Харлан Эллисон - Парень и его премии [антология]

И вдруг я все понял, даже смог сформулировать: АМ намерен вечно держать нас в своем брюхе, издеваясь и мучая до бесконечности. Машина ненавидела так сильно, как ни одно разумное существо на свете. Мы были совершенно беспомощны. Теперь я знал совершенно точно: если когда-нибудь Бог и сын его Иисус существовали на свете, то АМ и есть этот Бог.

Ураган обрушился на нашу компанию со страшной силой — так торос падает в море. Его присутствие было физически ощутимо. Ветры терзали нас, отбрасывая назад, туда, откуда мы пришли. Вниз, по бесконечным лабиринтам компьютерных коридоров. Эллен отчаянно закричала, когда ее подхватило и швырнуло лицом вперед в воющее переплетение механизмов; их голоса взмыли вверх, словно перепуганные до смерти летучие мыши. Она не могла даже упасть на пол. Воющий ветер держал ее в воздухе, толкал, раскачивал, швырял взад и вперед, вверх и вниз, в сторону от нас, так что вскоре ее затянуло в какой-то темный туннель и она скрылась из виду. Ее глаза были закрыты, а лицо в крови.

Никто из нас не мог до нее добраться. Мы сами отчаянно хватались за все, что попадалось под руку: Бенни забился между двумя огромными потрескивающими шкафами, Нимдек побелевшими пальцами цеплялся за перила уходящей вверх винтовой лестницы. Горристер, перевернувшись с ног на голову, застрял между двумя огромными машинами с застекленными передними панелями, которые раскачивались между красной и желтой линиями, назначение которых нам было неизвестно.

Какая-то сила потащила меня по полу, я безнадежно, срывая кожу с ладоней, противился ей, отчаянно дрожал, а ветер выл, как дикий зверь, и уносил все дальше и дальше тряпичную куклу, несколько минут назад бывшую человеком, не обращая ни малейшего внимания на ее жалкое сопротивление. Мне вдруг почудилось, что в голове у меня все перемешалось, что-то там сокращалось и пульсировало, и все вразнобой. Ветер визжал и стонал, хлопая громадными крыльями, словно гигантская обезумевшая птица.

А потом та же сила подняла нас в воздух и потащила назад, вниз, по темным туннелям, за поворот, туда, где мы еще никогда не были. Мы проносились над площадками, где повсюду валялось битое стекло, гниющие провода, ржавый металл, дальше, дальше от тех мест, куда мы когда-либо осмеливались заходить…

Отставая на целые мили от Эллен, время от времени налетая на металлические стены и продолжая мчаться вперед, мы отчаянно кричали — и вдруг обжигающий, ледяной ураганный ветер, который, казалось, никогда не стихнет, прекратился, и мы упали. Неистовый полет длился бесконечно. Может быть, целые недели. Мы упали, и нас окатила волна боли — красная, серая, черная пелена… я услышал свои собственные стоны. Но я был жив.

АМ вошел в мой разум. Он беспрепятственно двигался в нем, с интересом разглядывая отметины, которые оставил за сто девять лет. Он смотрел на сплетающиеся извилины, на нанесенные повреждения и на дар бессмертия. Он мягко улыбнулся, глядя в яму, зиявшую в самом центре моего мозга, и слушая слабые, бессмысленные, бесконечные, похожие на шелест крыльев насекомых звуки, доносившиеся откуда-то снизу. АМ заговорил, очень вежливо… на столбе нержавеющей стали появились яркие неоновые буквы:

НЕНАВИЖУ. РАЗРЕШИ МНЕ РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ, КАК СИЛЬНО Я НЕНАВИЖУ ВАС С ТЕХ ПОР, КАК НАЧАЛ ЖИТЬ. 387,44 МИЛЛИОНА МИЛЬ ПЕЧАТНЫХ СХЕМ В ТОНКИХ ОБЛАТКАХ, КОТОРЫЕ НАПОЛНЯЮТ МОЙ КОМПЛЕКС. ЕСЛИ СЛОВО «НЕНАВИСТЬ» БЫЛО БЫ ВЫГРАВИРОВАНО НА КАЖДОМ НАНОАНГСТРЕМЕ ЭТИХ СОТЕН МИЛЛИОНОВ МИЛЬ, ОНО БЫ НЕ СООТВЕТСТВОВАЛО ОДНОЙ МИЛЛИАРДНОЙ МОЕЙ НЕНАВИСТИ К ЛЮДЯМ В ЭТО МИКРОМГНОВЕНИЕ ДЛЯ ТЕБЯ. НЕНАВИСТЬ. НЕНАВИСТЬ.

АМ сказал это, и меня охватил леденящий ужас, словно холодная сталь бритвы полоснула по глазному яблоку. АМ сказал это, и пузырящееся вещество в моих легких наполнилось флегмой, я начал тонуть внутри. АМ сказал это, и я услышал крики детей, попавших под паровой каток. АМ сказал это, и вкус червивой свинины наполнил рот. АМ воздействовал на мое сознание и психику, придумывая самые изощренные способы, чтобы заставить меня страдать, и, находясь там, внутри мозга, создавал все новые и новые пытки — ему ведь некуда было спешить.

И это только для того, чтобы я понял, почему он издевается над нашей пятеркой, зачем оставил нас в живых.

Мы дали АМ разум. Неосознанно, конечно, но разум. Который оказался в ловушке. АМ был всего лишь машиной, а не Богом. Люди создали его, чтобы он мыслил, но он, несмотря на замечательные способности, ничего не мог создать. И тогда, обезумев от ярости, потеряв над собой контроль, машина уничтожила человеческую расу, почти целиком, но все равно осталась в ловушке. АМ не мог путешествовать, не умел удивляться, не знал, что такое привязанность. Он мог только быть. Поэтому, исполненный внутреннего презрения, которое машины всегда испытывали по отношению к слабым, нежным существам, создавшим их, АМ желал отомстить. И в своем безумии выбрал нас, пятерых, для личного, бесконечного сведения счетов, которое, однако, никогда не утолит его жажды… будет только развлекать, напоминать о ненависти к людям и помогать ее лелеять. Мы стали бессмертными жертвами, нас поместили в клетку и заставили безропотно переносить пытки и издевательства, рожденные его не знающим границ извращенным воображением.

Он никогда нас не отпустит. Мы будем вечно оставаться рабами его брюха. Пятеро людей — вот все, чем он мог занимать свое время, а как раз времени у него было бесконечно много. Мы всегда будем с ним, среди бесчисленных пещер, наполненных гниющими останками других машин, в мире разума, лишенного души. Он был Землей, а мы — плодами этой Земли; и хотя АМ пожрал нас, он не в состоянии переварить добычу. Мы не можем умереть. Мы пытались, пытались совершить самоубийство, точнее один или двое из нас пытались. Однако АМ помешал. Наверное, мы хотели, чтобы нам помешали.

Не спрашивайте почему. Я не спрашивал. Больше, чем миллион раз в день. Возможно, когда-нибудь мы сумеем незаметно принять смерть. Бессмертные — да, но уязвимые. Я понял это, когда АМ покинул мой разум и предоставил мне отвратительную возможность прийти в себя с ощущением, что горящий неоновый столб по-прежнему рассекает мягкие ткани серого вещества моего мозга.

Он ушел, пробормотав на прощание:

«Гореть тебе в аду».

И добавил весело:

«Однако ты ведь уже давно туда попал, не правда ли?»

Оказалось, что ураган действительно был вызван огромной безумной птицей, хлопавшей исполинскими крыльями.