Николай Рынин - В воздушном океане (фантазия)

Нас клонило ко сну. Откинув спинки кресел и не раздеваясь и не отвязывая себя от них, мы расположились полулежа на наклонных подобиях кроватей и вскоре заснули.

На другой день солнце уже ярко светило, когда я открыл глаза. От облаков и урагана не осталось и следа. Мои спутники также уже проснулись. Было всего лишь 7 ч. утра по Нью-Йоркскому времени. Тахометр показывал нормальную скорость 300 километров в час.

«Смотрите — вон там, на горизонте, справа Денвер», обратил мое внимание Гаррисон на отдаленное облако дыма, указывавшее большой город, столицу горного района. Впереди же вздымались массивы Скалистых гор и еще дальше виднелись снеговые пики. Ночью вел аэроплан механик, а пилот также немного заснул. Теперь они сменились, и пилот опять занял свое место. Хотя мы шли на высоте 3.000 метров, но все же поднялись еще выше, чтобы иметь запас высоты при переходе через горы.

Но вот уже горы надвигаются на нас со всех сторон. Яркие лучи солнца дают изумрудный оттенок зеленым долинам и заставляют сверкать алмазами снеговые вершины.

Слева от нас промелькнул затейливый «Сад богов», где атмосферные деятели произвели столько причудливых образований из скал.

Там находится знаменитая «качающаяся скала», «сиамские близнецы», «игла Монтезумы» и многие другие формы скал. Как все это кажется величественным и оригинальным вблизи, для земного путешественника, и как все это ничтожно в глазах воздушного! За красным пятном «Сада богов», имевшего такой оттенок, благодаря цвету красного песчанника, видно было темно-синее пятно одной долины, получившей такой цвет, благодаря ковру синих цветов.

Прямо перед нами вырастал величественный Пик Пайка — красивая снеговая гора, высотою около 4 километров. Пилот, желая дать нам возможность полюбоваться ею, пролетел почти у вершины ее. Мы увидели здесь здание астрономической обсерватории и еще два-три домика. Но, несмотря на старания, я не мог заметить зубчатой железной дороги, которая, как я знал, вела на эту гору, и по которой я когда-то, много лет тому назад, поднимался на этот пик.

«Не можете ли показать мне, где железная дорога на „Пик Пайка“», спросил я Гаррисона.

«Да она уже давно разобрана за ненадобностью. Гораздо дешевле, и скорее и удобнее сноситься с обсерваторией на аэроплане».

Скоро кругом нас торчали лишь горные вершины, суровые, иззубренные, вполне оправдывая название «Скалистых гор». Виднелись водопады, сверкавшие под лучами солнца и дававшие радуги; в глубине переливались разными оттенками зеленые долины и извивались реки.

Любуясь этой картиной, я вдруг заметил группу орлов, которые поднялись с какой-то вершины перед нами и полетели к нам навстречу, повидимому, с враждебными намерениями. Молодой военный, наш спутник, выхватил карабин и, когда орлы были на уровне нашего полета в расстоянии около 100 метров, выстрелил и, повидимому, подбил одного из них, так как он, сложив крылья, быстро пошел книзу. Ясно были видны их вздутые шеи, могучие крылья. Повидимому, они издавали крики, так как периодически раскрывали рты. Однако, наш «Ураган» был лучше орла. Нам казалось, что орлы летели хвостами вперед, настолько быстро мы их обогнали и скоро оставили их далеко за собой. Высота полета между тем достигла уже 4.500 метров.

Желая узнать название какого-то красивого местечка, затерявшегося в горах, я обратился с вопросом к генералу, но вдруг был поражен его видом. Он сидел в своем кресле совершенно красный, с закрытыми глазами и хрипел.

«Что с вами?».

Он не подавал ответа.

Очевидно, у него неладно с сердцем. Высота да и вчерашний кофе на него сильно подействовали. Мы быстро расстегнули ему рубашку и приложили ко лбу холодный компресс.

Тем временем механик быстро послал радиограмму на ближайший аэродром в город большого Соляного Озера и через минуты три сообщил, что вскоре к нам прилетит с аэродрома дежурный врач. Теперь же он советует дать больному дышать кислородом и снять с него лишние одежды. Мы так и сделали. Пока мы возились с генералом, вдали показался аэроплан, который вскоре, сделав поворот, помчался над нами на высоте около 8 метров с той же скоростью. С верхнего аппарата спустили стальной наклонный трос, который мы закрепили у себя. По тросу на блоке быстро скользнул к нам человек с сумкой за плечами.

Через секунду, он был уже в нашей каюте, и верхний аэроплан опустился и полетел следом за нами.

Доктор быстро раскрыл свою сумку, выбросил из нее уже ненужный парашют, и вынул какое-то лекарство, которое и дал больному.

Далее ом произвел ему искусственное дыхание кислородом и, наконец, пустил из руки кровь.

Тем временем пилот сильно сбавил высоту, да и горы стали ниже. Соединенное действие всех этих обстоятельств дало благоприятный результат. Больной очнулся и понемногу пришел в себя.

«Второй раз в жизни со мной случается такая оказия», — сказал он. «Первый раз — в Южной Америке. Всему вина, наверное, чашка кофе, которую я выпил вчера. Ну, — да все то хорошо, что хорошо кончается. Спасибо, доктор, за ваш визит. Вы, видимо, большой спортсмен». Доктор, энергичный молодой человек, пожал протянутую ему руку и, шутя, ответил, что он очень доволен этим редким случаем практики в облаках. Чаще же ему приходится возиться с жителями земли.

Горы, наконец, остались позади нас, и впереди перед нами расстилалась Великая Американская Пустыня.

«Мне пора и домой», сказал доктор и попросил пилота дать попутному аэроплану сигнал обратной пересадки. Через несколько минут он подобным же образом на блоке был поднят вверх и скрылся вправо, направляясь к городу. Мы несколько минут полюбовались садами последнего и правильным его планом, а затем наше внимание привлекло вдали Большое Соляное озеро.

Я знал, что плотность рассола в его воде достигает 19 % (в Мертвом море в Палестине — 24 %). В путеводителе я нашел две оригинальных карты местности — той, над которой мы теперь пролетали, и окрестностей Мертвого моря в Палестине. Бросалось в глаза их поразительное сходство, не только по виду, но и в названиях. Недаром мармоны, основатели этого города, обратили на это внимание и даже дали американской реке, соединяющей два озера, то же название, — Иордан, что и в Палестине.

Бросилось в глаза поразительное сходство топографии Палестины и области Мормонов.

Ясно виднелись большие мели под водой и выделялись белые участки суши, где жители выпаривали на солнце воду, которую они сюда накачивали машинами, для получения соли.

Через минут 15 и озеро и город остались за нами, и мы неслись над безграничной голой и мертвой пустыней. Лишь узкая полоска железной дороги, редкие домики вдоль нее, да иногда поезда оживляли картину.