Питер Уоттс - Бетагемот [сборник litres]

«Он же все спланировал много лет назад, – поняла Кларк. – Даже когда мы думали, что он нам помогает. А потом мы забились в темную нору, как крольчата, и постепенно исчезала связь, пропадали контакты, и все это был он. Ахилл отрезал нас и дезинфицировал станцию от нежелательных жильцов, когда удача иссякла, и ему понадобилось укрытие».

– Какая же ты мразь, – прошептала она, собираясь с силами.

Дежарден на нее не смотрел.

– Так когда же прибудет кавалерия, Кен? Как ты их вызвал? Много ли они знают?

– Я скажу, – сказал Лабин, – и ты откажешься от атаки.

– Нет, Кен, это ты откажешься от атаки. Используешь свой хитрый пароль, чтобы отключить автопилот субмарины или убедить Хельсинки, что они ошиблись, – словом, все что понадобится.

– А ты все равно взорвешь «Атлантиду».

– Зачем? Я же говорю, есть другие варианты. Зачем тратить впустую идеальных заложников? Живыми они стоят гораздо больше.

– Пока.

– Кроме «пока» у нас ничего нет, дружок.

Взгляд Кларк метался от человека, который хотел ее убить, к человеку, который рисковал жизнью, чтобы ему помешать.

« За каждый час, проведенный тобой в этой цитадели, ты убивал столько народа, сколько не жило на „Атлантиде“ даже в лучшие времена, – подумала она. – И я убью еще больше, если оставлю тебя здесь».

А Кен готовился заключить сделку.

Она видела это в его осанке, в изуродованном слепом лице, которое было с ней рядом вот уже столько лет. Он не был загадочным или непроницаемым. Не для нее. Даже теперь.

– Я тебя знаю, Кен, – говорил Дежарден. – Мы давно знакомы – ты и я. Мы – братья по духу. Мы устанавливаем собственные правила и, видит бог, мы их соблюдаем. Люди не важны. Целые популяции тоже. Важны правила, верно, Кен? Важна миссия.

– Если ты не пойдешь на сделку, миссия провалится.

– Кен… – прошептала она.

– Но ты можешь их спасти, – продолжал правонарушитель. – Ты потому и пришел, да? Отдай все пароли – и задание выполнено. Ты уходишь, я отзываю атаку и, прежде чем исчезнуть, даже отдам тебе противоядие от того мерзкого штамма Бетагемота, с которым борются твои дружки. Как я понимаю, многим из них основательно досталось.

Кларк вспомнила парящую машину, вещавшую его голосом: « Если убийство десяти спасет сотню, это нормально ». Она вспомнила Патрицию Роуэн, женщину, искореженную внутри, но для мира всегда холодную и непоколебимую: «Я служила Общему Благу».

– Или, – продолжал Дежарден, – можешь попытаться меня убрать – и убить всех, кого собирался спасти. – Он сцепился с Лабином взглядом. Казалось, у них на двоих одна карманная вселенная, в которой Кларк не существует. – Выбирай. Только быстрее – ваши модификанты, новые «лени», уже везде, и я не знаю, смогу ли удержать контроль над этими цепями.

Кларк подумала, как бы поступила Патриция Роуэн, столкнувшись с таким выбором. Подумала о миллионах погибших, которые остались бы в живых, если бы умерла она.

Вспомнила Кена Лабина миллион лет назад: «А разве есть что-то такое, чего ты не сделаешь ради возможности вернуть все назад?»

– Нет, – тихо сказала она.

Дежарден поднял бровь и – наконец – снизошел до нее:

– Я говорил не с тобой. Но, будь я Лени Кларк… – он улыбнулся, – я бы не стал делать вид, будто мне не плевать на весь мир. Бесстыдства не хватило бы.

Она извернулась в руке Лабина и лягнула его изо всех сил. Сапог глубоко вошел в рану на бедре рифтера. Кен отшатнулся и вскрикнул.

