Дмитрий Кружевский - Реконструктор. Приручение пламени

Неожиданно ожила рация, и из внешнего динамика разнесся пронзительный треск, в котором с трудом различались какие-то голоса. Полковник тут же спешно отключил радиоприёмник, который раз за разом выдавал малоразборчивые вопли квинсинского комментатора, а радист прижал рукой наушники и, отрубив внешний динамик, шустро закрутил ручками подстроек, пытаясь не упустить нужную частоту.

– Ну это они? Что говорят? – спросил Колинз, буквально в пару шагов оказываясь рядом. – Где они?

Радист молча воздел руку вверх, призывая к тишине, и еще плотнее прижал наушник к уху.

– Прошли Раскор, – наконец выдал он, не опуская руки и продолжая вслушиваться. – Связь плохая, как я понял, повреждена антенна.

– Раскор, Раскор. Где это?

Колинз вопросительно уставился на секретаря, но тот лишь пожал плечами, зато голос неожиданно подал Косик.

– Город на побережье. Почти сто пятьдесят терров на юго-запад.

– Получается они уже над материком, а значит…

– Погодите что-то еще, – прервал его радист. – Видимость практически нулевая, быстро темнеет, сильный дождь, просят хоть чем-то подсветить полосу.

– Подсветить? Это вообще возможно? – сенатор с беспокойством посмотрел на проснувшегося и внимательно слушающего радиста Макинза.

– А вы как думаете, господин сенатор? – старик с кряхтением поднялся с дивана и, подойдя к окну, постучал тростью по стеклу. – Знаете, что было тут до того, как мы начали строительство? Старая аэробаза и военные нам много добра оставили, – кончик его трости указал в сторону радиста, – например эту радиостанцию по которой мы держим связь.

– Так можно или нет? – несколько нервно перебил старика Зеван.

– Конечно, – старый аэроконструктор бросил быстрый взгляд на Косика. – Грег, будь добр, скажи ребятам, чтобы включили прожектора и поторопись, не хочу, чтобы наши гости пролетели мимо.

Косик послушно вскочил на ноги и, подхватив с вешалки висевший там потрепанный бушлат, хлопнул дверью.

Не прошло и пятнадцати минут как опускающуюся тьму прорезало несколько лучей зенитных прожекторов, а еще через некоторое время, наполненное мучительным ожиданием, над взлетной полосой пронесся темный силуэт рукотворной птицы.

Дверь кабинета резко распахнулась и внутрь ворвался взъерошенный Петрав с развивающейся словно флаг телеграфной ленточкой в руке.

– Они долетели, тер Эйтан, долетели! – крикнул он, тряся лентой. – Долетели, вопреки всем неверующим! Долетели!

Он пустился в дикий пляс по кабинету вокруг стола, захватив в этот странный круговорот стоявшую у его края Аниру – молоденькую секретаршу буквально месяц назад принятую на работу Сергеем, чтобы справится с возросшим валом различных бумаг.

– Так, стоять, – прервал его танец Сергей, поднимаясь со своего места, подходя, и забирая ленточку из рук молодого инженера.

Он быстро пробежался по ней глазами, улыбнулся и резко впечатав ладонью в стол, обвел собравшихся победным взглядом.

– Тернары, анаркане сообщают, что час назад наш самолет успешно приземлился на аэробазе города Таркувера. Наши ребята живы, здоровы и отдыхают после полета, так что теперь и нам можно расслабиться, выдохнуть, кричать ура и праздновать. Но лично я хочу просто отоспаться.

Не скрывая своего облегчения, он плюхнулся обратно на свой стул и, оттолкнув от себя ленточку телеграммы, с улыбкой посмотрел на сидевших за столом представителей правительственной комиссии. На какое-то мгновение воцарилась звенящая тишина, затем все дружно повыскакивали со своих мест, принялись обсуждать новость, поздравлять друг друга, передавая ленточку из рук в руки. А Сергей просто откинулся на спинку стула и закрыл глаза, ощущая, как медленно отступает напряжение последних месяцев. Они все же сделали это. Год напряженной работы, когда большинство срочных планов пришлось отложить на потом. Год безумия и бессонных ночей для всего его молодого КБ, да и всего завода, когда люди буквально испытывались на прочность. Увы, некоторые не выдерживали, зато в тех, кто остался, он теперь был уверен на все тысячу процентов. Теплые, нежные руки, обвили шею, а губы легонько коснулись уха.

– Дорогой, у тебя снова все получилось.

– Да, Тей, – не открывая глаз, ответил он. – Спасибо, что верила в меня.

– А разве могло быть иначе? Я ведь твоя жена.

– Серг, прости что отвлекаю.

Ратный открыл глаза, а руки Тейрины медленно скользнули с шеи.

– Прости, что отвлекаю, – повторил Роханцев, посылая женщине извиняющуюся улыбку. – Но я думаю, что надо сообщить в столицу. Там ведь тоже ждут новостей.

– Думаю уже.

– Что уже?

– Уже сообщили или сообщают.

Андре непонимающе посмотрел на друга, затем оглядел кабинет и, заметив, что не хватает одного из представителей Совета, понимающе хмыкнул, затем неожиданно озорно подмигнул.

– А может, отметим данное событие, а то не каждый день у нас подобные победы случаются?

– Ну, я не против, только вот нечем, алкоголь здесь не держу, да и вообще ты знаешь, как я к нему отношусь.

– Ради такого можно понемножку. Анира, пташка моя….

Секретарша оглянулась, ловко высвободилась из рук Петрава, который все это время продолжал приобнимать ее за талию и скрылась за дверью, чтобы через пару минут вернуться назад с двумя бутылками вина.

– А вы я смотрю, подготовились, – хмыкнул Ратный, наблюдая за тем, как Роханцев ловко открывает бутылки при помощи небольшого складного штопора.

– Друг мой, неужели ты думаешь, что в тебя одна лишь жена верит, – усмехнулся тот, наполняя кружки и стаканы, которые внезапно и как-то совершенно незаметно материализовались на столе. – Давай, с тебя пара слов.

Сергей покосился на потянувшуюся к бокалу Тейрину, вздохнул, понимая, что ему не отвертеться и поднялся из-за стола.

– Господа! – ему пришлось повысить голос, чтобы все его услышали.

Сразу же наступила тишина, и глаза присутствующих обратились в сторону аэроконструктора.

– Господа, – он взял в руки протянутую ему Роханцевым кружку и дождавшись пока остальные разберут стоявшие на столе бокалы, поднял ее перед собой. – Позвольте мне поблагодарить всех, кто работал со мной весь этот год, всех кто делил со мной трудности создания нового самолета. Особенно хочу сказать спасибо господину Петраву, который очень много сделал для того чтобы эта машина поднялась в воздух. Ведь не зря в ее аббревиатуре присутствует буква его имени «ЭП-1» или Эйтан – Петрав первый.

Ант густо покраснел, засмущался и потупил глаза, особенно когда все дружно повернулись в его сторону.

– И еще отдельная благодарность господину Рославу за его прекрасные двигатели.

Васнов встретился с ним взглядом и, улыбнувшись, отсалютовал в ответ доставшейся ему помятой алюминиевой кружкой.