Александр Клемент - Под дном морским

Теперь Генрих уже был сознательным помощником. Они освободили часть стола, осторожно взяли на руки красавицу — и бережно положили на стол.

Аконт отстегнул высокий ворот, обнажил грудь — он застыл в изумлении. Такой груди не было даже у Рафаэлевской Форнарины. Надо было освободить корсаж. Осторожно, стараясь не рвать материи, обнажили красавицу до пояса.

— Как она была хороша!

Аконт поставил Генриха у изголовья и указал движения. Генриху они были хорошо знакомы — это были движения искусственного дыхания.

Аконт передвинул баллон к столу и вставил конец трубки в ноздри. Теперь Генрих подражал дыхательным движениям, а Аконт подавал небольшие порции газа.

Работа продолжалась, но признаков жизни красавица не подавала.

Тогда Аконт оставил правую руку на вентиле баллона, а левой начал массировать область сердца.

Минута, другая — красавица сделала едва заметный, но самостоятельный вздох — дальше больше — дыхание становилось правильным. Веки еще не открывались.

Аконт оставил сердце, передал Генриху вентиль, так как дыхательные движения совершались уже правильно и, обнажив ноги, начал их осторожно массировать по направлению к сердцу.

Теперь уже не приходилось сомневаться — красавица оживала. Однако, ее богатые наряды представлялись в таком беспорядке, что Аконту стало неловко. Веки не поднимались, но они могли подняться — он закрыл ей шалью лицо и восстановил туалет. С Генрихом снова перенесли ее на кресло. Сердце билось, пульс прощупывался, грудь правильно поднималась при дыхании.

Сняли шаль, и Аконт осторожно надавил на веки — они поднялись и снова опустились, Он схватился за голову — такой свет мог ослепить красавицу, проведшую столько веков в темноте.

Был выключен свет — воцарилась темнота, освещаемая масляной лампой, пламя которой понемногу разгоралось.

Дышать становилось все труднее. Аконт дал свет, предварительно закрыв красавицу.

Он выступал наверх телеграмму и потребовал включить аппарат под № 7.

Когда требование было исполнено и заработал мотор, пропускавший воздух через барабан, наполненный каким-то составом, в помещении стало значительно свежей, Аконт на опыте с красавицей увидел, что оживление идет не так быстро, что мышцы, бездеятельные в течение пяти веков, требуют упражнений для восстановления своих функций.

Воздух был нормального состава и работать было легко.

Веки понемногу начали сами приподниматься. Какие прекрасные васильковые глаза! Они смотрят — но не видят.

Предстояло много возни. Но труд был благодарный.

Уже не надо было концентрированного газа — красавица дышала воздухом, и трубка сползла вниз под кресло.

Прошел час. Веки приподнимались.

Лицо было так прекрасно! Когда Генрих ушел к отверстию дать телеграмму, Аконт губами прильнул к губам красавицы, и этот бессознательный поцелуй окончательно оживил ее — она приоткрыла рот, устало обвела глазами — и что-то хотела спросить — но забыла, видно, слова. Вместо вопроса — какой-то звук.

Голос! Голос из глубины веков!! Это было так поразительно. Генрих бросил телеграфирование и одним прыжком очутился у кресла. Оба насторожились — кто-то ворчал. Звук был ясный. Ворчание шло из под стула. Когда осветили — увидели маленькую собаку. Она лежала на боку, точно спала, и скулила во сне, а источник жизни был тут же — это спустившаяся трубка баллона, которую неплотно закрыли.

Предстояла самая трудная часть работы — довести красавицу до сознания и доставить наверх.

Аконт спешил — он боялся, что процесс гниения опередит его работу — и ему не удастся оживить других.

Он выбрал двух наиболее породистых мужчин, обезоружил их — и задумался. А что если, оживленные, они задушат его и Генриха — это было далеко не безопасно. Это соображение заставило Аконта снять все оружие, потребовать сверху ящик и переправить весь груз наверх.

Затем решено было оживающих мужчин связывать.

Вообще, методы работы приходилось изменять, нужны были еще люди. Доктор и геолог еще не были готовы, и Аконт по телеграфу затребовал спустить Орла.

Наверху это требование вызвало недоумение. Макс пробовал отсоветовать, но, так как Аконт категорически подтвердил, Орел был спущен.

Теперь в замке было трое. Можно было работать. Но как оживленных поднять наверх?

Раздалось рычание. Опять собака. На всякий случай, ей связали лапы и привязали к креслу.

Аконт чувствовал, что под водой этой задачи ему не разрешить. Предстояло, вообще, установить правильные рейсы под дно и наладить экспорт всего найденного наверх.

Дело осложнялось тем, что никаких труб наверх нельзя было выводить и рискованно было расширять отверстие — и то и другое грозило затопить замок.

Аконт оставил Генриха и Орла, показал им, как приводить в действие приборы, очищающие воздух, категорически воспретил снимать костюмы и, дав сигнал, влез на подставки, сооруженные им еще накануне, вытолкнулся в воду и поднялся наверх.

Его обступили и расспрашивали так, точно он явился с того света.

Очень коротко он дополнил сведения, данные телеграммой и поспешил приступить к сооружениям, нужным для подъема людей.

Мысль доводить оживление до конца там, на дне, точнее, под дном — он откинул. Надо было организовать эвакуацию из-под дна на поверхность земли.

Мысль, как вода — она работает тем сильнее, чем настойчивее препятствие. Проект был таков. Соорудить непроницаемые ящики, соединить их трубками с поверхностью с тем, чтобы можно было освежить в них воздух. Устроить мощные подъемники и тащить по очереди снизу наверх.

Орел и Генрих сообщили, что чувствуют себя хорошо, красавица дышит, открывает глаза и что-то говорит, но разобрать слов нельзя. Они ее на всякий случай легонько привязали к креслу.

Двое мужчин тоже начинают дышать. Оба на столе — ноги связаны, руки свяжут, как только дыхание восстановится. Собака скулит.

Они запрашивали, как быть с остальными — и получили распоряжение отобрать еще троих.

Подняться наверх они не хотели. События этого дня слишком утомили нервы. Был только полдень, но Аконт пошел отдохнуть, и Макс взял на себя приготовление всей аппаратуры для эвакуации. Геолог следовал, как тень, за Аконтом.

Отдохнуть Аконту так и не удалось. У входа в палатку его остановил геолог.

— У меня есть предположение, которое, по-моему, объяснит все.

Этого достаточно было, чтобы согнать с Аконта всякую усталость. Они уселись у входа в палатку. С ними были капитан и врач. Все остальные срочно выполняли задания Аконта — надо было со всем поспеть до вечера.

— Судя по вашим словам, они все целы, не сгнили — значит, там было очень высокое давление. Стены замка окружены оболочкой из лавы — значит, замок обтекала лава.