Ярче Тысячи Солнц - Алекс [СИ]

Я с интересом уставился на квадрат портативного ноль-порта, раскинувшегося на стене окном в нереальное нечто. На темноту в нём очень сложно смотреть и в то же время можно смотреть вечно. Она постоянно меняется, как огонь, течёт, как вода, и куда-то летит, затягивая взгляд в глубину, завораживая. Она кажется абсолютной чёрной дырой. И живой. Правильно сказал, не помню, кто: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Только в эту бездну и вглядываться долго не надо, она таращится в тебя сразу… С недоумением. Чего за фигню вы опять в меня пихаете, ребят? Кажется, сейчас я узнаю, как оно внутри… Страха не было. Если они так уверены, что я выживу, то, наверное, так оно и есть. Хоть я и планировал сбежать, но интересно тоже было. Пустоглазые без проблем подняли кровать и затолкали её в порт.

Живая, трепещущая тьма обняла меня… Поглотила? Нет, не так… Эти ощущения очень сложно понять. На миг я словно стал тьмой, занял её место в бесконечности. А тьма стала мной. Мы поменялись местами, мир перевернулся, а потом обратно.

И я уже на другой стороне, выпучив глаза, смотрю на людей в белых халатах.

Шо це було?! Кажется, у меня шок. Неописуемые ощущения. Феерические просто. Как американские горки, только через… Ну да, через иное измерение. Я видел… я не могу понять, что я видел. А видел ли вообще. Это слишком сложно для моего мозга.

— Объект «Алекс» прибыл, — сообщил один из врачей в рацию.

— Бе-е-е-е… — проникновенно сказал «объект Алекс», выдавая всё, что съел за неделю.

Просто фонтан. У меня, кажется, даже из ушей капало. Блевал просто дальше, чем видел, и не мог остановиться. Чуть желудок не выплюнул! Воняло ужасно, не полупереваренной едой, как обычно бывает, а чем-то порченным, разложившимся. Вот так вот. Я не распался на составляющие при переходе, а вот еда в желудке очень даже…

Врачи суетились вокруг и куда-то вместе с кроватью меня тащили, но мне было не до того, меня выворачивало наизнанку просто. Яркие лампы на потолке размывались в сплошную взлётную полосу. Под которой я летел на кровати куда-то. Звуки были, как из-под воды. Казалось, от всего этого кипиша меня отделяет толстое стекло, что размывает и глушит звуки. В рот пихали шланги и промывали желудок. Сзади тоже промывали и зашивали, но я не чувствовал боли, только холодные руки врачей в резиновых перчатках. Похоже, вкололи лошадиную дозу обезболивающего. Руку мне разрезали прямо на глазах. Руки-то всё ещё были прикованы к кровати, перед лицом я всё видел. И вытащили из разреза маленькую горошину. Жучок. Но удивляться я уже не мог, только фиксировал шокированным сознанием происходящее. Как на камеру записывал.

Когда я вырубился, не помню. Но мучался я долго, зависая где-то между явью и бессознанкой. Тревога и страх не давали мне с чистой совестью отъехать в обморок. И я всё время приходил в себя, вновь и вновь, всей многострадальной тушкой ощущая последствия выпавших на мою долю приключений. Иногда крепкий организм, скорее, проклятье…

Открыв глаза, я долго смотрел на решётчатый потолок клетки. Ещё выше темнели какие-то конструкции, но разобрать, что это, было невозможно в темноте. Шевелиться я просто не мог. Тело онемело, и даже голову повернуть сил не хватало. Двигались только веки и глаза. Чёрт. Как мне плохо. А ведь знакомое состояние. Когда-то я так же валялся возле мусорки, и онемение было странное. Но теперь я всё помнил, несмотря на то, что мысли в голове ворочались вяло и как-то сухо. Словно песок. Тяжёлый пыльный и сухой. Дикое ощущение. Сушняк обычно во рту бывает, а не в мозгах. Мда-а-а. Как говорила Алиса: «Всё страньше и страньше…»

Ну, Ласко и связанные с ним события я сразу волевым усилием выкинул из головы. Нечего об этом думать. Сдох и сдох, туда ему и дорога, а я дальше жить буду. Я сильный, я матёрый и далее по списку… Что-то ещё интересное было, вроде, кроме прохождения портала? Хм, точно, мне вытащили жучок из руки. Это я чётко помню. Значит, Мэйд всё же следил за мной? Вот же… А чего тогда плакал, когда я убежал от пустоглазых? Нашёл бы по жучку. Или это не его жучок? Главное, что я вообще не помню, где и когда эту заразу подцепил, и не могу даже примерно представить, чей он. Может, за мной ещё кто-нибудь следил? Так и параноиком стать недолго. Но, как говорится: «Даже, если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят».

Медленно отходила голова, но начинала болеть задница. Да что за напасть-то такая… Не понос, так золотуха. На мне хоть одно живое место осталось? Нормально себя чувствует, кажется, только левая пятка, и та замёрзла немного. Подрыгав ногами, я сполз до самой решётки, упёршись в неё макушкой. Пытался устроиться поудобней. Или вообще перевернуться на живот, но не получилось. Тело плохо слушалось. Оно было какое-то ватное, расслабленное и словно резиновое. Но зато решётка была очень холодной, что оказалось неожиданно приятно для больной головы.

Мои барахтанья кого-то разбудили. По соседству, судя по прутьям, была ещё одна клетка. Только какая-то странная: с очень толстыми прутьями. Что-то большое заворочалось там. Противно скрипнуло железо, и надо мной склонилось что-то треугольное. Большое. Чёрное. Оно пару раз вздохнуло со звуком Дарта Вейдера, нюхая мои волосы.

Я в недоумении уставился на это нечто, не понимая, что или кто это может быть; я даже задрал голову повыше, чтобы лучше рассмотреть. Похоже на клюв… Клюв у существа размером с быка?

Ёбтвоюбогузадушу!

В следующую секунду меня снесло с лежака, на котором я лежал. Тело не слушалось, поэтому я просто брякнулся на пол и откатился в другой угол клетки. Говорят, что в состоянии страха человек может забраться на любую верхотуру. Меня, правда, хватило только на то, чтобы скрючиться в углу, поджав под себя ноги, и стать как можно незаметней. Как не обосрался, не знаю. Наверное, потому что просто нечем было…

В полумраке едва заметно, как гнилушки на болоте, отсвечивали рыжиной глаза рраска…

Такие озорные искорки, словно отражение от заката. Хоть я едва видел его огромный гибкий силуэт в темноте, уж эти глазки сложно с чем-то спутать. В этом мире только у одного существа горизонтальные разрезы зрачков, как у козла. Да, у этого проклятья местной природы странные глаза козла, и оно внимательно на меня ими смотрело. Сначала долго ржал, когда в передаче увидел. Но сейчас, когда оно смотрит на тебя из темноты, что-то не до смеха. Я аж вспотел весь. Как он мне голову не откусил?

Рраск ещё раз глубоко вздохнул, принюхиваясь, а потом отошёл в угол и заворочался там, укладывая свою тушу и скрипя хитином по железу.

Он что, успокоился? Но двигаться я не решился, замерев в углу и стараясь не дышать слишком громко.