Ричард Тукер - Гробница времени [Забытая палеонтологическая фантастика. Том XIV]

Так прошел почти час, и вдруг, повернувшись лицом к джунглям, услышал легкий всплеск у берега. Я быстро обернулся и вздрогнул, увидев трех амфибий, которые плыли по волнам в сотне ярдов от берега. Стоя очень тихо, я заметил, что они медленно загребали задними ногами, стараясь держаться на месте. Не приходилось и думать, что они попали сюда случайно, и в их появлении бесспорно было нечто зловещее. Для пробы я вскинул винтовку и прицелился в них. К моему удивлению, рептилии тут же ушли под воду и вынырнули несколько дальше от берега и на большем расстоянии друг от друга. Я опять вскинул винтовку, и они вновь мгновенно и с какой-то пугающей предусмотрительностью погрузились в воду. Без сомнения, они уже поняли, как действует огнестрельное оружие. Мысль о том, что они в течение последних часов наблюдали за нами издалека, с моря или с одного из островов, приводила меня в еще большее замешательство, но я отбросил дурные предчувствия и, когда амфибии вынырнули в третий раз, не стал пугать их оружием.

Вскоре после шести проснулся Роджер — он всегда был ранней пташкой. Я указал ему на шпионов-амфибий: они пристально смотрели на нас круглыми, выпученными глазами, пошевеливая в воде задними ногами.

— Ага, сюжет усложняется! — воскликнул Роджер, когда я рассказал ему, как восприняли амфибии винтовку. — Сегодня мы первым делом вернемся к могиле. Если они откопали тело, ждите неприятностей. Их страх перед ружьем может ничего не значить: возможно, они просто запомнили пугающий грохот и давку на берегу. Но если они хоронят своих мертвецов, берегитесь. Единственное млекопитающее, которое так поступает — это человек.

Значило ли это, что амфибии были промежуточным видом антропоидов, эволюционировавшим на протяжении миллиона лет в затерянном в бездне пещерном мире? Заключение, мягко говоря, тревожное — но все свидетельства, казалось, его подтверждали. Тем не менее, мы старательно не обращали внимания на шпионов, решив, что лучше будет не проявлять перед ними наше беспокойство.

Мы развели новый костер подальше от спящей Уиллы и принялись жарить основательную часть туши динозавра с целью пополнить нашу переносную кладовую. Пока мы трудились у огня, переворачивая мясо, Роджер завел разговор о наших дальнейших действиях, обрисовав план, который вынашивал уже некоторое время. Нужно, сказал он, построить плот из легкого и прочного дерева, вынесенного волнами на берег; из курток и рюкзаков мы соорудим парус, а в отсутствие ветра будем грести самодельными веслами.

— Морским путем мы покроем гораздо больший отрезок побережья и сделаем это в два раза быстрее, чем по суше, — доказывал он. — И если мы собираемся выбраться отсюда в ближайшее время, придется немного пошевелиться. Мне кажется, шансы на то, что спасательный отряд доберется до нас хотя бы через несколько месяцев, крайне малы. Обнаружив обвал в Гамлет-холле, спасатели скорее всего решат, что мы погибли. А кроме того, держу пари, что Пит до сих пор спокойно ждет нашего появления из пещеры. Он сделает несколько ходок через хребет и только тогда заподозрит неладное. А после этого пройдут недели, прежде чем нас попытаются откопать — если вообще попытаются.

— Короче говоря, посмотрим фактам в лицо: от нас зависит, выберемся ли мы отсюда живыми, — подытожил я. — Одно можно сказать наверняка: прорыть шахту от Гамлет-холла до той системы коридоров, по которой мы сюда добрались, будет огромным инженерным подвигом. Гамлет-холл, вероятно, обрушился по всей своей длине, и понадобится дюжина пробных шахт, чтобы найти последнюю из наших пирамидок, если только мы не найдем способ связаться со спасателями.

— Ну, на Эда Стратерса мы можем рассчитывать в любом случае, — подбодрил меня Роджер. — Он поймет, что произошло, как только узнает, что мы пропали. В Ван Маре я также не сомневаюсь. Ни один из них не успокоится, пока нас не найдут живыми или мертвыми. О боги, если бы они только знали, куда завел нас этот проклятый след!

Мы тут же решили построить корабль и выйти в море.

Уилла все еще спала, когда мы сняли ботинки и носки, закатали штанины и принялись за работу, перетаскивая бревна на мелководье и связывая их вместе на толстых поперечинах с помощью запасного троса. Стук походного топора разбудил Уиллу, которая пришла в большой восторг, когда узнала, чем мы занимаемся.

Искусные руки Уиллы оказались не лишними, и вскоре мы завершили постройку палубы и киля нашего неуклюжего судна. Я несколько лет прослужил на флоте и немного разбирался в парусных судах, в то время как Роджер был опытным яхтсменом. Тем не менее, мы зашли в тупик, когда дело дошло до мачты — возможности у нас были довольно ограниченные, не говоря об инструментах. Затем Уилле пришла в голову счастливая мысль закрепить под плотом бревно в качестве опоры для мачты, которую мы пропустили сквозь отверстие в палубе. Роль мачты играл грубо обтесанный шест, укрепленный между короткими бревнами на деревянных колышках; последние мы вбили в отверстия, проделанные в палубе буром.

Мачта, привязанная ко всем четырем углам плота остатками троса, стояла нерушимо, и мы убедились, что ничто, кроме урагана, не могло затопить наш корабль.

Три амфибии по-прежнему наблюдали за нами, когда мы устроили перерыв для позднего ленча. За все утро они почти не изменили своего положения. Но успех нашего морского предприятия интересовал нас куда больше, чем странные существа из подземного мира и, отдохнув, мы занялись парусом.

Гиком послужил длинный и твердый обломок дерева, очищенный от коры. Между ним и мачтой мы натянули лоскутное полотнище. Плот с провисшим парусом напоминал бедное рыбацкое суденышко, и мореходные качества этого сооружения пока оставались сомнительными. Но вот мы сдвинули гик, морской ветер наполнил парус и под радостные крики наше судно скользнуло в море, вскоре став носом к ветру; тогда мы привязали его к врытой в песок колоде. Пловучесть плота объяснялась легкостью бревен, которые напоминали пробку и сидели в воде очень высоко. Нам не терпелось испытать корабль в настоящем плавании, и мы поспешно погрузили на борт наши припасы и выплыли на мелководье. Здесь Уилла разбила о нос наполненную водой морскую раковину и, заручившись единодушным согласием команды, окрестила наше судно «Бродягой».

— Йо-хо-хо! — пропел Роджер, когда ветер наполнил наш импровизированный парус и тяжеловесное судно начало двигаться без помощи весел.

Я повернул гик и услышал, как Уилла пробормотала:

— И никаких сундуков мертвецов и Дэви Джонса! [10] Дэви Джонс — морской дьявол, злой дух моря в фольклоре британских моряков ( Прим. перев .).

Роджер был за рулевого, используя вместо румпеля весло, Уилла же играла на палубе роль марсового. Мы вышли в море довольно споро, хотя плот часто отваливался от ветра из-за отсутствия подходящего киля, что вполне оправдывало имя «Бродяги». Сомневаюсь, что амфибии когда-либо видели такое чудовищное морское существо, как наш плот: когда мы проплыли мимо них, они нырнули, долго оставались под водой и вынырнули уже вдалеке.