Анна Семироль - Офелия

Он поднялся по лестнице, щёлкнул выключателем у двери. Свет погас, осталась лишь неоновая подсветка иллюминатора. Питер вернулся обратно, сел на пол перед окном.

- Мне кажется, ты не враг, - негромко сказал он. – Я сейчас подумал, как бы сам себя чувствовал на твоём месте. Знаешь… я бы в штаны наложил от страха, вот честно. Тут же для тебя не только люди чужие, но и мир вообще, да? Я вот почти взрослый, а расплакался бы. Ты плакать не умеешь, наверное. У тебя и так кругом вода.

У самого края иллюминатора что-то мелькнуло. Питер вытянул шею, стараясь увидеть скрытое от него рамой, и отпрянул обратно, встретившись с русалкой лицом к лицу. Она тоже испугалась, метнулась прочь.

- Фу, глупая, - выдохнул Питер, ощущая, как сильно колотится его сердце. – Я правда чуть не это… Напугала!

Она снова выглянула из-за нижнего края рамы. Питер замер и умолк, наблюдая за белоснежной девочкой-цветком. Она медленно двинулась вдоль проёма окна, трогая стекло с той стороны тонкими пальчиками. Когда русалка раскрыла ладонь, Питер рассмотрел между пальцами едва заметные полупрозрачные перепонки. «Забавно. Как у лягушки, - удивился мальчишка. – Только лягушачьи перепонки от начала пальцев идут, а у неё – от третьей фаланги. Ух ты! Да у неё и ушки есть!»

Уши были смешными. Когда русалка поднималась, волосы током воды относило назад, и проявлялись ушки, похожие на вытянутые вверх плавники с бахромчатым краем.

- Если у тебя есть уши, значит, ты что-то слышишь, - прошептал Питер. – Привет, Офелия. Ты на эльфа похожа. Я в «Хоббите» картинки видел.

Русалка замерла, алые зрачки метнулись, взгляд остановился на мальчишке. Питер улыбнулся и медленно поднял вверх раскрытую ладонь. Офелия отпрянула, но не спряталась. Лишь увеличила дистанцию. Повисла перед окном, согнув в локтях руки и сжав пальцы в кулаки. Склонила голову к правому плечу, потом к левому, будто прислушиваясь. Оборки и ленты её платья шевелились в воде, как живые.

- Не, ты не эльф. Медуза? Неа. Медуза не так красива. И похожа на гриб. А ты на гриб не похожа. Вообще. Ты как цветок. Астра или хризантема. Только с двумя ножками. Ну, стебельками.

Он говорил негромко, спокойно, доброжелательно – как с незнакомыми собаками, с которыми хотелось наладить общение. Питер понимал, что толстое стекло надёжно отрубает все звуки, да и в воде слышимость очень странная, но втайне надеялся, что русалка его слышит. Может, так оно и было, а может, она просто изучала его, рассматривала, пытаясь понять, опасен он или нет. Во всяком случае, она не уплывала. Медленно кружила возле иллюминатора, подплывая то сбоку, то снизу, то выглядывая из-за верхнего края рамы вниз головой. Питер смотрел во все глаза, улыбаясь. С каждой минутой странное прекрасное существо казалось ему всё более дружелюбным и менее опасным.

- Ты же просто девчонка, да? Просто живёшь в воде. И что тебя бояться?..

Позади Питера отворилась дверь, щёлкнул выключатель, залив гостиную светом. Русалка тут же метнулась прочь и затерялась в глубине. А мамин голос строго позвал:

- Пирожок, срочно за стол. Я не буду разогревать ужин в третий раз.

- Мам, прости, но тут…

- Я всё понимаю, милый, - тон миссис Палмер смягчился. – Новая забава, необычная и интересная. Она отсюда никуда не денется, а вот кто-то запросто останется голодным до утра.

