Николай Рынин - В воздушном океане (фантазия)

«Сейчас мы будем грузить бензин», ответил он на мой вопрос.

«Как? Мы разве будем спускаться?».

«Нет, вы увидите».

Действительно, неожиданно, справа от нас, из волн облачного моря вынырнул сравнительно небольшой быстроходный аэроплан, который быстро пошел нам наперерез, поднимаясь в то же время над нами. Затем, он пошел по тому же направлению, что и мы, держась все время над нами и постепенно спускаясь. Когда расстояние между нами было метров 15 и скорости наших полетов сравнялись, казалось, что он стоит на одном месте. В это время сверху была спущена проволока с грузом. Один из наших механиков поймал ее и закрепил ее так, чтобы она все же допускала некоторый ход, на случай увеличения расстояния между аппаратами. Затем, по этой проволоке соскользнула сверху широкая резиновая трубка, конец которой был опущен в пустой бензиновый бак. По данному сигналу по этой трубке пустили с верхнего аэроплана сильной струей бензин, который в несколько минут наполнил наши баки. После этого верхний аэроплан отцепился и быстро исчез внизу, в облаках, возвращаясь в Кенигсберг. Все это произошло так быстро и было так необычно, что казалось сном. Главное, что мы не потеряли ни минуты времени.

Однако, облака все более и более сгущались и заполняли все пространство. Пилот пробовал подниматься выше до 3.000 метров и спускаться почти до 300 метров, тем не менее мы всюду встречали их сплошную серую массу и неслись как бы в молочном тумане. Густота его была такова, что я почти не видел хвоста нашего аппарата.

Аэронавигатор, по-видимому, мало смущался этим обстоятельством. У его столика все время работал радиопеленгатор, и через каждые пять минут стрелка показывала на карте местонахождение аппарата. Несколько внимательнее приходилось следить за уклономером, так как в тумане теряется ощущение горизонтальности и вертикальности, и легко сделать мертвую петлю, даже не заметив этого, но, впрочем, в этом нет особенной беды.

Меня, да и других пассажиров, беспокоил вопрос, не грозит ли нам столкновение со встречным аэропланом. Но нас успокоил ответ, что, во-первых — наша зона полета — 2000 метров, и другие аэропланы летят на других высотах. Во-вторых, звуковые приемники аэроплана укажут приближение другого аппарата верст за 10, так что будет достаточно времени связаться с ним радиосигналами и изменить курс, и, наконец, все пассажирские аэропланы теперь снабжены радио и своевременно сообщают друг другу о своем приближении. В частности, за время нашего отхода от Кенигсберга, мимо нас уже пролетело три аэроплана, один из Берлина в Кенигсберг, другой из Рима в Гельсингфорс и третий — из Копенгагена в Варшаву, но все они были невидимы для нас.

Скорость нашего полета, благодаря попутному ветру, иногда доходила до 250 кил. в час, так что можно было ожидать прибытия в Берлин раньше расписания. Однако, пилот, уменьшив немного работу моторов, довел скорость до такой величины, чтобы прибыть туда точно в 5 ч. дня.

Так как туман мешал видам из окна, то многие пассажиры, чтобы скоротать время, обратились к небольшой библиотеке, находившейся в каюте. Главную часть книг составляли путеводители по странам, над которыми мы пролетали, описание замечательных полетов, история авиации и ряд романов новейших писателей. Некоторые пассажиры уселись за шахматы и шашки. У одного стола образовался винт. Молодежь же устроила разные игры, фанты и т. д., чувствуя себя не хуже, как и на нашей матушке-земле.

Около 5 часов дня пассажир немец начал собираться к высадке. Распрощавшись с соседями, он отправился по коридору в другую часть корпуса аппарата, где находился небольшой посылочный аэроплан со складными крыльями. В каюте его поместились пассажир и пилот. Затем, механики раскрыли верхний люк и выдвинули особыми рычагами аппарат на спину нашего аэроплана. Пилот расправил крылья аппарата, пустил в ход мотор и, выждав момент, отцепился, взлетел над нашим аэропланом и через несколько мгновений исчез в тумане.

Я узнал, что и на этом аппарате есть радиоприемник, который позволяет пилоту в тумане точно найти аэродром и место спуска.

Минут через пять мы, как сообщил навигатор, уже неслись над Берлином. Радиограмма сообщила, что немец пассажир благополучно высадился, и что наш посылочный аэроплан возвращается с другим пассажиром. Всех пассажиров озабочивал вопрос, не столкнется ли наш аппарат с тем. Однако, в этом не могло быть опасности, так как недавно были изобретены радиобуфера, которые, при приближении одного аэроплана к другому, на 100 метров, давали летчикам сигналы и, в случае его невнимания, автоматически меняли курс аэроплана.

Действительно, скоро зазвонил наш радиоприемник. Навигатор начал передвигать один из рычагов его, управляя посредством радио скоростью и направлением посылочного аппарата. Наконец, сверху, почти над нами, в тумане показалась масса этого аэроплана. Еще момент, и он, убрав свои колеса, мягко коснулся спины нашего корабля. Операция закрепления, складывания крыльев и уборка аппарата в ангар заняла минуты две, и в нашей каюте показался новый пассажир — дама, жена немецкого посланника в Париже, возвращающаяся к мужу со своей хорошенькой собачкой — фокс-терьером, который сразу освоился с нашей каютой и ее обществом и внес значительное оживление.

Между тем, над нами появился опять аэроплан и тем же порядком добавил нам порцию бензина и, кроме того, масла, для чего были спущены сверху уже не одна трубка, а две.

Одновременно, по той же самой проволоке, был спущен нам мешок срочной почты.

«Сегодня мы немножко задержались над Берлином, — сообщил нам навигатор, — так как высадку и посадку производил наш же пилот, которому нужно лететь по своим делам в Брест. Обыкновенно же над Берлином нас ожидает в воздухе другой посылочный аэроплан, так что вся операция занимает не более 5 минут. Скорость же малого аппарата до 300 километров в час, так что он легко догоняет нас».

Постоянный туман доставлял нам мало удовольствия. Тем сильнее была неожиданность, когда мы вдруг из молочной мглы вылетели в яркое голубое пространство, залитое солнцем. Оглянувшись, я увидел необъятные клубы облаков, заволакивавших весь горизонт сзади нас. Впереди же было совершенно ясно. Сразу изменилось у всех настроение. Начинавшаяся было хандра и скука уступили место жизнерадостности и веселью.

Однако, вместе с ясным небом мы получили и довольно сильный встречный ветер. Наш полет замедлился, но не надолго. Пилот приказал пустить центральный запасный мотор в 450 лошадиных сил, и опять по-прежнему замелькали под нами города, реки и местечки.

В 6 час. вечера кондуктор снова снабдил нас корзинами с провизией — это был уже обед, притом горячий, даже корзинки были горячие — они хранились в особом металлическом шкафу, игравшем роль термоса, где температура доходила до 100°. На этот раз мы получили пирожки, котлеты с картофелем, цветную капусту и печеные яблоки. Бульон и кофе — по-прежнему — приходилось наливать из баков самим.