А Кларк, освободившись, рванулась вперед.

Она бросилась прямо на Дежардена.

«Он не рискнет, – твердила она себе. – У него только один козырь, он – покойник, если нажмет кнопку, он же понимает, что…»

Глаза Дежардена метнулись влево, пальцы дернулись. И тоненькая ниточка сомнения расцвела ужасом, когда числа на стене стали меняться…

«Ожидание» трансформировалось в совершенно другое слово: снова, снова и снова оно мерцало у нижнего края экрана. Кларк отчаянно старалась не читать от какой-то отчаянной инфантильной надежды – «может, если я не увижу, этого не случится, может, еще есть время», – но все увидела, против воли увидела надпись, данную в четырехкратном увеличении, полную остановку, а потом стена потемнела.

«Исполнено».

На следующем шаге она споткнулась.

Что-то загудело в голове. Кости пели от слабого разряда. Ноги подогнулись, руки повисли под собственной тяжестью. Она больно ударилась черепом о пульт и еще раз – об пол. Легкие сплющились, выдохнув весь воздух – Лени пыталась задержать дыхание, но челюсть вдруг отвисла, по щеке побежала слюна. Опорожнился мочевой пузырь. Имплантаты в груди щелкали и потрескивали.

– По-моему, тебе должна понравиться такая симметрия, – заметил голос откуда-то с края вселенной. – Высшая жертва, а? Величайшая жертва – и самая могущественная женщина в мире падает, сворачивается в тугой клубочек. А я… у меня еще осталась пара дел, где надо сказать последнее слово.

Она не чувствовала биения сердца. Из глубин черепа взметнулась тьма, вихрем пронеслась перед глазами…

– Какой шикарный миф выходит, вот что я скажу, – продолжил далекий, еле слышный голос. – Мы непременно должны были сойтись…

Она не понимала, о чем он говорит. Ей было все равно. В ее мире не осталось ничего, кроме шума и хаоса, в голове ничего, кроме исполнено, исполнено, исполнено…

«Они даже не знают, что мертвы, – думала она. – Торпеды еще не добрались до „Атлантиды“. У них осталось всего несколько минут, но они проживут дольше меня».

Рука сомкнулась на лодыжке: кто-то потащил Лени по полу.

«Прощай, Джелейн. Прощай, Аврил. Прощай, Дейл, Абра и Ханнук…»

Тяжелое жадное дыхание где-то рядом. Ощущение от какой-то далекой, расширяющейся плоти.

«Прощай, Кевин. Прощай, Грейс. Прости, что мы так и не смогли сработаться…»

Пульс. У нее есть пульс.

«Прощай, Джерри. Прощай, Пат, – еще раз прощай…»

Голоса. Где-то загорается свет. Везде.

«Прощай, Аликс. О господи, как мне жаль, Аликс».

– Прощай, мир.

Но этот голос уже не в голове, а в реальном мире.

Кларк открыла глаза.

– Ты знаешь, я не шучу, – говорил Дежарден.

Лабин умудрился остаться на ногах, склонившись в левую сторону. Он стоял у самого края светового пятна, а Дежарден – внутри. Они сошлись по разные стороны пульта, доходившего им до пояса.

Кен, наверное, выдернул ее из нейроиндукционного поля. Снова спас ей жизнь. Недурно для слепого психопата. Теперь он обратил невидящие глаза к врагу, протянул руку – возможно, нащупывал край поля.

– Целеустремленная сучка. Отдаю ей должное, – сказал Дежарден. – Готова пожертвовать горсткой знакомых ради целой планеты незнакомцев. Я думал, она слишком гуманна для такого рационального подхода. – Он покачал головой. – Но все это теряет смысл, если мир все равно взорвется, так? То есть все эти беглецы на хребте сейчас умрут – прошу прощения, уже умерли – и за что? В их гибели смысл появится только в одном случае – если вы развернетесь и уберетесь восвояси.