Джеймс Типтри-младший - Счастье - это теплый звездолет (Сборник)

Их маленькая Дельфи, пятнадцатилетняя и безупречная.

Тесла представляет ее. Она по-детски серьезна: маленькая женщина, с которой вот-вот случится нечто замечательное; мы ощущаем ее трепет. Она не улыбается, но… она светится. Эта сияющая радость — все, что осталось от Ф. Берк, забытой плотской оболочки в боксе за дверью. Однако Ф. Берк не знает, что она жива, — живет Дельфи, живет каждым дюймом своего теплого тела.

Один из коммерческих персонажей похотливо ведет носом и замирает. Благообразный пожилой господин, которого зовут мистер Кантл, откашливается:

— Итак, юная леди, вы готовы приступить к работе?

— Да, сэр, — серьезно отвечает ангелочек.

— Посмотрим. Кто-нибудь тебе объяснил, что ты будешь для нас делать?

— Нет, сэр.

Джо и Тесла неслышно выдыхают.

— Хорошо. — Он буравит ее глазами, силясь проникнуть в слепой мозг за стеной.

— Ты знаешь, что такое реклама?

Он нарочно произносит грязное слово. Глаза Дельфи расширяются, она оскорбленно вскидывает подбородок. Джо на седьмом небе. Какие сложные выражения удаются Ф. Берк! Мистер Кантл ждет.

— Раньше людям говорили, что покупать. — Она сглатывает. — Это запрещено.

— Верно. — Мистер Кантл откидывается на стуле. — Реклама в своем классическом виде противозаконна. «Демонстрация продукта иначе как в его легитимной функции, нацеленная на увеличение продаж». В прежние времена каждый производитель мог нахваливать свой товар как, когда и где ему по средствам. Все СМИ и значительную часть пейзажа заполняли конкурирующие средства воздействия на потребителя; Затраты на них выросли настолько, что стали неэкономичными. Люди возмущались. После так называемого Закона о недобросовестном впаривании торговле осталась лишь, цитирую, демонстрация самого продукта в процессе использования либо приобретения. — Мистер Кантл подался вперед. — А теперь скажи, Дельфи, почему люди покупают один продукт, а не другой?

— Ну… — Прелестная озадаченность на детском личике. — Они… мм… видели, им понравилось. А может, слышали от кого-нибудь?

(Здесь проскользнуло влияние Ф. Берк: она не сказала «от друзей».)

— Отчасти. Почему именно ты купила свой конкретный бодилифтер?

— Я никогда не покупала бодилифтеров, сэр.

Мистер Кантл хмурится: на какой помойке они подбирают операторов для удаленок?

— Хорошо, тогда воду какой марки ты пьешь?

— Ту, которая в кране, сэр, — робко отвечает Дельфи. — Я… я, правда, пробовала ее кипятить…

— Господи. — Он хмурится еще сильнее; доктор Тесла замирает. — Хорошо, на чем ты ее кипятила? На плите?

Очаровательная белокурая головка кивает.

— Плиту какой фирмы ты купила?

— Я ее не покупала, сэр, — говорит испуганная Ф. Берк губами Дельфи. — Но… но я знаю, что она самая лучшая! У Ананги плита «Бернбэби». Я видела название, когда она…

— В точности! — Кантл вновь расплывается в благообразной отеческой улыбке; «Бернбэби» давний и выгодный клиент. — Ты видела, что Ананга готовит на этой плите, и решила, что плита хорошая? Так и есть, иначе великолепная Ананга на ней бы не готовила. Ты абсолютно права. А теперь, Дельфи, ты знаешь, что будешь делать для нас. Будешь показывать продукты. Это ведь совсем нетрудно, правда?

— Нетрудно, сэр… — Озадаченный детский взгляд; Джо ликует.

— И никогда, никому не будешь говорить, что этим занимаешься. — Глаза Кантла буравят хорошенькое детское личико, силятся прочесть мысли в мозгу за стеной. — Тебе, конечно, интересно, почему мы просим ничего не рассказывать. Причина очень серьезная. Все потребительские товары: пищевые продукты, биодобавки, плиты, пылесосы, одежду и машины — все их делают люди. Кто-то долгие годы разрабатывает новинку. Человек придумывает свежую идею, как выпустить товар лучше, чем у других. Он строит фабрику, закупает оборудование, нанимает рабочих. И что будет дальше, если никто не узнает про его продукцию? Сарафанное радио слишком медленно и ненадежно. Никто может вообще не заметить товар, не узнать, насколько он хорош. И тогда этот человек и все, кто на него работает, разорятся, верно? Итак, Дельфи, должен быть какой-то способ, чтобы много людей узнало про новый товар, верно? Какой? Очень просто: мы покажем, как ты пользуешься этим товаром. Ты подаришь тому человеку шанс.

Дельфи радостно кивает хорошенькой головкой:

— Да, сэр, теперь понимаю… но, сэр, если это так разумно, почему мне нельзя…

Кантл печально улыбается:

— Чрезмерная крайность. Перехлест. История движется зигзагами. Люди впадают в чрезмерную крайность, принимают жестокие нереалистические законы в попытке остановить прогресс. Когда такое происходит, понимающие люди должны делать что возможно в таких условиях, пока маятник не качнется обратно. — Он вздыхает. — Закон о недобросовестном впаривании, Дельфи, был ошибочным, бесчеловечным, при всех благих намерениях его создателей. Если исполнять его в точности, производство встанет. Экономика рухнет. Общество постигнет крах. Мы вернемся в пещеры!

Он говорит с искренним жаром. Если бы Закон о недобросовестном впаривании соблюдался в точности, мистер Кантл по-прежнему сидел бы в архиве и заносил циферки в базу.

— Это наш долг, Дельфи. Наш святой общественный долг. Мы не нарушаем закон. Ты правда будешь пользоваться этими товарами. Но люди, если бы знали все, не поняли бы. Они бы огорчились, точно как ты сейчас. Так что ты должна очень внимательно за собой следить, чтобы не проговориться.

(А кое-кто будет очень внимательно следить за речевыми каналами Дельфи.)

— Значит, договорились. Наша малютка Дельфи… — он обращается к невидимому существу за стеной, — наша малютка Дельфи будет жить интересной, насыщенной жизнью. На нее будут смотреть. И она станет пользоваться отличными товара? ми, о которых люди рады будут узнать. И хорошим людям, ко? торые производят этот товар, будет хорошо. Ты внесешь значимый общественный вклад.

Последнюю фразу он произносит с расчетом на невидимое существо: оно наверняка старше Дельфи.

Дельфи очень серьезно обдумывает услышанное:

— Но, сэр, как я…

— Ни о чем не волнуйся. Есть специальные люди, чья работа — выбирать для тебя самые качественные товары: Твое дело — просто следовать их советам. Тебе покажут, в каком на? ряде ехать на прием, какие покупать солнцемобили, головизоры и так далее. Вот и все твои обязанности.

Приемы… наряды… солнцемобили! Дельфи приоткрывает розовые губки. Всякие сомнения в этичности продакт-плейс-мента испаряются из головы семнадцатилетней изголодавшейся Ф. Берк.

— А теперь, Дельфи, расскажи мне своими словами, в чем заключается твоя работа.

— Да, сэр. Я… я буду ходить на приемы, покупать вещи и пользоваться ими, как мне скажут, чтобы помочь людям на фабриках.