Владимир Ильин - Программист

— Зачем? — еле слышно произносит бабулька.

— Так надо! — с веселой уверенностью заявляет Синичка.

— Не надо, — возражает равнодушно больная. — Ничего уже… не надо.

Голос ее настолько слаб, что кажется, будто он затухает, как огонек церковной свечки на ветру.

— Нет, нет и еще раз нет! — ласково, но непреклонно говорит Мира, беря в свои руки кулачок старушки. — Вы должны жить, и вы будете жить!

— Для кого? — спрашивает старушка, и в голосе ее звучит такая безмерная усталость, что мне невольно становится жутко. — У меня… нет никого… и я не хочу больше…

И тут на меня накатывает, совершенно некстати.

Всего пара слов — и я помогу этой несчастной переселиться в мир иной. В самом деле, зачем ей мучиться самой и мучить других? Это будет быстро и безболезненно. И впервые — не по заказу, не за замусоленные бумажки с круглыми цифрами, а — чтобы помочь…

Нужные слова ядовитыми пилюлями вертятся у меня на языке, стремясь вырваться наружу. Я делаю шаг вперед, и меня останавливает только взгляд Миры.

— Неправда, — говорит тем временем она старушке. — Вы ошибаетесь, Вера Александровна! Есть еще на свете люди, которые вас помнят и любят. Это ваши бывшие ученики. Те, для которых вы были первой учительницей. Их очень много. И они попросили меня вылечить вас.

Щеки Новицкой слегка розовеют, и она шире открывает глаза. Теперь в них маячит какое-то чувство. Похоже, недоверчивость.

— Мои ученики? — переспрашивает она. — После стольких-то лет? Вы… а кто вы? Вы тоже учились у меня? Хотя… нет, я вас не помню…

— Нет, я училась в другом городе, — медленно говорит Мира. — Но сейчас это не имеет никакого значения. Я избавлю вас от недуга, Вера Александровна. И вас завтра же выпишут домой. А послезавтра они приедут к вам. Все те, кто еще жив и помнит о вас…

Старушка вдруг глубоко вздыхает и принимается надсадно кашлять. В промежутках между приступами хриплого кашля она выдавливает из себя слова, словно комки слизи.

— Не… получится… Врач сказал… недолго осталось… От этого… не лечат… тем более… в моем возрасте…

Так я и знал. Смертельные слова уже вовсю распирают мое нутро.

— Мира, — говорю я, но девушка не обращает на меня внимания. — Мира, может быть, я?..

— Помолчите, Тимофей! — с внезапной строгостью обрывает меня она.

Гладит зачем-то пергаментную руку больной, глядя в пол. Потом вскидывает голову и произносит странный набор слов. Что-то вроде «синего бархата и запаха апельсинов». Прямо как пароль из шпионского фильма.

Только слова эти почему-то производят эффект заклинания для старушки. Она мгновенно перестает кашлять, и лицо ее словно оживает.

Потом принимается недоверчиво ощупывать себя. Вдруг резко откидывает одеяло (Мира едва успевает подняться) и с невесть откуда взявшейся резвостью соскакивает на пол. На ней — лишь жалкая, вся в прорехах, ночная рубашка, но, похоже, для Новицкой это не имеет сейчас значения.

— Господи! — наконец вскрикивает она. — Да я же словно родилась заново!.. Что вы со мной сделали, девушка?!..

Мира молча улыбается.

— До свидания, Вера Александровна, — потом говорит она. — Живите еще долго-долго… Идемте, Тимофей.

Дежурная по больнице, увидев нас, сочувственно кривится:

— Ну, как — попрощались с бабушкой?

— Да-да, спасибо, — рассеянно отвечает Мира.

Только теперь я прихожу в себя.

И совершенно по-новому смотрю на неуклюже ковыляющую фигурку девушки.

Значит, она — тоже Программист. Только с другим знаком — положительным, в отличие от меня. Если всё, на что я способен, — это убивать других с помощью слов, то она может возвращать к жизни безнадежных больных. Тех, кто отчаялся и потерял надежду. Вот почему её мне заказали. Кому-то очень не понравилось, что она спасает обреченных на смерть. Это действительно опасный дар. Особенно в наше время, когда убийства по заказу стали почти легальным ремеслом, как когда-то частный сыск. Поэтому-то подонкам всех мастей и рангов выгодно, чтобы люди были слабыми и смертными. Только при этом условии ими можно управлять.

Значит, мы с Мирой — антагонисты. Как черт и ангел, как белое и черное. Две извечных противоположности.

Но ведь и я, помнится, когда-то хотел овладеть техникой «программирования» лишь для того, чтобы приносить добро и пользу людям. И я сам виноват в том, что в итоге стал лишь безупречным, идеальным убийцей.

Зефир и его заказчики, пославшие меня убить Миру, наверное, думали, что даже если я узнаю о ее феноменальной способности, то все равно убью ее — хотя бы из зависти. И я действительно завидую девчонке. Но совсем не так, как рассчитывали мои хозяева.

Получается, из нас двоих лишь она достойна звания настоящего Программиста. И поэтому должна жить во что бы то ни стало…

— Что же вы задумались, Тимофей? — слышу я голосок своей спутницы. — Вы ведь наверняка хотите меня о чем-то спросить, не так ли?

Мы идем по парку, окружающему здание больницы, и ветерок с моря колышет прядку волос на ее голове.

— Да, — хрипло выдавливаю я. — У меня к вам много вопросов. Но, прежде чем их задать, я хочу вам кое-что рассказать. Вы должны знать это…

Больше я ничего не успеваю сказать.

Навстречу нам идет типичный персонаж фильма «Люди в черном». Мужчина средних лет в стандартном черном костюме. Ничего не выражающее лицо, безжизненно застывший взгляд. Он слишком старательно избегает глядеть на нас, и внутри меня рождается тревожное предчувствие.

Быстрый взгляд вокруг. За оградой, неподалеку от автомобильчика Миры, к тротуару приткнулся суперфутуристического вида «Шевроле» последней модели — не очень подходящая «тачка» для посещения обычной государственной больницы.

Когда между нами остается шагов пять, мужчина быстрым, натренированным движением сует руку под мышку, и мое предчувствие превращается в уверенность.

Двумя прыжками оказываюсь на дистанции удара. Как раз вовремя, чтобы ударом ноги по руке этого типа выбить пистолет. Как и предполагалось, он — с набалдашником глушителя. Второй удар — уже в область солнечного сплетения — заставляет моего противника скрючиться от боли. Теперь — оглушить его ударом сверху по затылку.

Сложившись пополам, «мэн-ин-блэк» падает — причем всё так же молча. Профессионал…

Молча хватаю Миру за руку и, преодолевая ее инстинктивное сопротивление, тяну за собой к воротам парка.

И тут же краем глаза вижу, как дверца «Шевроле» открывается, и оттуда выскакивает еще один киллер — видимо, запасной…

— Быстро в машину! — ору ничего не понимающей Мире. — Заводи мотор!..

Прикрываю ее своим телом, стараясь держаться на линии возможного выстрела.

Второй киллер, однако, не стреляет. Он, видимо, из тех, кто действует только наверняка.