Сергей Барк - Сто семидесятая [СИ]

— Юна, ты прости меня, если я перегнул палку, — начал Кэртис, как только закрылась панель. — Я не должен был, то есть мне не следовало… Ты себя неважно почувствовала после собрания, надо было сразу отвести тебя в каюту… — он говорил сбивчиво и много. — Не знаю, что на меня нашло. Я думал, если вдруг у меня появится шанс, но… но, конечно, я идиот. Какой у меня может быть шанс против капитана. Прости, Юна. Ты так мало о нём говоришь и мне вдруг показалось, что у меня есть надежда. То есть возможность. Но я просто придурок. Ты простишь меня? Юна?

Я не шевелилась, позволяя искусственной гравитации утащить меня в чрево гигантского монстра.

— Да, конечно, я переборщил. Такое ничтожество, как я, и вдруг решил, что… ох, Юна, прости меня, — голос Кэртиса звучал расстроенно. — Если больше не захочешь со мной работать… и общаться, я пойму, только скажи, я…

Панель трансфера откатилась в сторону пропуская меня в знакомый коридор. Оттолкнувшись от стены, я пошла вперёд, позволяя ногам шаркать о пол. Когда новый приступ головокружения норовил повалить меня навзничь, я тут же отыскивала руками опору.

— Прости, Юна, — донеслось мне вслед, и я услышала лёгкий шорох закрывающейся позади панели.

Не спеша дошла до своей каюты и остановилась. Постояла недолго. Или, может быть, долго?

Развернулась и пошла обратно. Приложила руку к сканеру и оказалась в каюте капитана. Его не было. Нужно было идти обратно, но я поняла, что не дойду. Меня повело в сторону и я не стала противиться, с удовольствием опускаясь на пол. Туда, где мне было место.

Я пришла, чтобы сказать ран Альрону как его ненавижу. Я могла бы говорить об этом круги напролёт. Снова и снова.

А они, они все и Кэртис, боготворили это чудовище. Поклонялись ему. Кэртис вздумал винить себя в том, что недостаточно хорош, но на самом деле это ран Альрон не стоил и кончика его пальца. Он уничтожал всё, к чему прикасался: портил, пачкал, ломал, рушил, калечил, разъедал. То же он делал и со мной.

Мне было невыносимо, что такая, как я, нравилась Кэртису. Нет, он заслуживал чего-то большего, я не собиралась дать ему испачкаться. К тому же мои круги были сочтены.

Нужно было скорее со всем покончить.

Додумать или уснуть мне не позволили. Панель в каюту снова открылась.

— Заносите! Осторожнее! — Небольшое помещение разом наполнилось людьми. Все они мельтешили перед глазами, суетились и создавали неразбериху. В толпе синих тел я заметила мелькающее чёрное пятно.

— В спальный отсек, — скомандовал кто-то и вся процессия поспешила туда.

— Здесь Хранящая, может, поможет?

— Посмотри на неё. Она так пьяна и измотана, что не держится на ногах.

Мне никак не удавалось сосредоточить взгляд, чтобы разглядеть говорящего.

— Натрахалась, подстилка?

— Прекрати. Это не наше дело. К тому же она не могла прийти, капитан запретил созывать команду. Ты же сам слышал.

— Это разве команда? — возмутился Синий и по взметнувшейся в мою сторону руке я наконец смогла его определить. — Посмотри на это? Разве жаль такое? И разве не для этого живут такие как она?

— Уймись, ты просто расстроен, как и все мы. Надо же было тандерцам напасть, когда у нас праздник. Даже позови мы кого на помощь, сколько бы дежурных нам удалось отыскать во вменяемом состоянии?

Синий не ответил, продолжая злиться.

— Уверен, тандерцы всё знали.

— Похоже на то.

— Сволочи. Мрази.

— Утихни. Капитана разбудишь.

— С ним точно всё будет в порядке? — тише спросил Синий.

— Ты же слышал оздоравливающих. Кроме изнеможения и обезвоживания всё хорошо, даже в камере не оставили. Отлежится и придёт в себя. Ты же знаешь капитана.

— Да, только брать нападение вшестером, пусть и с капитаном, пока большая часть экипажа пьяные в стельку сношаются друг с другом…

— Остынь уже. Лучше пойди и присоединись. Выпусти пар.

— Как тут расслабишься. Я когда их на радарах увидел, чуть не обделался. Откуда они вообще взялись? К тому же моё дежурство ещё не закончилось, — в голосе звучала досада.

— Ты прав. Пора возвращаться.

Разговор на время стих.

— Знаешь, если бы нас там не было… мне кажется, он бы и один справился, — шёпотом заговорил тот, что назвал меня подстилкой. — Никогда такого не видел. Один ратенмарец и эта гигантская глыба. Как это вообще возможно?

— Сам в шоке. И всё же он не машина. Продлись нападение на лен больше, и мне страшно представить, чем бы это обернулось.

— Заткнись, — зашипел Синий в ответ.

— Знаю-знаю, так что идём. Пусть капитан отдыхает. Наша задача поддерживать его и делать всё возможное. Тандерцы не скоро придут в себя, в этот круг он в очередной раз сделал для Империи невозможное, рискнув здоровьем и жизнью ради Возрождения. Пусть свет озарит чрева ратенмарок и у нас появится больше детей.

— Да, брат. Твои слова да предкам в уши… — голоса затихли.

В каюте не осталось никого кроме меня и капитана.

Посидев немного на полу, я подобралась и поползла в спальный отсек.

Он лежал на кровати, распластался на спине, выпрямив руки и ноги вдоль тела.

Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы забраться наверх.

— Ненавижу.

Он был бледен и походил на труп. Наглухо застёгнутая чёрная форма делала тихое дыхание почти неразличимым.

— Ненавижу, — повторила я и, занеся кулак, опустила его на грудь мужчины. — Ненавижу тебя! — от моих ударов тело вздрогнуло, приоткрылись веки. — Ненавижу тебя, слышишь?!

Я снова попыталась нанести удар, но ран Альрон неожиданно очнулся и прытко, чего я никак не ожидала от полутрупа, уронил меня на кровать, навалившись со спины и припечатав к поверхности собственной тяжестью.

Я продолжала трепыхаться, когда в каюте возник кто-то ещё.

— Капитан?

— Вон, — буркнул тот, и вошедший испарился несколькими мгновеньями спустя.

— Даже ты… даже ты… — рыдала я, не находя сил закончить фразу.

Даже такое исчадие, как ран Дарий Альрон, был в тысячи раз лучше, чем я. Ему было дело до собственного народа. Он был готов пожертвовать собой, сразу, без раздумий, без метаний. Покончить со всем в один миг.

Все они могли сделать это ради друг друга. Но не я.

Я была другая.

Я боялась смерти, и всё остальное не имело значения.

Я считала себя лучше, чем они, называясь тейанкой. Правда же заключалась в том, что родина не делает тебя хуже или лучше, чем ты есть. Будь я тейанкой тысячи раз, я была хуже, чем Кэртис. И даже хуже, чем самый жуткий убийца во всей Вселенной. Ран Дарий Альрон мог забрать миллионы жизней во имя своих предков. И мог с лёгкостью расстаться со своей, если так было нужно во имя спасения живущих ныне.

У меня не было храбрости сделать ни то, ни другое, имея на то все причины.

Ран Дарий Альрон был лучше меня.