойво, не удержавшись.

— Нет, я имею в виду лиц, отказавшихся от прививки зрелости. Это двадцать тысяч человек. Придется поработать, но мы должны быть во всеоружии. Третье. Собери все наши данные о пропавших без вести и сведи в один список.

— В том числе тех, кто потом нашелся?

— В особенности тех, кто потом нашелся. Далее. Это ты все-таки <���…>

Второй вариант, с. 112–113:

<���…> после обморока.

— Ты откуда? — спросил Тойво.

— От Торы…

— Нет… Вообще.

— Возьмешь мой рапорт и прочтешь.

— Что это с тобой, дружище? Ты же весь желтый…

— Пожелтеешь тут с вами… — проворчал Сандро. Он включил свой терминал, подсоединил пишущее устройство, вытащил из нагрудного кармана регистратор, сунул в ухо горошину воспроизведения и принялся работать.

Некоторое время Тойво открыто наблюдал за ним. И внешний вид, и поведение Сандро поражало до оторопи.

— Сандро, — сказал он наконец. — А не сходить ли тебе в медчасть?

— Может быть, — буркнул Сандро, не поднимая глаз.

— Ну вот и иди! Ты посмотри на себя! Ты же больной совсем…

— Ладно, ладно, — сказал Сандро нетерпеливо. — Сейчас пойду… Все равно надо рапорт закончить…

Тойво покачал головой и вернулся к своим спискам. Постепенно работа увлекла его, он перестал думать о Сандро и замечать его присутствие. Выяснялась любопытная вещь: людей с инверсией «синдрома пингвина» оказалось не так уж мало, как это следовало из отчета доктора Мебиуса. В списке набралось их уже семеро, но беда была в том, что только двое из них были названы полностью по именам, остальные же все были: «больной К., сервомеханик»… «Теодор П., этнолингвист» и тому подобное. Вот и опять: «Сигизмунд 3. из Тананариве». Восемь… И пока ни одной женщины. «Сигизмунд 3. из Тананариве. Источник: «Доклады АМН (Африка)», XIV, 27,105. «Относительно психических отклонений при парамантодентозе», К. Радзаунаха…»