Алексей Бессонов - Концепция лжи

Макрицкий прищурился. Вместо вполне ожидаемого волнения он испытывал лишь огромное любопытство. Что у нас там, за поворотом? На Луне что-то произошло, это ясно – если где-нибудь еще, то выгоднее было бы лететь сразу на планетолете, минуя лунные базы. Тогда – пересадка на орбите, а не прямой рывок из «Королева-6»: отсюда если и летают, то только на Луну.

Рядом с Леоном чмокнула тяжелая герметическая дверь, и на узкой галерее, ведущей к лифту, появился наконец Мельник.

– «Восьмерка», – заметил он, проследив за взглядом Леона. – Хорошее число. Пойдем, что ли?

– Ты думаешь, нам что-то угрожает? – усмехнулся Леон.

– Я думаю о том, что сейчас меня вывернет наизнанку при всей нашей сраной антигравитации, – с неожиданным раздражением ответил Мельник и сильно толкнул его в спину. – Пошли, а то шеф нас точно закопает.

Лифт остановился. Услышав шуршание открывающейся двери, Коровин быстро обменялся со своими собеседниками рукопожатиями и повернулся:

– По местам.

В пилотскую кабину «Егеря» вела отдельная трехместная площадка, двигающаяся по трубе, стоящей сейчас параллельно корпусу разгонного блока. Ступив на решетчатый пол, Макрицкий коснулся сенсора на пульте, и круглый металлический стаканчик резво метнулся вверх. Пройдя носовую часть РБ, он замедлил свой ход. Вот внизу остались короткие крылья челнока, затем характерный кольцевой нарост гравикомпенсатора, за ним появился обитаемый отсек. Мелькнули овальные термощитки иллюминаторов, и вот наконец – распахнутый люк верхней шлюзокамеры. Площадка остановилась. Из пола выдвинулся узкий трап, похожий больше на лесенку, и замер точно напротив шлюза. Шлем был уже на голове; Леон захлопнул забрало, посмотрел, немного подняв голову, на показания налобного дисплея, и шагнул к кораблю.

Люк с гудением встал на свое место, в шлюзокамере вспыхнул свет. Леон терпеливо ждал, пока автоматика проведет предписанную ей бакобработку, облучив его скафандр на предмет уничтожения любой возможной гадости. Освещение переключилось на густо-зеленый тон, перед ним распахнулась внутренняя дверь, и он, привычно цепляясь за встроенные в потолок скобы, пролез в кабину управления, затем подтянулся, забросил вперед ноги и оказался наконец в левом кресле.

– Майор Леонид Макрицкий, личный номер… – бормотал он, пока руки автоматически находили нужные сенсоры на потолке и главном пульте, висящем сейчас у него над грудью. – Первый пилот к старту готов.

– До старта тридцать, – с готовностью отозвался мягкий женский голос.

– Есть тридцать…

Леон прикрыл глаза. Сейчас заработают нагнетатели РБ, отозвавшись к кабине едва ощутимой дрожью, потом запустится реактор, горючее поступит в форсажные камеры, от комплекса отцепятся последние сервисные разъемы, и начнет открываться многометровая «крыша» с деревцами поверху.

– До старта десять, зажигание.

– Есть зажигание.

Вся работа на взлете – следить за дисплеем главного компьютера и дублировать голосом телеметрию, по-настоящему управлять кораблем ему придется только на подходе к Луне и, может быть, при посадке – если Коровин вдруг прикажет садиться не на оборудованной базе, а в чистом поле, точнее, в серой пыльной пустыне.

– Статическая…

– Ось ноль.

– Пять… четыре… три…

После слов «…один, старт…» Леон ощутил слабый толчок, и ничего более. На обзорных экранах светилось серое небо, но он знал, что ничего интересного сейчас не увидит. Гравикомпенсаторы благополучно приняли на себя удар перегрузки, РБ трудился без малейших нареканий – по ощущениям, взлет «Егеря» ничем не отличался от взлета обыденного межконтинентального лайнера. Скоро появятся стюардессы с тележками, заставленными крохотными дармовыми бутылочками, над которыми гордо реет голографический логотип авиакомпании, и все пойдет своим чередом: сосед слева полезет за бумажником, чтобы заказать себе «полный» виски, а дама в правом ряду начнет томно обмахиваться шелковым японским веером, что продаются в любом аэропорту по два доллара за штуку.

Небо темнело все быстрее и быстрее.

Звезды! Леон пошевелился в привязных ремнях. Справа от поднимающегося «Егеря» появился и быстро пропал суборбитальный комплекс связи «Дейтон» – крохотный на такой дистанции белый жучок с блестящими крылышками фотогенераторов.

– До отделения десять…

– Есть десять, – Леон протянул руку к пульту и перекинул предохранитель с клавиши подтверждения сброса отработавшего свое разгонного блока. – Подтвердил.

– Отделение. Приготовиться к коррекции.

Снова толчок. Сорокаметровый цилиндр РБ, кувыркаясь, ушел в сторону – через несколько секунд заработают его двигатели ориентации и он медленно поплывет вниз, к ближайшему «мусорщику» – энергоузлу, собирающему его собратьев для «увязки» в пакеты и отправки на Землю при помощи специальной парашютной платформы. Потом платформа опустится в Тихом океане, и ее отбуксируют в Австралию, где отработанные РБ либо перезаряжают, либо утилизируют: металла на Земле не хватает уже катастрофически, и сжигать такое богатство в плотных слоях слишком накладно.

– Центр, «паровоз» отошел.

– Поняла, начинаю коррекцию.

– Генерал-майор Коровин, – вмешался в линию густой голос шефа, – приказываю временно снять канал ЦУПа.

– Слушаюсь, – немного удивленно ответила дама в Королеве-шестом, и в наушниках сразу исчез почти незаметный до того скрип.

Леон понимающе усмехнулся и отщелкнул один из тумблеров на панели управления системой связи.

– Чисто, – доложил он.

– Мы идем на «Космонавта Комарова», – произнес Коровин. – Корректироваться будешь уже на подходе, как тебе удобнее, только так, чтобы быстрее.

– Без пересчета – шесть часов, Валентин Андреевич, – ответил Макрицкий. – Быстрее – полчаса с прожиганием камер. Сейчас будет точнее…

– Не важно, – буркнул генерал. – За сожженную горючку отвечать мне, и за челнок тоже. Можешь хоть вообще спалить моторы, но устрой мне гонку… Ты хочешь знать, куда мы летим?

– Странный вопрос, господин генерал.

– Там грохнулся боевой скаут массин-ру. Два члена экипажа умерли в течении десяти минут после того, как их вытащили, третий был уже труп. Корабль изуродован, кристаллокамера главного компьютера примитивно взорвана.

– Боевой скаут?!

– На базе считают именно так – он небольшой по размерам и с пушками. Сдается мне, эти хоботные крысы тянули к французам на Бэксайд, но не дотянули. Кто-то их крепко потрепал, Лео. Настолько крепко, что шансов выжить у этой троицы практически не было. Но почему-то они тянули до последнего…

К научно-исследовательскому центру Роскосмоса «Космонавт Комаров» Леон «подкрадывался» с выполнением нескольких весьма нетипичных маневров, за которые, случись ему завинтить их в иной обстановке, вполне можно было огрести «неполное служебное».