Александр Лобанов - Рокировка с прошлым

– Происшествие в заведении «У Лилии». Крики с третьего этажа. Карл сражается с подозреваемым! Срочно нужна помощь.

Народ зашевелился, как амебы под микроскопом. Текарий Павлов разразился шквалом приказов. Послышалось эмоциональное: «Где это?», «Координаты и фото, быстро!», «Что за дыра…» и в том же духе.

Я не сдержал улыбки. Удача сегодня ветрена со мной. Неприятно признавать, но я знавал данное заведение. Публичный дом на другой стороне острова. Цены небольшие, и нет опасности получить что-нибудь, кроме того, ради чего приходят в столь злачные места.

– Оберегай мадемуазель Лорн, – походя бросил я практиканту.

Не дожидаясь провожатых или желающих последовать за мной, я, сопровождаемый разрядом боли, исчез в Пробое. Гул толпы сменился приглушенными звуками… любовных игр. Я вышел сразу в коридоре третьего этажа «У Лилии». Одна из дверей была открыта, у нее – группа размалеванных девочек во фривольных нарядах. Впереди Элиза-маман… хотя фигуристая дама предпочитала, чтобы ее называли экономкой.

Когда я пробился в комнату, для эмоций не осталось места. На полу с неестественно вывернутой шеей лежал мужчина лет тридцати, с железной серьгой пространственника и револьвером, но без рубахи и ботинок. Понятно, как они исследовали местность.

Рядом девушка, по рукам и ногам прикованная к кровати. Ее тело покрывали порезы. Десятки. Возможно, сотни. Разной глубины. Разной длины. Хирургически точные. В то же время хаотично беспорядочные. Кровь выплескивалась из них с каждым ударом сердца. Простыни пропитались и превратились в алый бутон, поглощающий жрицу любви.

Ее лицо… передо мной предстал образ с крыши «Садов Предтеч», только на сей раз сделанный гротескно грубо. Кожа срезана наспех с кусками мяса. Разрезы, расширяющие улыбку до невозможных размеров. На месте лишь глаза… Зрачки расширились настолько, что заполнили все пространство глаз. При этом казалось, куртизанка в сознании и полностью осознает происходящее. Даже обрубок языка дергался, с хрипами пытаясь что-то выдавить.

Следовало помочь. Доставить девушку врачам. Для начала хотя бы остановить кровь… Я не успел. Кровь остановилась сама. Тьма в глазах девушки начала тускнеть, а лицо… то, что осталось, стало разглаживаться.

Я выдохнул. Осмотрел помещение. Спокойно и внимательно. В когда-то скромной, но аккуратной комнатке полный разгром. Мой взгляд привлекло распахнутое окно. Я оказался рядом и сквозь переплетение прутьев голых крон небольшого парка увидел одинокую фигуру в аккуратном костюме, оправляющую забрызганные кровью лацканы.

Вышел я из Пробоя в десяти метрах перед целью. Ближе не получилось – активирован кристалл блокировки пространства. Зато своим появлением я перекрыл единственный выход из парка в лабиринт улиц. На лице противника – плотоядная гримаса, застывшая стеклянной маской. Глаз не видно в тени полей шляпы. В этот раз мне не пришлось гладить Мефи, зверек сам вцепился в измочаленное ухо.

– Лори, передо мной Рейм. Как мне поступить?

– Не знаю, – как показалось, с налетом недоумения отозвалась девушка. – Решать только тебе. Один приказ, и я приму любое твое решение. Верю, что ты поступишь по совести.

Вашу суть! Как же я ненавижу временщиков! С одной стороны, пострадавшие в метро и цирке. Возможно, погибшие там же. Вероятно, бездомный на его совести. Плюс тело на крыше. Гарантированные жертвы эти двое… между прочим, мой коллега и молодая девушка. Циничная жестокость. С другой стороны, Рейм помог более полудюжине людей только за последнюю неделю. Толпа спасенных ранее и, возможно, в будущем, после приступа.

Чаши весов застыли. Равновесие должен нарушить ответ на вопрос: успел Рейм для меня стать другом или остался франтом, с которым заставили работать обстоятельства?

– Рейм, сдавайся, – попросил я замершую фигуру. – Прошу.

– Они не хотели играть, – не то хрип, не то рык. – Поиграй со мной, друг мой.

В следующую секунду временщик устремился ко мне. Револьвер в моих руках грохнул. Рейм исчез с линии огня. Взяв разгон, он взмыл. В подскоке зацепился за ветвь ближайшего клена. Дерево затрещало, когда он закинул себя на него. Прыжком перепорхнул на ветвь следующего. Еще усилие, и он пролетел надо мной. По инерции пробежал пару шагов по стене. Ухватился за выступ окна второго этажа. Я вновь выстрелил. Стекло разлетелось сотней осколков, но ни один не задел Рейма. Он рывком перекинул себя к соседнему проему. Оттолкнулся и перелетел к окну на другой стороне улицы. Подтянулся и зацепился за край крыши трехэтажного здания. С влажным чмоканьем пуля впилась в камень. Временщик помахал мне с крыши рукой и продолжил движение прочь от борделя, где уже слышался шум подоспевших пространственников.

Мое сознание пронзил укол боли. Пробой. Небо разрезают лучи прожекторов. Рейм легкой походкой скользит по ночным крышам. Револьвер дважды дернулся в конвульсии выстрелов. Моя цель играючи маневрировала в частоколе печных труб, и пули не достигли цели.

Новая боль обрушилась на меня. Пробой, на сей раз на опережение. Дуплет. Напарника Лорн спасла разница высот между крышами. Пули разбили пару черепиц. Рейм, изменив направление, со смехом скатился по наклонной поверхности, лишь в последний момент перепрыгнув на строение через улицу.

Должен признать, в ловкости и скорости я уступал. Рейма окутывала едва различимая дымка Ускорения Биологического Времени. Пусть чисто теоретически, временщик мог разогнаться чуть ли не до скорости света, лишь бы ускорение не превышало физический предел человека, однако на практике у Ускорения Биологического Времени имеется предел – никто не разгонялся более 50 метров в секунду. На больших скоростях слишком велико сопротивление воздуха, да и маневрировать как-то надо, а ошибка реакции на подобной скорости фатальна. Потому мне необходимо стрелять! Скорость пули на порядок больше скорости Рейма. Я чувствовал, что немало сил, нервов и патронов уйдет на погоню. Вот только не настолько я пропащий, чтобы раз за разом промахиваться с десяти метров!

Основная задача – снять с Рейма перстень Господина и тем лишить способностей, а главное, возможности Рокировки. Из-за кристалла блокировки пространства мне не приблизиться. Требуется уменьшить пространство маневра. Значит, действо нужно перенести в помещение. Причем безлюдное. Я даже знаю куда.

Разряд боли от серьги. Снова Пробой. Чуть в стороне от курса временщика. Выстрел отозвался звяканьем. Откуда там взялся флюгер? Рейм вновь не захотел сближаться. Мне же послышалось: «Не осалишь! Не осалишь!» Что же, так даже лучше.

Итерация боли. Еще Пробой. За секунду до моего выстрела Рейм спугнул стаю голубей. Птичья тушка упала в провал улицы. Я поморщился, стряхивая со старенького пальто следы птичьего испуга.