Орсон Кард - Дети Разума

Миро пожал плечами:

- Так, корешок на тропинке. Думаю, мне достанет сил переступить через него.

- Но что, если ты мне не нравишься? - весело поинтересовался Эндер.

Миро развел руки и отвернулся.

- Черт знает что творится, - буркнул он.

- Ты настоящий милашка, - уверил Эндер. - Наверняка юная Валентина грезит тобой. Хотя не знаю. Мои сны все время об одном и том же: взрывающиеся планеты и гибнущие в огне мои близкие и родные.

- Я знаю, что ты помнишь о нас, Эндрю.

Этими словами Миро хотел как бы извиниться, но Эндер лишь отмахнулся:

- Я не могу забыть этот мир, но могу игнорировать его. Я игнорирую все окружающее, Миро. Я игнорирую тебя, игнорирую те два ходячих воплощения. В данный момент я стараюсь игнорировать все и вся, кроме твоей матери.

- И Господа Бога, - напомнил Миро. - Господа нельзя забывать.

- Ни на секунду, - подтвердил Эндер. - Но по сути дела, я не могу забыть никого. Я ничего не забыл. Однако да, я игнорирую даже Господа, если только Новинья не пожелает, чтобы я заметил его. Я превращаю себя в мужа, которого она всегда желала.

- Но почему, Эндрю? Ты же сам знаешь, у мамы всегда были проблемы с головой.

- Ничего подобного, - укоряюще промолвил Эндер. - Даже если и так…, то это лишь еще одна причина.

- То, что соединил Господь, человек да не разлучает. Я только за, с философской точки зрения, но ты не знаешь, как это…

Миро почувствовал себя ужасно усталым, измученным.

Он не знал, как выразить словами то, что он хотел сказать;

Это, наверное, потому, что он пытался рассказать Эндеру, каково это, быть Миро Рибейра, ведь Миро даже определить свои чувства не мог, не говоря уже о том, чтобы выразить их вслух.

- Desculpa, - пробормотал он, перейдя на португальский. Это был язык его детства, язык его чувств. Он вдруг обнаружил, что стирает рукой катящиеся по щекам слезы. - Se nao posso mudar nem voce, nao ha nada que possa, nada. - "Если даже тебя я не могу заставить сдвинуться с места, если даже тебя я не могу заставить измениться, тогда я вообще ничего не могу".

- Nem ей? - удивился Эндер. - Во всей вселенной, Миро, нет человека, которого было бы труднее изменить, чем меня.

- Но у мамы это получилось. Она изменила тебя.

- Нет, - ответил Эндер. - Она всего лишь позволила мне быть таким, каким я хочу. Таким, какой я сейчас, Миро. Я не могу осчастливить всех и каждого. Я своего счастья не могу найти, как не могу помочь тебе, а что касается всего остального, то и там я бессилен. Но, может быть, я смогу сделать счастливой твою мать. Хоть чуточку счастливее, чем она была, хоть на какое-то время. По крайней мере я могу попытаться.

Он взял Миро за руки и прижал их к своему лицу. Миро почувствовал пальцами мокрую кожу.

Эндер поднялся со скамейки и побрел в сторону восходящего солнца, в лучащийся фруктовый сад. "Вот так, наверное, выглядел бы Адам, - подумал Миро, провожая его взглядом, - если б не попробовал плода. Если б он жил, жил, жил и жил в том саду. Три тысячи лет назад Эндер вознесся над течением жизни. И остановился лишь, увидев мою мать. Все детские годы я пытался освободиться от нее, тогда как он сознательно следует за ней и…

Но за что зацепиться мне, кроме как за него? За Эндера, поселившегося в теле девушки. За Эндера, чьи локоны падают на кухонный стол".

Миро уже собирался было встать и уйти, когда Эндер вдруг обернулся и замахал рукой, привлекая его внимание. Миро шагнул ему навстречу, но Эндер не стал дожидаться, пока юноша подойдет к нему; он сложил руки чашечкой и закричал:

- Передай Джейн! Если она найдет, способ! Как это сделать! Она может забрать ее тело!

Миро даже не сразу понял, кого он имеет в виду. Он говорил о Вэл.

"Она не просто тело, ты, эгоцентричный престарелый разрушитель планет. Она не какой-то там старый костюм, который можно подарить кому-нибудь, поскольку он либо мал, либо не соответствует моде".

Но гнев его быстро испарился, ибо он вспомнил, как поступил со своим прошлым телом. Он выбросил его, ни секунды не пожалев об утрате.

Кроме того, эта мысль его заинтриговала, Джейн… Возможно ли это? Если ее айю каким-то образом переселится в Вэл, выдержит ли человеческое тело громадный разум Джейн, чтобы оживить ее, когда Звездный Конгресс отключит все компьютеры?

- Вы, парни, такие тугодумы, - промурлыкала Джейн ему на ухо. - Я уже успела пообщаться с Королевой Улья и Человеком, чтобы выяснить, можно ли переселить айю в тело. Королевы Улья когда-то сделали это, создав меня. Но они воспользовались не какой-то определенной айю. Они взяли первую попавшуюся, которая откликнулась на их призыв. Со мной случай посложнее.

Шагающий к монастырским воротам Миро ничего не ответил.

- А, да, твои чувства по отношению к малышке Вэл… Тебе ненавистен тот факт, что, влюбившись в нее, ты в некотором роде влюбился в Эндера. Но если в ее тело переселюсь я, если я стану ее волей и буду управлять жизнью Вэл, останется ли она той девушкой, которую ты любишь? Выживет ли хоть часть ее?

Не будет ли это убийством?

- Заткнись, а? - вслух попросил Миро.

Монастырская привратница с удивлением посмотрела на него.

- Это я не вам, - объяснил Миро. - Но это вовсе не означает, что это такая уж плохая мысль.

Спускаясь по тропинке к Милагру, Миро чувствовал у себя на спине ее взгляд. "Время возвращаться на корабль. Вэл будет ждать меня. Кем бы она ни была.

Эндер так предан матери, так терпелив с ней - неужели я то же самое испытываю по отношению к Вэл? Хотя нет, это скорее не чувство. Это деяние воли. Это решение, от которого потом не откажешься. Способен ли я ради кого бы там ни было пойти на такое? Способен ли я навсегда отдаться в чью-то власть?"

Тут он вспомнил Кванду и остаток пути преодолел, ощущая во рту горький вкус потери.

Питер и Ванму прибыли в мир Священного Ветра на второй день путешествия. Проблем с языком у них не возникло. Священный Ветер был старой планетой, одной из первых, на которую прибыли иммигранты с Земли. Изначально она точно так же, как и Путь, была ориентирована на древнюю религию. Только системой верований Священного Ветра стала религия японцев, допускающая возможность радикальных перемен. Спустя примерно триста лет из изолированного феодального сегуната, держащегося древних ритуалов, планета превратилась в космополитический центр торговли, промышленности и философии.

Основной нацией Священного Ветра были японцы, которые очень гордились тем, что этот мир принадлежал практически им одним. До сих пор на планете многие дети до вступления в школу говорили исключительно по-японски. Однако к окончанию обучения все люди Священного Ветра бегло общались на звездном, в их устах этот язык звучал невероятно изящно, поразительно лаконично и точно. Как выразился Мил Фьорелли в своем самом знаменитом труде "Наблюдая за далекими мирами невооруженным глазом", звездный язык не имел своих корней, пока его не подхватил Священный Ветер.