Стивен Бакстер - Война миров 2. Гибель человечества

Со стороны залива раздался грохот, заставив ее подпрыгнуть. Она потеряла фокус, и камера зашаталась.

Гомер схватил Чери за плечо и закричал:

– Смотри! С кораблей стреляют пушки!

Чери увидела клубы дыма у бортов тех самых серых силуэтов. Снарядов она разглядеть не могла, но вскоре увидела на холмах, где обосновались марсиане, взметнувшиеся фонтаны земли и услышала звуки взрывов. Пушки выстрелили еще раз и еще. Война началась. Чери спешно повернула камеру.

Гомер сжал кулаки:

– Да! Размажьте этих дьяволов! Видишь, сперва был небольшой недолет, потом перелет – это они окаймляют огнем, а следующими залпами…

Но марсиане закреплялись на своих позициях, и Чери увидела, как они поднимают свои ужасные механизмы, которые с виду так сильно напоминали кинокамеры, но на самом деле были чем-то совершенно иным. Некоторые, казалось, стреляли по снарядам, которые выпускали с кораблей, и те просто взрывались в воздухе, не причиняя марсианам ни малейшего вреда. Другие машины спускались по склонам, совершенно не обращая внимания на снаряды, которые продолжали врезаться в землю вокруг них.

– Я думаю… – начала Чери.

Гомер вдруг охнул:

– Снимай панораму, ради всего святого. Снимай! Город! Взгляни на город!

Она повернулась, продолжая вращать ручку.

И увидела, что наступающие марсиане поливают огнем Лос-Анджелес. Тепловые лучи, ровными линиями прорезавшие воздух, были невидимыми – объективу ее простенькой камеры они совершенно точно были недоступны, да и вообще их вряд ли удалось бы запечатлеть на пленку, – но не заметить их эффект было сложно. Город, который только что мирно спал в утреннем свете, теперь был охвачен пламенем, и в воздух вздымались столбы дыма. Через несколько минут Чери показалось, что она слышит звон пожарных колоколов и отдаленные крики. Она машинально уменьшила масштаб, чтобы захватить панораму.

– Боже, – сказал Гомер. – Это как Фриско после землетрясения. И где эта чертова армия?

– Примерно там же, где и чертов флот?

Чери указала на воду: одно из серых судов накренилось и горело.

– Боже, боже… Какая дальнобойность у этих тепловых лучей?

– Англичане утверждали, что по меньшей мере несколько миль. Гомер, ты думал, мы с тобой снимем, как марсиане маршируют к центру города, а Национальная гвардия героически сопротивляется? Но в этом же нет никакого смысла. Они могут так и оставаться на холмах и перестрелять всех прямо отсюда.

Грянул еще один колоссальный взрыв – на сей раз не похожий на раскат грома: казалось, будто какой-то исполин в гневе топнул ногой. Чери показалось, что земля под ней дрогнула.

Гомер в возбуждении указал на север. Там поднимались клубы черного дыма.

– Ты только посмотри! Они атаковали нефтеочистительные заводы!

Чери снова сняла панораму и затем приблизила кадр.

– Сперва акведук, теперь нефть.

– Это все летательные машины, которые производили разведку с английской территории, – сказал Гомер. – Они облетели весь мир и все изучили. Знают, куда бить.

– Да, – сказала Чери. – Город погибнет от жажды, потому что нет воды, а потом мы потеряем возможность сопротивляться, потому что не будет топлива.

Она огляделась и добавила:

– Они снова движутся.

Огромные машины шагали сквозь редевший туман, уверенно спускаясь вниз по склону, и теперь их невидимые тепловые лучи ударили по близлежащим пригородам у подножия холмов. Когда тепловой луч пронесся над Пасаденой, Чери зафиксировала камеру, снимая, как загораются зеленые лужайки, а дома разлетаются на куски, словно дешевые декорации.

– Надо убираться отсюда, – сказал Гомер.

– Я буду делать то, за чем мы пришли. Снимать, пока пленка не кончится.

Он потянул ее за рукав:

– Чери…

– Подай пленку или оставь меня в покое.

Он мгновение поколебался и нагнулся за новой коробкой.

А тем временем в Англии я сама шла в бой.

«Боудикка», лэндшип Его Величества, вблизи поражала своим масштабом. Но проектировали ее, должно быть, совершенные безумцы.

Такое впечатление сложилось, когда я впервые смогла рассмотреть ее в лучах утреннего солнца, пока мы спешили наружу вместе с Эриком Иденом, – командир судна оказался последним, кто взошел на борт, поскольку был отвлечен моими рассуждениями о межпланетных способах связи. С лэндшипа сняли маскировочную ткань – правда, его корпус тоже был покрыт белыми, черными и зелеными пятнами, – и теперь его форму можно было без труда рассмотреть. Представьте себе широкий приземистый корпус, возвышающуюся над ним башню и тяжелые пушечные турели – две на носу и одну на корме. Здесь, как и на флоте, на каждой турели было по паре четырехдюймовых пушек на управляемых платформах. А теперь мысленно водрузите это на огромный каркас с тремя необъятными колесами – два спереди, одно позади. Да, именно необъятными: каждое колесо было не менее сорока футов в диаметре, а высотой примерно с шесть человек, если бы те встали друг другу на плечи; колеса такого размера были бы уместны в цирке или в парке аттракционов. Сверху на них были массивные шины с рифлеными протекторами.

«Боудикка», величайший из лэндшипов, стояла в авангарде целой флотилии более мелких судов, которые щетинились броней, пушками и гусеницами и выглядели как мутировавшие версии основной модели. Технология все еще считалась экспериментальной, чертеж не был окончательно утвержден, и все суда, которые, как я впоследствии узнала, собирали в отдаленных, скрытых от глаз районах Шотландии, были изготовлены в той или иной степени кустарно.

Когда мы бежали к «Боудикке», многие машины уже были заведены и нас окружал рев двигателей и струи дыма. Повсюду суетились инженеры, обслуживающие этих монстров до последнего, хотя они вот-вот должны были тронуться с места. Было такое чувство, что мы готовимся к старту где-то на гонках в Бруклендсе. Наблюдая, как экипаж и инженеры смеются и похлопывают друг друга по спине, я почувствовала, что этих мужчин объединяет особый дух товарищества – присущий людям, вовлеченным в подобные состязания. И в голове проскользнула отстраненная мысль: интересно, это впечатлило бы марсиан?

Эрик, по своему обыкновению, внимательно следил за нашей реакцией.

– Она просто нечто, не правда ли? По дорогам она, конечно, едет быстрее, хотя асфальт и проминает. Но и на пересеченной местности развивает достойную скорость, а с учетом ее размеров найдется не так уж много препятствий, способных ее остановить.

Верити, в которой была сильна практическая жилка, скептически хмыкнула:

– Почему у нее три колеса? Помню, в детстве я каталась на трехколесном велосипеде. Тогда я и предположить не могла, что кому-то придет в голову увеличить его до таких грандиозных размеров.