Денис Кащеев - Вид сверху [СИ]

Защитник занял кресло возле Юркиного стола, грузно опустившись в его недра и развернувшись в сторону кровати, после чего достал из своего портфеля наполовину исписанный блокнот и открыл его на чистой странице, ближе к концу. Андрей Андреевич принес себе с кухни стул и уселся на него верхом, задом наперед, сложив руки поверх деревянной спинки — в других обстоятельствах это могло бы даже смотреться забавным, но сейчас никому из собравшихся, конечно же, было не до смеха.

Какое-то время все молчали.

— Давайте, Иосиф Алексеевич, — предложил, наконец, Нестеров-старший. — Вам слово. Что у нас на данный момент?

— Согласно полученной мной информации, Институт Человека не станет выдвигать официального обвинения в связи с пропажей препарата из сейфа, — заговорил адвокат, глядя куда-то между Андреем Андреевичем и Юркой. — И это то, что я называю хорошей новостью. А теперь не столь хорошая: доблестная муниципальная полиция закусила удила и рвется в бой. Из офиса прокурора им уже прозрачно намекнули, что без заявления Института дело возбуждено быть не может, но нашим чернорубашечникам все одно неймется. Похоже на то, что помимо случая в клинике у них есть в рукаве еще что-то — нечто, связанное с мини-сити и маломерами. Что именно, выяснить мне пока не удалось, но полиция излучает уверенность в том, что рано или поздно сумеет переубедить прокуратуру. Я же пока знаю лишь то, что ничего толком не знаю, и, как ни заманчиво мнить себя в одном ряду с великим Сократом, мне кажется, пришла пора исправить эту ситуацию. Молодой человек, — обратил, наконец, Покровский свой взор на Юрку, — чтобы защищать ваши интересы, дело должно быть для меня предельно ясным — запутаю его, если потребуется, я уже сам, — невесело усмехнулся он. — Поэтому прошу, расскажите мне все откровенно и с самого начала — только, пожалуйста, без той грандиозной истории про пожарную тревогу, приоткрытую дверь с доводчиком и надетые спросонья перчатки — даже тупоголовый лейтенант в отделении понял, что она шита белыми нитками.

Юноша насуплено молчал.

— Давай, Юр, — подбодрил его отец. — Иосиф Алексеевич прав: чтобы выполнить свою работу, он должен знать больше, чем известно полиции и прокуратуре.

— Не просто больше, — поправил Нестерова-старшего адвокат. — Я должен знать все, о чем знаете вы — и это не считая того, о чем вы не знаете, но догадываетесь, а то и вовсе не подозреваете. Но начнем с самого простого — с того, что известно вам. Давайте приступим, времени у нас с вами не так много.

Закусив губу, Юрка посмотрел на отца — тот едва заметно кивнул сыну — затем перевел взгляд на Покровского: чуть склонив в ожидании голову на левое плечо, Иосиф Алексеевич занес ручку над листом блокнота. Что там говорить, в душе юноша и сам прекрасно понимал, что рано или поздно придется рассказать отцу о Вите, но признаться, что все последнее время обманывал его, было мучительно стыдно. Возможно, будь в комнате один Покровский, без Нестерова-старшего, рассказ дался бы ему куда легче.

— Юра, мы на твоей стороне, — по-своему понял его замешательство отец. — И что бы сейчас ни услышали, останемся на ней.

— Да понимаю я! — злясь на самого себя, буркнул юноша. — Просто не знаю, с чего начать…

— Давайте я помогу вам, — с готовностью предложил адвокат. — Буду задавать вопросы, а вы отвечайте. Идет?

Юрка кивнул.

— Вы были ночью в кабинете доктора Пешехонова?

Помедлив секунду, Юрка кивнул снова.

— Так, уже теплее. Вы брали из сейфа в кабинете хранившейся там препарат? Кстати, — повернул Покровский голову к Андрею Андреевичу, — мне даже до сих пор неизвестно его название.

— Верзилин, — само собой вырвалось у юноши.

— Что? — едва ли не в один голос переспросили взрослые.

— Верзилин, — уныло повторил Юрка. — Только я его не брал… Нет, не надо вопросов, — заговорил он, решившись. — Так вы все равно ничего не поймете и только еще больше запутаетесь. Давайте я лучше сам. Все началось две недели назад. Был вторник. Я, как обычно, сидел дома, один, когда в дверь квартиры неожиданно позвонили…

Рассказывал Юрка, глядя исключительно на адвоката — тот слушал, не перебивая, время от времени чиркая что-то в своем блокноте — и лишь уже в самом конце, дойдя до сцены прибытия в институт полиции, на миг скосил глаза на отца: тот явно был ошарашен рассказом сына, хотя и пытался изо всех сил не подать вида. Юноша вновь обратил взор на Покровского: круглое лицо Иосифа Алексеевича не выражало ничего, кроме глубокой задумчивости.

— Полицейский спросил про препарат, и я сдуру брякнул что это таблетки. Думаю, он догадался, что я видел в сейфе пузырек. Потом он стал спрашивать про перчатки, и я сказал, что нашел их на подоконнике в палате и надел на всякий случай — тоже не лучшая идея, признаю, но ничего другого в тот момент придумать не вышло. Ну а затем уже появились вы и забрали меня, — закончил Юрка.

Адвокат сделал в блокноте последнюю запись и захлопнул его. В воцарившейся в комнате тишине вызванный этим негромкий, в общем-то, звук был подобен выстрелу из армейской пушки — так, по крайней мере, показалось умолкнувшему юноше.

— Да… — протянул Покровский, пряча блокнот в портфель. — История — нарочно не придумаешь…

— Вы мне не верите? — нахмурился Юрка.

— Наоборот, — замахал рукой адвокат, — верю от первого и до последнего слова. Говорю же: сочинить такое — это здорово постараться надо было бы. Так что верить-то я вам верю — осталось решить, что из этого и в каком виде можно преподнести прокурору.

— Все плохо, да? — спросил юноша.

— Не так плохо, как я опасался. Просто… Немного неожиданно. Надо же: верзилин! — хмыкнул адвокат, оборачиваясь к Нестерову-старшему. Тот лишь виновато развел руками. — Но вообще хочу сказать, наворотили вы дел, молодой человек, — снова повернулся Покровский к Юрке. — И вопрос даже не в том, как теперь вас защитить — это-то как раз задача вполне решаемая, хотя, соглашусь, и не самая простая. Вопрос в том, как не позволить всей этой истории разрушить карьеру вашего уважаемого отца…

— Это вообще не вопрос! — тут же вмешался Андрей Андреевич. — Шут с ней, с карьерой, главное сейчас — Юра!

— Одно неразрывно связано с другим, — покачал головой адвокат. — Так что полумерами нам тут отделаться никак не удастся.

— Ну, вам виднее, — не стал спорить отец. — Но главное — Юра! — с нажимом повторил он.

— Ваш подход, Андрей Андреевич, мне ясен, — кивнул Покровский. — Ну что ж, пожалуй, на первый раз я услышал достаточно. Позже у меня наверняка появятся дополнительные вопросы, но общее представление о ситуации я получил, — опершись рукой о подлокотник, толстяк выбрался из объятий кресла. — До новой встречи, молодой человек! Полагаю, они у нас с вами будут теперь частыми.