Сара Барнард - Прощай, мисс Совершенство

Разумеется, долго они не протянули. Льюис заскучал и расстался с Бонни. По СМС. Свое решение он никак не объяснил, просто написал, что его «как-то не прет» и сразу нашел себе новую подружку (Саша Чаймс из десятого класса). Первые отношения Бонни длились месяца полтора, но на расставание она отреагировала так, словно они были помолвлены или что-то в этом духе. Она была в полном отчаянии.

– Я просто хотела, чтобы он любил меня, вот и все, – сказала она, когда в очередной раз (один из многих, многих раз!) рыдала у меня в спальне. – Неужели это так много?

– Ты найдешь кого-нибудь получше.

– Кто может быть лучше?

– Кто угодно , – напрямик ответила я.

Я-то всегда, даже когда Бонни помешалась на нем, думала, что Льюис Купер – ничтожная личность. О чем тут вообще говорить, если он носил в школу кепку с козырьком!

– А если никто меня больше не полюбит?

– Конечно, полюбит.

Может, мне нужно было быть внимательнее, не знаю. Может, стоило отнестись серьезней к тому, что она пыталась мне сказать. Мне-то казалось, она слишком бурно реагирует. Это было на нее непохоже, но не она первая, не она последняя тяжело переживала расставание.

Но, может, я слишком мало ее слушала. Может, надо было спросить, почему она так переживала, что недостойна любви.

Но даже если бы я была самой внимательной подругой на свете, разве я смогла бы догадаться о таком? Смогла бы предугадать мистера Кона?

Если не ошибаюсь, Бонни в первый раз упомянула «Джека» пару месяцев назад. Она нарисовала сердечко на тетради по математике и подписала «Бонни + Джек = любовь». Да, представьте, именно так. Я спросила, кто такой Джек. Она ответила с такой раздражающей уклончивостью, что я решила не расспрашивать дальше. Разумеется, мы с ним так и не познакомились, и Бонни ни разу не сообщала мне подробностей о том, куда они ходят и что делают вместе.

Некоторые мелочи должны были пробудить мое подозрение, теперь-то это понятно. Во-первых, естественно, она ничего конкретного не говорила мне про Джека. Почему меня не удивляло, что я не видела его фотографий? Неужели я правда верила, что «у него нет Фейсбука»? (То есть в это я и правда верила, но лишь потому, что считала Джека плодом ее воображения, а не нашим учителем.) В последние несколько недель перед экзаменами Бонни стала от меня отдаляться, но я решила, это из-за стресса. Я правда думала, что она готовится к тестам.

Что же до мистера Кона… Первое, что вы должны знать, – он был одним из «крутых» учителей. Таких, которые называют учеников чуваками («Чуваки, давайте потише, а?»), носят хипстерские очки, умеют укладывать волосы помадой и надевают кардиганы, чтобы скинуть их, если захочется казаться ироничными.

Я знала мистера Кона, потому что он вел у меня музыку в седьмом и восьмом классах. Как и все девчонки в школе, я какое-то время была в него влюблена: симпатичный, веселый и обаятельный, да еще и гораздо младше остальных учителей. Особенно приятно было, что он любил нас дразнить и вел себя как один из нас – друг, соратник, а не очередной мистер такой-то.

Никаких подозрений по его поводу я не испытывала. Просто мистер Кон, учитель музыки. И, конечно, я и понятия не имела – ни малейшего! – что у него тайный роман с Бонни. Я могла бы соврать и сказать, что я догадывалась о чем-то или что теперь многое прояснилось, но я не догадывалась, и ничего не прояснилось.

Ничего.

Ошарашив меня новостями про мистера Кона, полицейские, мама Бонни и Кэролин допрашивают меня еще минут двадцать – хотя я в таком шоке, что не могу связать двух слов.

– Ты ведь знаешь, – как заведенная повторяет миссис Уистон-Стэнли еще минут двадцать. – Ты ведь знаешь, куда они уехали.

Наконец Кэролин их выпроваживает:

– Может, вернемся к этому завтра. Когда Иден придет в себя.