Питер с кряхтением поднялся, подтянул штаны. Из кармана на ковёр под ногами выпал мятый фантик от леденца. Мальчишка поднял его и поплёлся за мамой.

- Ма-ам, а Офелию покормят? – спросил он, усаживаясь за стол в кухне.

- Да, отец на днях привезёт ей живой рыбы, - откликнулась миссис Палмер, выкладывая на тарелку жареную картошку и тушёную говядину.

- Как «на днях»? – заволновался Питер. – Ларри сказал, она голодная… Мам, отдай ей мой ужин! Я всё равно конфеты ел.

- Пирожок! Опять нарушаешь уговор? Никакого сладкого после…

- …Трёх часов дня. Да, мама, прости. Но мы с Йоном так хотели конфет… - покаянно вздохнул Питер и тут же добавил: - Я добровольно останусь без ужина. Покорми Офелию, пожалуйста.

Миссис Палмер повесила на крючок у двери фартук и присела рядом с сыном. Питер отложил вилку от тарелки подальше, сцепил руки в замок на коленях.

- Я правда не голоден.

- Милый, русалка не ест человеческую еду. Ей нужна рыба, - мягко заговорила мама. – Сейчас уже поздно, папа завтра отправит кого-нибудь за живой рыбой в Дувр. Бери вилку. Приятного аппетита. Нам с тобой ещё географию учить.

Питер вздохнул и принялся за еду. Ужин как-то не шёл. Вроде, и вкусно было, и конфеты в животе давным-давно растаяли, но… Он думал о русалке. О том, что сказал Ларри.

«Дрессировка. Чтобы показать, кто хозяин. И хозяин кормит, - ковыряя вилкой остывшие ломтики картофеля, хмурился Питер. – Как с плохой собакой. Или баргестами. Как можно дрессировать девочку? Она и так испугана, она издалека приехала, а тут ещё и еды не дают… А может, прогулять завтра школу и купить ей рыбки? У меня же остались ещё карманные деньги! Вот так я и сделаю, да!»

Поздно вечером, когда в доме стихли все звуки, и даже собаки на первом этаже угомонились и перестали носиться, Питер пробрался в оранжерею, залез на любимый подоконник и приоткрыл окно.

Сад спал, освещённый луной – ещё не полной, но такой яркой, будто её отмыли щёткой с содой. В её свете ночь казалась раскрашенной фиолетовой и серебряной краской. Фиолетовыми листьями играл ветер, серебристые волны шли по поверхности пруда. Русалка выделялась единственным белым пятном: высунувшись из воды по плечи и положив руки на край островка с гротами, она смотрела на луну. От её неподвижности, от льющегося с небес молочного света, от шелеста листвы, в котором чудился шёпот, Питеру стало невыносимо грустно. Ему казалось, Офелия смотрит не на луну, а в ту сторону, где остался её дом. Смотрит и зовёт. Только никто её не слышит.

Он вернулся в свою комнату, закутался с головой в одеяло и быстро заснул. И вопреки его опасению, этой ночью он спал без сновидений.

Офелия (эпизод седьмой)

- Нет, ну-ка, погоди. – Кевин решительно перехватил руку Питера, вытаскивающую из кармана деньги, и обратился к продавцу: - Мистер, вам не кажется, что вы нас грабите?

Грузный пожилой мужчина равнодушно пожал плечами:

- Не нравится – не берите. Но попробуйте найти у кого-нибудь ещё живую рыбу в такой час.

- Простите, мистер, - торопливо проговорил Питер. – Я возьму! На все деньги, пожалуйста.

Он выгреб из кармана всё, что было, высыпал на прилавок перед продавцом. Две мелкие купюры, десятка два монет… Продавец рыбы медленно пересчитал деньги, передвигая монеты к себе коротким волосатым пальцем, сдвинул брови к переносице:

- Это всё?

Питер в панике зашарил по карманам, выудил ещё шестипенсовик.