Ян Бадевский - Око Юпитера

Захотелось прогуляться по улицам и немного отдохнуть после напряжённой трёхдневки. Фальк набросил лёгкий серый плащ и покинул номер.

Снаружи оказалось прохладнее, чем он думал. Порывами дул ветер. На террасе «Ароматного пара» было пусто — завсегдатаи набились в тёплое помещение. Что ж, подумал Фальк, климатологам надо отдать должное. Настройки выставлены таким образом, чтобы погода непредсказуемо менялась. Иллюзия Земли.

Фальк осмотрел комнату и понял, что найти свободное место будет нелегко. И тут его окликнули. Агент повернул голову к окну и увидел крохотный журнальный столик. Рядом валялись два бесформенных кресла-мешка — судя по всему, не выращенных. В одном из этих кресел сидела девушка, с которой Ингвар познакомился полторы недели назад. Пилот «Зевса». Память подсказала, что её звали Верой.

— Давай сюда, — сказала девушка с короткой стрижкой.

Фальк протолкался к столику через компанию новых посетителей. В углу комнаты владельцы поставили старомодную металлическую вешалку. Ингвар снял плащ и повесил его на свободный крюк.

— Привет, — сказал он, усаживаясь во второе кресло.

Вера кивнула своему нанимателю.

— Не думал, что ты здесь бываешь.

За окном громоздились купольные огни. Целая стена, усеянная светлячками окон, полосами и зигзагами переходов, квадратами панорамных террас. Эрзац ночного небосклона. Создавалось ощущение, что к звёздам вознеслись пламенеющие кубы и призмы, подброшенные рукой невидимого исполина.

— А где ещё бывать вечерами? — пожала плечами девушка. — Здесь хорошо кормят. Никакого синтеза. И душевно.

Фальк хмыкнул.

Лётчица озвучила его собственные мысли.

— Бумажного меню нет, — Вера поймала его взгляд, обшаривающий столик. — Сенсор.

Ингвар провёл рукой по столешнице. Выскочило окошко с названиями блюд.

— А ты что будешь заказывать?

— Я уже поела. Разве что кофе. — Поколебавшись, Вера уточнила: — Эспрессо.

Фальк заказал два эспрессо, мясной суп, рисовую кашу с отбивными и салат. Меню не отличалось особым разнообразием, но людей прельщала ручная готовка. Похоже, их столик был единственным местом в комнате на сенсорном управлении.

— Ты давно ел в последний раз? — поинтересовалась девушка.

— Двадцать часов назад.

— Видок у тебя не очень.

— Сам знаю.

В очередной раз Фальк задумался над тем, чтобы сделать перерыв. Выспаться хотя бы. Конечно, его основное тело во время прыжков сознания находилось в заторможенном режиме . Но мозг при этом не отдыхал. Такой расклад не мог не сказываться на физической форме агента.

Сбавь темп.

Подали заказ.

— Как расследование? — спросила Вера.

Фальк ответил не сразу.

— Такое чувство... словно погружаешься в виртуальный квест, — объяснение давалось с трудом. — Или входишь в здание с подземными этажами. Ты не видишь этих ярусов, пока не переступишь порог. А потом видишь, но по очереди. И не знаешь, сколько их ещё внизу.

Вера внимательно посмотрела на собеседника.

— Всё плохо?

Фальк набросился на еду. От этого простого действия он получал истинное удовольствие. Синтезированная пища не была плохой. Просто в её вкусе что-то неуловимо менялось.

Услышав вопрос девушки, он собирался кивнуть. И передумал. Вопрос был хорошим.

— Сложно сказать, — Фальк отодвинул суповую тарелку. — Вот смотри. Ты откололась от своего сообщества, берёшь заказы самостоятельно. Это хорошо или плохо?

— Хорошо, — без колебаний ответила Вера.

— Почему?

— Я свободна.

— Если ты свободна, — продолжил свою мысль Ингвар, — можешь ли ты не брать заказы? Продать «Зевс», жить под куполом? Или на Земле?

— Нет, конечно. Откуда деньги брать?

— Получается, — Фальк внимательно посмотрел на своего пилота, — ты зависишь от денег.

— А кто не зависит?

Вопрос риторический.

— Деньги — коллективное расчётное средство. Сами по себе они не имеют смысла. Появляется общество, дальше — стандартный набор. Экономика, потребление, уровень жизни. Ты не свободна.

Вера насмешливо посмотрела на агента.

— Философ, да? У тебя свободы ещё меньше. На Земле щёлкнут пальцами — ты побежишь устранять проблему. Защищать тери . А сам даже не живёшь на их планете. Разве нет?

Ингвар сделал глоток из кофейной кружки.

— Ты права.

— Тогда в чём принципиальная разница?

— Всё просто. Ты думаешь , что свободна. А я вижу полную картину мира. Без розовых очков.

— И?

— В сущности, нам предлагают поменять одну зависимость на другую. Понятно, что решать не мне. Но расследование, которое я веду... во многом повлияет на конечное решение.

В кафе стало шумно. Многие посетители курили, распространяя запахи фруктового и шоколадного табака. Ветер швырял в окно пригоршни дождевых капель.

— С тобой приятно работать, — вдруг заявила лётчица. — Я ничего не делаю, а кредиты сами капают на счёт. Ты вообще собираешься выходить из купола?

— Я фрик, — напомнил Ингвар.

— И что? Разве тебе не нравится летать?

Агент пожал плечами.

— Отношусь к этому занятию спокойно.

— Ну ты даёшь.

Разумеется, в тебя заложили любовь к полётам, подумал Фальк. Те, кто вмешивался в твой геном. А как иначе подготовить хорошего лётчика... Вслух он этого не сказал.

Официантка забрала грязную посуду.

— Мне тут не нравится, — Вера в упор посмотрела на Ингвара. — Слишком шумно. Я, знаешь ли, привыкла к пространству . И к тишине.

— Но ты здесь.

— Можешь списать это на непостижимую женскую логику.

Фальк рассмеялся. И увидел, что лётчица улыбается, склонив голову набок и глядя на него. В этом взгляде сквозило что-то... необычное.

Они вышли на террасу.

В лёгкие ворвался свежий ночной воздух.

— Ты живёшь в «Теневом Отеле», — тихо произнесла Вера.

Впервые за время их встречи Фальк удивился. Конечно, гостиниц в Арктиде было немного, но они с Гранским соблюдали конфиденциальность. А Вера — обычный пилот.

— Идём к тебе, — девушка прервала размышления Фалька. — Расслабимся напоследок. Перед большой войной.

Собрались в конференц-зале.

Окна западного крыла выходили на небольшую поляну, усеянную палой листвой и сосновыми иглами. Дальше земля вспучивалась угрюмыми холмами, на которые взбирались вековые сосны, перемешанные с кустарником. Стволы смыкались, образуя монолитную зелёную стену. И вся эта масса замерла в предгрозовой тишине, идеально вписавшись в панорамное остекление. Оставшиеся три стены Дориан Стейвей превратил в демонстрационные экраны.

Гости прибывали один за другим и рассаживались где придётся. Никаких кресел. Стулья были мягкими, но лаконичными, без подлокотников. Цвет, разумеется, чёрный.