Жюль Верн - Властелин мира [сборник]

— Гарри, ты отдохни, я подежурю за тебя. — Дрожащей рукой Джек налил в стакан немного спирта. — На вот, выпей, а я схожу к монтеру.

Гарри выпил, поморщился и тотчас уснул. Джек уселся на краешек дивана, размышляя над происшедшим. Он не знал, что предпринять. Сообщить боссу?.. Но мистер Харвуд раз и навсегда запретил беспокоить его в лаборатории, что бы ни случилось… Заявить врачу?.. Но этот олух моментально отправит Гарри в сумасшедший дом…

С искренней жалостью смотрел Джек на своего друга. Тот спал тревожно — вскрикивал во сне, дышал тяжело. По временам его лицо болезненно морщилось, и он стонал… Да, Гарри, безусловно, серьезно болен. Ну, пусть отдохнет.

В сущности Джек Петерсон вовсе не был черствым и очень любил Блеквелла. Они познакомились еще в колледже Винстона более двадцати лет назад и с той поры бок о бок шли по безрадостной дороге незаурядных инженеров, не умеющих делать бизнес. У них изредка бывали счастливые дни, но чаще всего они нуждались, ведя отчаянную борьбу за существование, и только настоящая дружба помогала им более-менее спокойно переносить тягости и невзгоды. Грубоватая шутка или даже молчаливое пожатие руки могли рассеять дурное настроение, возвратить к тому состоянию грустного оптимизма, которое поддерживает «среднего американца» призраком счастливого случая.

И вот теперь произошло что-то непонятное. Может быть, всему виной несносная тропическая жара, напряженная работа, наконец эти ежедневные галлюцинации у Гарри. У Джека почему-то совсем расстроились нервы. Он стал раздражительным и жестоким; мучения Гарри доставляли ему даже какое-то чувство удовольствия. Однако припадки угрюмого, злого настроения исчезали всякий раз, когда он покидал стены этой лаборатории… Нет, надо убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше…

Джек укрыл Гарри плащом, проверил работу приборов, сел в кресло и задумался.

Вот уже десять дней они с Гарри работают в этой лаборатории, не зная ни направления, ни цели исследований. Профессор Харвуд нанял их как высококвалифицированных инженеров-радиотехников, но приходится работать в качестве чуть ли не лаборантов. Откуда-то приходят невероятно короткие радиоволны, их надо принять, усилить, записать на специальную пленку, а затем по первому требованию отослать куда-то по высокочастотному кабелю… Что это — исследование новейшего радиолокатора?.. Ни схема, ни принцип работы не пригодны для этой цели… Какие-нибудь «лучи смерти»?.. Вздор, конечно… Но почему же Гарри, всегда такой выдержанный и спокойный, вдруг стал истеричным?.. То ему слышатся стоны, то у него появляются боли в разных частях тела… А сегодня — прямо уму непостижимо! — после воображаемой вспышки света он ослеп…

Джек настолько углубился в размышления, что совершенно забыл об интеграторе. Телефонный звонок заставил его вскочить с места.

— Да, да, мистер Харвуд!.. Не спал, мистер Харвуд… Гарри заболел, мистер Харвуд… Нет, не Повторится — буду сидеть у аппарата.

Джек торопливо вытер покрывшуюся испариной лысину и бросился к прибору. Кассету он сменил легко, но настроить интегратор долго не удавалось. Когда зажглась световая табличка «Запись!», Джек все еще возился с реостатом.

Тихо жужжал мотор. На экране прибора извивалась волнистая линия. И вдруг один из изгибов этой линии подскочил вверх, задрожал, распадаясь на ряд мельчайших язычков. В тот же миг послышался приглушенный стон.

Что это? — Джек встревоженно посмотрел на Гарри. Тот спокойно посапывал носом. А стон все нарастал, и нельзя было понять, откуда он доносится: его было слышно одновременно со всех сторон. В мозгу возникали какие-то непонятные тревожащие слова, вспыхивали неясные видения; беспокойно, прерывисто стучало сердце.

Джек закрыл глаза и потер лоб. Он начал теперь понимать Гарри: странные, непроизвольные мысли парализовали волю, сковывали тело. Почему-то захотелось отдернуть левую руку — Джек почувствовал, что ей очень горячо.

Убеждаясь в том, что больше не может выдержать этого странного полуневменяемого состояния, Джек все свое внимание перенес на приборы.

Линии па экране так и остались раздвоенными — прибор все еще не был настроен. Джек осторожным движением повернул на несколько градусов рукоятку потенциометра и…

Его левую руку вдруг охватила невероятная боль. Петерсон ясно ощущал: на коже горит какая-то жидкость. Он отдернул руку, но боль не прекратилась. Ладонь багровела, покрывалась пузырями; мускулы напряглись так, что рука казалась перевитой узловатыми веревками. Боль была такой сильной, что уже почти не ощущалась: ее заглушало чувство невероятной злобы, ненависти, упрямства. В эту минуту Джек не смог бы вспомнить ни одного английского слова — в его мозгу сплошным потоком лилась какая-то тарабарщина.

Вспыхнула надпись: «Закончено!», и Джек, с трудом подняв руку, выключил интегратор. Тотчас же исчезла боль. От руки отхлынула кровь.

Сжав ладонями виски, Джек растерянно смотрел в окно. Он чувствовал: несколько дней такой работы — и можно сойти с ума.

В конце апреля 195… года из Владивостокского порта вышел советский теплоход «Игарка» с грузом пшеницы для Индии. Вначале рейс протекал нормально, но в Южно-Китайском море корабль попал в жесточайший шторм.

Здесь, на юго-восточной оконечности Азии, где холодное Курильское течение сталкивается с горячими экваториальными водами, находится кухня погоды тропического пояса. Неглубокое Южно-Китайское море беспокойно вообще, а штормы, или тайфуны, как их тут называют, зачастую достигают исключительной силы. Волны, мчащиеся со скоростью курьерского поезда, иной раз имеют высоту двухэтажного дома. Горе утлому суденышку, попавшему в центр тайфуна! Вода и воздух, смешанные воедино, разметут снасти, искромсают дерево, разбросают железо — от кораблика не останется и следа.

Но и большому пароходу приходится туго. Согни и тысячи железных остовов лежат на отмелях этого моря. Они загромождают и без того узкий фарватер. Отклониться от линии, проложенной на карте, — значит, рисковать многим.

Давным-давно окончилась вторая мировая война, однако плавание в морях на подступах к Азии все еще было небезопасным. Затонувшие корабли, минные поля, многочисленные мели ограничивали маневренность судов. Лоции — мореходные справочники, издаваемые «хозяевами» этих берегов — англичанами и американцами, — пестреют противоречивыми, а зачастую даже фальшивыми сведениями. К тому же у военно-морских баз ежедневно возводятся все новые и новые минные заграждения, и радиостанции Сингапура, Гонконга, Манилы непрерывно предупреждают о том, что к берегам приближаться нельзя.