Сергей Барк - Сто семидесятая [СИ]

Для того чтобы оказаться на нужной палубе, мне приходилось сначала спускаться на площадку Транспортного отсека, затем пересекать пешком линии посадочных и взлётных полос по специально обозначенным дорожкам, походившим на лабиринт без стен, и после подниматься выше. У подъемников я пристёгивалась подобием «карабина» — металлическим фиксатором, называющимся страховочной петлёй, к стальному тросу и только после этого могла свободно передвигаться вдоль спасательных палуб.

Эта было одной из мер безопасности, потому что палубы представляли собой бесконечно длинные дорожки, бегущие вдоль внутренних стен корабля и не имеющие надёжной перегородки со стороны транспортных площадок, кроме сетки, едва доходившей до талии. Палубы напоминали не имевший конца балкон.

Несколько раз мне приходилось наблюдать учения экстренной эвакуации. Как позже объяснил Кэртис, они проводились регулярно небольшими группами. Около трёх-четырёх сотен Синих получали сигнал на личный комм о том, что им следует немедленно покинуть Зигму. Полагаясь на вызубренные назубок инструкции, они оставляли свои дела и направлялись в Спасательную.

Стоило им оказаться на месте, программа Зигмы отдавала следующие распоряжения исходя из конкретного расположения того или иного члена экипажа. Стройными рядами, не создавая паники и давки, они быстро следовали к нужным квадратам челноков. Отчего-то я была уверена, что даже при настоящей эвакуации ратенмарцы сумеют сохранить голову на плечах.

Пристёгнутые к одному общему тросу страховочной петлёй, эвакуирующиеся двигались в порядке очереди. Даже если бы они захотели обогнать друг друга, у них бы всё равно ничего не вышло. Петля размыкалась сигналом общей системы, как только ратенмарец достигал точки назначения.

— А если что-то пойдёт не так? — спросила я Кэртиса, наблюдая за первой эвакуацией. — Кому-нибудь может стать плохо или ещё что.

— Если кто-нибудь застрянет и не будет двигаться с места дольше определённого количества кун, на комм поступит сообщение. Дальше, следуя коротким инструкциям, программа либо решит вопрос самостоятельно, либо сообщит как отсоединиться.

— Как?

— Это лишняя информация.

— Спрашиваю исключительно в образовательных целях.

Я не обманывала Кэртиса — тогда мною действительно двигало чистое любопытство.

Тяжело вздохнув, Кэртис ответил — он всегда мне уступал:

— Видишь, повыше петли, две гайки?

— Ага.

— Дальше резиновая прокладка.

— Вижу.

— Сдвигаешь её и нажимаешь на выступ, вот здесь. Это кнопка. Жёсткая, дави сильнее.

— Есть! — обрадовалась я, отстегнув шнур и победно воздев его кверху, так что хвост мотался перед лицом Кэртиса.

— Пристёгивай обратно! — зашипел он на меня.

Сейчас я поняла, что именно так смогу со всем покончить. Четвёртый ярус находился на достаточной высоте, чтобы, падая, разбиться насмерть. Главное — подняться так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Отстегнуть трос и спрыгнуть вниз. Даже при условии, что я умру не сразу, удар должен быть достаточно сильным, чтобы меня не успели доставить к оздоравливающей камере вовремя.

Думать о собственном самоубийстве было странно.

И страшно.

Но всё было решено. Круг назначен.

Четвёртый круг цикла начался как обычно. Подъем, первый приём пищи, практика в Оздоравливающей.

Второй приём пищи.

Воспользовавшись терзаниями Кэртиса, я отменила личное занятие на сегодня, написав через комм, что хочу повозиться с изученными ранее узлами сама. Кэртису не оставалось ничего другого, как согласиться.

Неплохо изучив характер Синего, я была уверена, что он найдёт способ исчезнуть из родного отсека на то время, пока там буду находиться я. Соглядатай в этот круг мне был особенно не нужен.

Что же касалось тех, кто наблюдал со стороны сквозь незаметные электронные объективы камер — они не успеют мне помочь. Главное — сделать всё правильно, чтобы никто не догадался о моих намерениях раньше, чем я сделаю решающий шаг.

Я доела бесцветное подобие каши и выпила мутную жидкость в стакане до капли. Не торопясь отнесла поднос с использованной посудой и покинула Обеденную, понимая, что делаю это в последний раз.

Не заходя в каюту, сначала добралась до трансфера и выбрала Транспортировочный отсек финальной точкой назначения. Фиксирующее магнитное поле привычно сковало тело и понесло капсулу со мной внутри сквозь спутанные кишки Зигмы.

Я поняла, что рада этому временному бездействию и беспомощности. В этот самый миг от меня абсолютно ничего не зависело, и не важно, как сильно бы я захотела сдвинуться с места, изменить что-то, это было попросту невозможно. Я была лишена сил шевельнуть кончиком пальца, и это успокаивало. Не нужно было принимать решений. Страшных решений.

Панель трансфера выпустила меня из надёжного убежища, где ничего не могло случиться слишком скоро, заставляя направить шаги вдоль узкой дорожки для персонала.

На этой узкой полосе шириною в два средних шага было безопасно. Эти пути обозначались на всех программах пребывающего и покидающего Зигму транспорта. Пока я шла вдоль белых светящихся полос, следуя стрелке, указывающей направление к Спасательным палубам, мне ничего не грозило. Меня не могло задеть окончанием крыла или неубранным шасси, ранить вырывающимся из сопла синим огнём.

Здесь мне нечего было бояться.

Приведя меня к противоположной стене, стрелка исчезла. Я оказалась перед платформой.

Крошечный квадрат — три на три шага — представлял собой нехитрый механизм, предназначенный для подъема обслуживающего персонала на нужную палубу.

Я встала на него, выбрав в меню задач четвертый ярус Спасательной. На небольшом табло высветилась красная надпись:

«Зафиксируйте страховочную петлю».

Петля, вернее три — именно такое количество человек могло находиться на подъемнике одновременно, висели на поручне. Без неё подъемник не заработает, обеспечивая мою безопасность согласно инструкциям. Выбрав крайнюю слева, я пристегнула петлю к поясу.

Подъемник доставил меня на нужный ярус за считаные куны. Слишком быстро, — подумала я и, промедлив всего мгновение, отправилась вдоль перфорированной решётки четвертого яруса, свободно обозревая кипевшую под моими ногами жизнь.

Там, внизу, винтики Зигмы, сделанные из крови и плоти, неустанно вращались, каждый в собственном ритме. Они следили за тем, чтобы взлёт и посадка проходили строго по расписанию, в соответствии с правилами и нормами, не отклоняясь ни на единый кун.

Так было в этот круг и так будет в следующий. В тот, который я не увижу. Может быть поэтому зрелище, виденное мной столько раз, казалось невероятным. Будто именно в этот раз все действия бесчисленной армии Синих имели особое значение, неописуемую важность, будто от всего этого зависело существование Вселенной.