Генри Каттнер - Нечеловеческий мир

И джунгли ответили.

Снаружи пещеры глубокий, ужасный, громоподобный рев пронесся по всему Эдему. В подземный зал ворвались кучи лиан, их цветки-глаза, сидящие на извивающихся усиках, напоминали змеиные. Алые, лазурные, фиолетовые и аметистовые, цветки сердито глазели с кучи зеленых стебельков и белых прутиков, яростно развевающихся в сражении - цветки кричали более пронзительно, чем огромный раненный цветок, не отпускавший каменное тело Пэрри.

Через всю эту суматоху, Джеклин что-то прокричал своей дочери, замершей и неподвижной, чудесным образом нетронутой развязавшейся дракой.

И девушка услышала. Впервые она, казалось, почувствовала человечность внутри себя, услышала человеческим ушами, а не неодушевленными ушами Триумвирата. Она повернула голову, и в ее черных глазах была жизнь, страх и мольба.

Девушка что-то нечленораздельно выкрикнула, но Фергюсон почувствовал изменение в ее голосе. Теперь он стал человеческим, мгновенно освободившимся от бесстрастного правления растения и камня. И она легко побежала к людям через суматоху сражающихся змееподобных организмов.

Джеклин расстегнул свинцовый плащ и завернул в него девушку как можно плотнее.

- Фергюсон, - настойчиво сказал он. - Помоги мне! Мы должны выбраться отсюда! Мы должны вытащить ее отсюда!

- Пэрри! - закричал Сэмпсон. - Мы не можем оставить его тут!

Но пока он говорил, огромный цветок тигровой расцветки, в котором все еще боролся Пэрри, поднялся на своей ножке, как змея, готовящаяся к броску. Цветок поколебался, завис... и затем с ревом ударил по хрустальной стене.

Каменные конечности Пэрри разбились о кристалл.

Хрустальная стена закричала!

Длинные извилистые трещины, словно молнии, покрыли сверкающую поверхность. Она начала разрушаться. Кристаллы посыпались сияющим дождем.

На тигровые цветы падали куски алмазной стены.

СТЕНЫ ДРОЖАЛИ, двигались, вдыхали и выдыхали. Фергюсон оторвал завороженный взгляд. Что-то выкрикнув, он толкнул Джеклина в сторону выхода. Вместе с Сэмпсоном они побежали через жилистые, извивающиеся лианы, которые все еще боролись с отростками бушующего камня.

Затем люди оказались на свету. Пока они бежали, весь холм сотрясался мощными, ритмичными вздохами. Спотыкаясь, пошатываясь, они продолжали нестись, слыша за собой крики сражающихся нечеловеческих существ, в которых камень, плоть и листва сцепились друг с другом в приступе ужасной ярости.

Джунгли впереди превратились во что-то непонятное. Тройной мозг совершенно перестал управлять ими, и хрупкий баланс Эдема развалился. То, что не должно было быть живым, разрывалось и рассыпалось в слепом ответе на безрассудные крики Мозга в разрушенной пещере. Разваливающийся Мозг, последние остатки Триумвирата, все еще издавал безумные, алые, яростные мысли, и джунгли бушевали в ответ.

Потеряв Сэмпсона, Фергюсон резко остановился. Он развернулся и увидел, что фигура в свинцовом костюме все еще находится у входа в пещеру, пробираясь через извивающиеся лианы, держа блестящее долото в одной руке, а свинцовый ящик - в другой. Желудок Фергюсона подпрыгнул, когда он увидел, что делает Сэмпсон.

Долото бешено вгрызалось в сияющий радий, покрывающий стену пещеры.

- Сэмпсон! - закричал Фергюсон, а его голос потерялся в вое деревьев Эдема. - Дурак! Не трогай это.

Сэмпсон продолжал работать, не обращая внимания. Возможно, он не замечал, как каменная стена вздрагивает под ударами острого долота. Возможно, он не понимал, что сам камень был живым и... мог чувствовать.

Вход в пещеру задрожал. И... начал закрываться!

В этот момент Сэмпсон увидел опасность. Он выронил долото и побежал, но лианы, по которым он ступал, замедляли его продвижение. Он споткнулся!..

Пасть пещеры захлопнулась с криком раскалывающегося камня.

С тошнотой и головокружением, Фергюсон развернулся и увидел сброшенный Джеклином свинцовый костюм, лежащий на тропе. Он быстро избавился от своего, затем помчался следом за ученым и его дочерью, частично оглушенный воем леса. Повсюду вокруг Фергюсона дышащие камни сражались с живыми лианами. Каменные щупальца проливали густую фиолетовую кровь.

Деревья сомкнули ветви в воздушной драке, вытаскивая друг друга из земли, и корни их кричали.

Одно дерево с коричневой корой оторвало длинную ветку у своего противника, и Фергюсон увидел, что ветка была совсем, как человеческая рука, он даже увидел белую сломанную кость, торчащую из-под коричневой коры. К нему моментально пришел безумный ответ на вопрос, куда делись индейцы Джеклина.

Фергюсон догнал Джеклина и стал помогать ему тащить задыхающуюся девушку. Земля под спотыкающимися ногами ходила волнами. Скопления цветов вытягивали жадные, чмокающие рты. Но большая часть джунглей потерялась в своем же самоубийственном бешенстве, разрывая себя на части по всей Кричащей долине.

Наконец, люди добрались до расщелины в скале, все в синяках, в рваной одежде, почти бездыханные и кровоточащие, но живые. Узкое ущелье дышало, как и все камни в долине, судорожно и тяжело. Узкий проход то сужался, то вновь расширялся.

Фергюсон взглянул на девушку. Она задыхалась, словно суматоха в Эдеме оказывала влияние и на ее разум.

Голос Фергюсона нельзя было расслышать сквозь шум джунглей и камней, но он указал на расщелину. Джеклин кивнул. Девушка попыталась вырваться. Фергюсон обхватил ее за талию и потащил вперед.

Скалы с обеих сторон стонали. Они сдвигались. Фергюсон почувствовал, как камни коснулись его плеч, пока он протискивался через них последние метры.

Ущелье позади него с грохотом захлопнулось.

Потом снова открылось, камни закричали, и Фергюсон обернулся.

И в последний раз... он увидел Эдем.

Джеклин видел сотворение Эдема, а Фергюсон - его конец.

Земля разверзлась.

В центре Эдема разрастался провал, поглощая лес, кричащие камни и всю эту невероятную землю, где обрела жизнь и смерть новая раса. Пропасть охватила всю долину.

И Эдем поглотила сама Земля.

ИЗ БЕЗДНЫ раздался звук катастрофического взрыва, громоподобного грохота, словно от столкновения миров, и к небу взметнулся столб яркого алого пламени.

Ущелье в скале захлопнулось. И больше не открывалось.

Фергюсон шатаясь, прошел еще несколько шагов и увидел Джеклина с девушкой. Она изменилась. Нечеловеческая бледность исчезла с кожи, чуждая темнота оставила ее черные глаза.

- Она человек, - произнес Джеклин. - Фергюсон, она вернулась. Оказывается, радиация изменила ее не так сильно, что она... она не смогла бы восстановиться.

Но Фергюсон смотрел на пылающий, медленно темнеющий на фоне неба столб за каменной преградой. Его губы беззвучно зашевелились.