Орсон Кард - Игра Эндера

Мэйзер рассмеялся. Его хохот заполнил комнату.

– Эндер, ты никогда не играл со мной. Да ты вообще не играл, с тех пор как я стал твоим врагом.

Нет, Эндер совсем не воспринимал соли шутки. Он выиграл множество партий, и это дорого ему обошлось. Он начал выходить из себя.

Мэйзер положил руку ему на плечо. Эндер сбросил ее. Мэйзер перестал улыбаться и сказал:

– Эндер, последние несколько месяцев ты командовал нашим флотом. Это было Третье Нашествие. Никаких игр, только настоящие сражения. И воевал ты с жукерами. Выиграл все битвы, а сегодня разбил их у родной планеты, где была королева, королевы всех колоний; они все были там, и ты стер их в порошок. Они никогда больше не нападут на нас. Ты сделал это. Ты, Эндер.

Настоящее. Не игра. Мозг Эндера был слишком утомлен, чтобы переварить сообщение. Те точки света в пустоте оказались настоящими кораблями, которые он бросал в бой, уничтожал. И он взорвал, распылил на молекулы настоящую планету. Эндер прошел сквозь толпу, не слушая поздравлений, избегая протянутых для пожатия рук, отгородившись от их слов, их радости. Он вернулся в свою комнату, разделся, забрался на койку и заснул.

Он проснулся. Кто-то тряс его за плечо. Минута ушла на то, чтобы узнать их. Графф и Ракхейм. Эндер повернулся к ним спиной.

– Дайте поспать.

– Эндер, мы хотим поговорить с тобой, – сказал Графф.

Эндер перекатился обратно.

– На Земле крутили видеозапись сражения весь день и всю ночь.

– Весь день и всю ночь?

Получается, что он сутки проспал. Или нет?

– Ты герой, Эндер. Все видели, что ты совершил. Ты и твои ребята. Думаю, нет на Земле правительства, которое уже не наградило тебя самым высоким орденом.

– Я их всех убил? – спросил Эндер.

– Всех – кого? – удивился Графф. – Ах, это ты о жукерах? Да, всех. А что?

Мэйзер наклонился поближе.

– На то и война.

– Все королевы погибли. Значит, я убил их детей, всех.

– Они сами решили свою судьбу, когда напали на нас. Это не твоя вина, Эндер. Это должно было случиться.

Эндер схватил Мэйзера за воротник комбинезона, повис на нем, притянул лицо Мэйзера к себе.

– Я не хотел убивать всех! Я никого не хотел убивать! Я не убийца. Вам нужен был не я, ублюдки поганые, вам нужен был Питер, но вы заставили меня, вы обманом втянули меня в это.

Он плакал, потеряв самообладание.

– Конечно, мы обманули тебя. В этом-то все и дело, – сказал Графф. – Иначе ты бы просто не справился. Понимаешь, мы зашли в тупик. Нам нужен был человек, способный на сопереживание, человек, который научился бы думать, как жукеры, понимать и принимать их. Нам нужен был человек, умеющий завоевать любовь и безоглядное доверие подчиненных. Чтобы штаб работал, как единая совершенная машина. Но человек, наделенный даром сопереживания, не может стать убийцей. Не может побеждать любой ценой. Если бы ты знал, ты бы не победил. А будь ты из породы людей, которых ничто не остановит, ты бы не понял жукеров, не понял бы совсем.

– И это мог быть только ребенок, Эндер, – добавил Мэйзер Ракхейм. – Ты мобильнее меня, лучше соображаешь. Я слишком стар и осторожен. Ведь ни один достойный человек, знающий, что такое война, не может отправиться в бой со спокойной душой. Но ты не знал. Мы сделали все, чтобы ты не знал. Ты был беспечен, молод и умен. Ты родился для того, чтобы побеждать.

– На этих кораблях были пилоты.

– Да.

– Я приказывал людям идти и умирать и даже не знал, что делаю.

