Дэвид Вебер - Наследники империи

“Лорд Шон, я…” - он начал, затем сглотнул. “О Боже! Заложники! Епископ Корада! Дядя Керист!”

“Вы хотите сказать, что не были в курсе?” Несмотря на свою ярость, Шон почувствовал соблазн поверить, что удивление Харка, а также его страх за судьбу дяди, были искренние.

“Это безумие!” - Харка хлестко сказал Шону. “Безумие! Даже если они сейчас преуспеют, это никак не повлияет на остальную часть вашей армии!”

“Может Первосвященник Вроксан с вами не согласен,” - мрачно сказал Шон.

“Это не может Его Святейшество! Он поклялся собственной душой защищать вас, как своих!”

“Ну значит, кто-то не слушал его.” Голос Шона был резок. Он кивнул одному из помощников Фолмака. Малагорец подъехал к Харка, и капитан Гвардейцев даже не повернул головы когда у него забрали пистолеты и офицерский меч. “На данный момент, капитан Харка, я буду считать, что вы не знали о том, что произойдет,” - произнес Шон ровным голосом. “Не заставляйте меня изменить своё мнение.”

Харка посмотрел на него болезненно, и Шон повернул своего браналка, чтобы двинуться к центру своего неглубокого прямоугольника. Его слишком превосходили силы противника, чтобы держать резерв; за исключением небольших отрядов, которые охраняли подходы с малых улиц к Месту Мучеников, все три полка Первой Бригады находились в боевом построении на линии огня. Это приостановило Гвардейцев. Даже со своей позиции он заметил их удивление скоростью перестроения Малагорцев в боевое формирование, он обвел взглядом своих людей.

“Ладно, ребята! Мы вляпались и единственный выход - это пробиваться через тех ублюдков перед вами! Вы со мной?”

“Да!” - пришел жесткий, утробный и злой ответ, и он яростно улыбнулся.

“Закрепить штыки!” - послышался звук щелчков когда железные штыки засверкали в утреннем свете. “Не открывать огонь без моего приказа!” - он крикнул, вынув меч. “Трубачи, давай им мелодию!”

*

Вроксан яростно ругался пока еретики перестраивались из растянутой и уязвимой колонны в компактное квадратное построение со сверкающими штыками, как казалось, в течение одного удара сердца. Он достаточно наблюдал учений Гвардейцев, чтобы распознать смертельно-опасную скорость, с которой демоно-поклонники отреагировали, и он прорычал еще одно проклятие своим командирам за их колебания. Почему они не идут в атаку? Почему они не приближались к еретикам, чтобы их уничтожить, пока те не закончили построение?

И затем, четко в установившейся тишине, он услышал как их проклятые волынки затянули песню, которая была запрещена еще со времен Раскольнический Войн. Он продолжил ругаться еще более яростно, когда до его слуха донеслась дерзкая мелодия “Свободного Малагора”.

*

“Они выдвигаются!” - прокричал Шон когда опустились пики Гвардейцев. “Ждать приказа!”

“Да свершится Божья воля!”

Глубокий, низкий грохот клича Гвардии ответил на брошенный вызов и фаланга рванулась вперед единой колонной шириной в восемьдесят человек из ста шеренг. Такое построение было даже не молотом; оно было всесокрушающим тараном, который было невозможно остановить. Оно двигалось к сердцу квадратного построения Шона, ощетинившееся лесом ожесточенных пик и приводимое в движение энергией восьми тысяч двигающихся тел. Что-то глубоко внутри него, примитивное и испуганное, невнятно забормотало о том, что это невозможно остановить, что это обязательно прорвется, разрушит построение, которое несло в себе шанс на выживание. Он почувствовал тяжелые удары сердца, а также влагу фонтанов на своем лице, когда его взгляд метнулся туда, где рядом с ним напряженно сидела Сэнди на своем браналке. Его скрутил ужасный спазм страха за женщину, которую он любил, но он его пересилил. Он не мог себе такого позволить и взгляд его отвердел вернувшись на пребывающих врагов.

“Ладно, ребята!” - Он повысил голос, но тон выдержал на спокойном, почти разговорном уровне. “Позвольте им подойти немного ближе. Ждите! Ждите. Ему казалось, что его мозг зудел как компьютер пока дистанция не уменьшилась до двухсот метров. Он привстал в стременах с поднятым мечом и затем резко махнул им.

“Повзводно - огонь!”

Внезапно Храм зашатался в колоссальном сотрясении, и пелена дыма закрыла утренний свет. Первая Бригада состояла из тысячи шестисот человек, в общей сложности, из восьмидесяти взводов, рассредоточенных в линию в две шеренги четыреста метров длинной, и нормальное время перезарядки для стрелков составляло семнадцать секунд. Но это был минимальный норматив, выполнение которого требовали сержанты во время учений. При желании, опытный стрелок мог уменьшить время на перезарядку при подходящих условиях погоды. Сегодня бригада Фолмака завершила перезарядку за двенадцать секунд. Стрельба и дым начали распространяться от крайнего левого конца шеренги и двигались вдоль фронта, как гнев Божий. Каждый последующий взвод делал залп после залпа соседнего взвода. К тому моменту как залп достиг правого фланга, самый первый взвод на левом фланге уже перезарядил оружие и повторно начал сеять смерть в рядах врага.

Сто двадцать выстрелов звучало каждую секунду, и все они были направлены на цель шириной всего лишь в восемьдесят человек. Только великолепно обученные войска с железной дисциплиной могли бы сделать это, но Первая Бригада была Старой и опытной. Люди были обучены и дисциплинированы, и уши не слышали ничего, кроме грома выстрелов, не было даже слышно воя труб или криков, когда Гвардейцы, корчась, падали рядами, как хворост. Только благодаря большому числу воинов позади, передние ряды продолжали наступление, но дребезжащие залпы продолжали звучать, как одна бесконечная барабанная дробь. Волны пламени вырывались из квадрата как ураган. Гвардейцы никогда не испытывали ничего подобного. Шок от такого массированного и непрерывного ружейного огня был невыразим, и наступление Гвардейцев захлебнулось, превратившись в паникующих или мертвых воинов.

*

Старший Капитан Керист поднял голову. Эхо от треска массированных залпов слабо слышалось на расстоянии, но он участвовал в слишком многих сражениях, чтобы ошибаться. Он резко встал со своего походного кресла, разливая вино из бокала в руке, и обернулся, чтобы в ужасе посмотреть на стены Храма.

Он все еще пристально смотрел в направлении стен, когда другой глухой звук, но гораздо ближе, заставил его перевести взгляд на непосредственное окружение. Он побледнел. Это был звук взводимых курков, когда полк еретиков появился, как из-под земли и дула их оружия с пристегнутыми штыками были направлены на заложников.

Почетный караул замер, и пот бисером выступил на лбу Кериста. В ужасе раздавались вздохи священников и епископов, но офицеры Гвардии среди заложников стояли, замерев так же, как и Керист. Невыносимая напряженность повисла в воздухе, когда Малагорский офицер вышел вперед.