Женщина-офицер, которая старательно записывала в блокнот все, о чем мы говорили, смотрит мне в глаза и приподнимает бровь. Не знаю, что это значит: может, она хотела меня приободрить? Или, наоборот, показать, что ей все известно? Но откуда ей знать? Единственное, что может меня выдать, – это факт, что мы с Бонни лучшие подруги.

Но, так или иначе, я ведь правда не знаю, где она. И одно ничтожное сообщение от нее ничего не значит, да? Оно не поможет найти Бонни. Я знаю не больше, чем полиция или ее родители.

– Ты в порядке? – спрашивает Кэролин, приобнимая меня за плечо и ласково подтягивая к себе.

Я удивлена. Сбита с толку. Мне немного не по себе. «В порядке» плохо описывает мое состояние.

– Ага, – отвечаю я. – А для чего они вообще приезжали?

– Видимо, думали, что ты знаешь больше, – отвечает Кэролин, подумав. – Это ведь ты упомянула Джека, и, хотя ты не знала, кто это такой, одно имя уже навело их на правильный след.

А, вот оно что. Упс .

– Но они не знают, когда все началось и как развивалось.

Что это значит ?

– Ладно.

– Хочешь поговорить обо всем этом?

– Не-а.

В моей голове всплывает образ: мистер Кон показывает нам в седьмом классе, как играть на колокольчиках. Он с таким восторгом рассказывал нам про эти идиотские колокольчики, с таким неподдельным энтузиазмом в них стучал, что мы едва не писались от смеха. Мальчишки до самого конца года называли его «Колоконом».

– Иден, – говорит Кэролин. Я поднимаю на нее взгляд, моргая. – Естественно, что ты шокирована. Возможно, тебе поможет, если мы поговорим. Сделать чаю?

– Нет, – отвечаю я, вырываясь из ее объятий. Мне нужно позвонить Бонни. Сейчас же. Лицо Кэролин омрачилось печальным разочарованием. Узнаю это выражение.

Иногда я потакаю желанию Кэролин, и мы изображем близкую дружбу между матерью и дочерью. А иногда – нет. И тогда я вижу это выражение у нее на лице.

– Полиция ведь вернется поговорить с тобой еще раз, – говорит она. – Ты уверена, что не хочешь сначала обсудить все со мной?

Если я и хочу с кем-то все обсудить, то только с Бонни.

– Может, позже.

– Иден…

Перепрыгивая через ступеньки, я бегу к себе в спальню и захлопываю дверь. Выхватив из сумки телефон, я читаю два сообщения от Коннора: «Я больше не сплю!»и «Зайдешь попозже?»От Бонни ничего. Я не отвечаю Коннору и отправляю Бонни срочное СМС, все из заглавных букв и вопроса «какого черта?!», а потом пытаюсь позвонить, но опять попадаю на автоответчик.

Боже, это просто бред какой-то. Оказавшись вдали от пристальных взглядов полиции и разгневанной миссис Уистон-Стэнли, я могу все спокойно обдумать. Выводы получаются неутешительные . Может, надо было рассказать им про сообщение Бонни сразу, как я узнала про мистера Кона? Но ведь я пообещала .

Я сажусь на кровать и, глядя в стену, уговариваю себя рассуждать разумно. Нет смысла паниковать. Это ведь Бонни! Самый ответственный подросток в мире. Но она сбежала с мистером Коном … НО ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, никакая опасность ей не грозит. Какая разница, что ее тайный бойфренд Джек – это на самом деле мистер Кон ( боже правый, мистер Кон! ), а не парень нашего возраста? Конечно, разница есть – да, ситуация немножко странная – даже очень странная, – и, видимо, логично, что Бонни хотелось ненадолго сбежать от надвигающегося скандала. Но скандал неизбежен, потому что они сбежали вместе – ГОСПОДИ, ОНИ СБЕЖАЛИ ВМЕСТЕ!!! – и она наверняка скоро вернется. Зачем мне ее выдавать? Это вообще не мое дело. Но все так волнуются – наверное, мне надо просто подождать, пока она вернется, и тогда они сами со всем разберутся. Может, я и сама немного волнуюсь . Интересно, куда они уехали. Интересно, куда они уехали . Надеюсь, с ней все в порядке. Боже, пусть с ней все будет в порядке.