– Они знали, Эндер, знали и шли. Они… им было за что сражаться.

– Вы никогда не спрашивали меня! Вы не сказали мне ни слова правды! Ни о чем!

– Ты стал оружием, Эндер. Как ружье, как Маленький Доктор. Оружие должно быть в рабочем состоянии, ему незачем знать, в кого оно стреляет. Целились мы. Мы несем ответственность. И если что-то вышло не так, виноваты тоже мы.

– Потом поговорим. – Эндер закрыл глаза.

Мэйзер Ракхейм снова потряс его.

– Не спи, Эндер. Есть очень важное дело.

– Вы покончили со мной, – сказал Эндер. – А теперь оставьте меня в покое.

– Мы для того сюда и пришли, – ответил Мэйзер. – Мы пытаемся рассказать. Тебя не оставят в покое, не надейся. Там внизу они все с ума посходили. Собираются начать новую войну. Америка заявляет, что страны Варшавского Договора хотят напасть на нее, а русские твердят то же самое про Америку. Жукеры только сутки как мертвы, а мир уже вернулся к той сваре, что была до нашествия. И всем чертовски нужен ты. Величайший полководец за всю историю человечества, чтобы у людей было знамя. Все хотят заполучить тебя. Американцы, Гегемония. Все. Кроме русских. Русские хотят, чтобы ты умер.

– Прекрасно, – пробормотал Эндер.

– Мы должны увезти тебя отсюда. По всему Эросу бродят русские морские пехотинцы, а приказы им, между прочим, отдает русский Полемарх. В любой момент здесь может начаться резня.

Эндер снова повернулся к ним спиной. На сей раз они оставили его в покос. Но Эндер не уснул. Он лежал и слушал, что они скажут дальше.

– Этого я и боялся, Ракхейм. Ты слишком давил на него. Их аванпосты могли и подождать. Нужно было дать пару дней, чтобы он отдохнул, оправился.

– И ты туда же, Графф? Тоже пытаешься решить, как я мог это сделать лучше? А ведь не знаешь, что произошло бы, поведи я себя иначе. И я не знаю. Никто не знает. Я поступил так, как считал разумным, и это сработало. Вот что главное – сработало. Запомни этот способ защиты, Графф. Тебе он тоже пригодится.

– Прости.

– Я не знаю, что с ним произошло. Полковник Лики утверждает, что, возможно, мальчик уже не оправится, но я не верю ему. Эндер слишком силен. Победа значила для него все, а он победил.

– Не говори мне о силе. Парню одиннадцать. Пусть он отдохнет, Ракхейм. В конце концов, ничего еще не взорвалось. Мы можем поставить часовых у его двери.

– Лучше поставить их у другой двери, подальше. Пусть думают, что он там.

– Как хочешь.

Они ушли. А Эндер заснул.

Время шло, не касаясь Эндера, разве что изредка нанося ему удары. Однажды он проснулся оттого, что на его руку что-то очень сильно, болезненно давило. Он потрогал сгиб локтя: из вены торчала игла. Эндер хотел выдернуть ее, но не сумел. Силы не хватило. Потом он проснулся в темноте и слышал, как люди что-то бормочут и ругаются над его головой. В ушах еще отдавался грохот, который прогнал сон, но почему-то Эндер не помнил его.

– Включите свет, – произнес чей-то голос.

В другой раз Эндер проснулся оттого, что кто-то тихо плакал у его постели.

Возможно, прошли сутки, или неделя, или месяц, если судить по снам. Он прожил несколько жизней во сне. Снова через глаз Великана, через детскую площадку, через множество смертей, множество убийств… А в лесу все время слышался шепот: «Ты должен был убить детей, чтобы добраться до Конца Мира». Эндер пытался ответить: «Я не хотел никого убивать. Никто не спрашивал меня, хочу ли я убивать». Но лес только смеялся над ним. А когда он прыгал с утеса за Концом Мира, его часто подхватывала не туча, а истребитель.