Анна Семироль - Офелия

Питер включил настольную лампу, вытащил из стопки чистый лист бумаги и принялся выводить подаренной отцом авторучкой: «Йон, здорово! Я здорово разозлил отца, и он отослал меня к тётке в Бристоль. Мама говорит, это на неделю. Пригляди тут за Офелией, пока я буду в ссылке. За меня не волнуйся, я в полном порядке. Кеву привет, я попробую позвонить ему из Бристоля. Пит». Он подумал и приписал: «Йон, ты охрененный друг и мировой парень. С меня значок бристольских «малиновок»[1]. Или вымпел». Питер сложил лист вчетверо, написал на нём имя Йонаса и оставил на столе. Разделся, забрался в кровать и уснул, обернувшись одеялом.

Утром его разбудила мама. Питер схватил адресованную другу записку, по дороге в умывальню подсунул её под дверь комнаты Агаты. Наскоро позавтракал, положил в приготовленную сумку с вещами бумагу и карандаши. Подумал и добавил библиотечную книгу про оттудышей, которая показалась ему самой правдоподобной. Остановился у окна: на улице собирался дождь, у ворот уже урчал мотором отцовский «Силвер Клауд».

- Питер! – услышал мальчишка. – Спускайся быстрее!

Он подхватил свои вещи и со всех ног понёсся в нижнюю гостиную. Распахнул дверь, бросил сумку на лестнице, щёлкнул выключателем подсветки и подбежал к иллюминатору.

- Офелия! – позвал он, ударив ладонью в стекло. – Офелия!

Он не думал, что она услышит: Офелия по утрам любила поспать, появлялась обычно часов в десять до полудня. Но в этот раз она не спала. Мелькнул в мутноватой тьме знакомый белый силуэт, и вот уже русалочка радостно закружилась у окошка, помахала рукой Питеру.

- Я уезжаю, - только и смог сказать он. – Ты береги себя, пожалуйста. К тебе Йонас заглянет. Не надо его бояться, он мой друг.

Офелия склонила голову набок, подплыла к стеклу вплотную. «Она меня не слышит, - подумал Питер грустно. – Может, это и хорошо даже». Русалка попыталась заглянуть ему в лицо, забеспокоилась. Мальчишка бессильно прижал к стеклу ладони, поник головой. Целая неделя… За это время может случиться всё, что угодно.

«Нет. Она не должна видеть меня таким… заплаканным и слабым. Я должен быть сильнее! Я её друг и защитник!»

- Ничего не случится.

Он заставил себя улыбнуться и посмотреть в чёрные глаза девочки-цветка. Офелия по ту сторону окна касалась его ладоней тонкими пальцами. И тоже улыбалась.

- Я с тобой. Питер и Офелия – друзья. Я к тебе вернусь, понимаешь?

Она кивнула, повела ушками. Их ярко-розовые кончики реяли в воде, как знамёна над замком. Питер поднял вверх большой палец, улыбнулся как можно теплее и искреннее:

- Выше флаг, Офелия! Я тебя не брошу! Мы скоро увидимся, друг.

[1] «Малиновками» (robins) называли игроков футбольного клуба «Бристоль Сити»

Офелия (эпизод тридцать второй)

Бристоль встретил их скучным, не по-летнему холодным дождём. «Силвер Клауд» петлял по узким, закованным в каменную броню улицам, изредка выбираясь на побережье реки Эйвон и проезжая мимо маленьких скверов. Питер полулежал на заднем сиденье, прижавшись щекой к скрипучей коже, и тоскливо думал о том, как хорошо было бы, если б прямо сейчас раздался громкий хлопок, и отцовская машина попала бы в какой угодно мир, лишь бы там не было этого города.

«Можно даже к динозаврам, - думал мальчишка, провожая безучастным взглядом очередную улицу с серыми домами и спешащих людей под пёстрыми зонтиками. – Пусть съедят – и всё. А можно и к оттудышам. Чтобы папа увидел, насколько он в них ошибался».

Серая череда домов сменилась зелёным массивом: ехали мимо парка. Питер подумал о том, что Лу понравилось бы, когда вокруг много деревьев. И что вообще было бы здорово, если бы пикси… да и не только пикси жили свободно в мире людей.

«Они никому не мешают. У них свой уклад жизни, им не нужны ни города, ни деньги. Йон говорил, что там, в своём мире, пикси живут на больших деревьях. В реках – русалки, на заливных лугах и в камышах – келпи. Интересно, а кентавры где? В лесах или на равнинах? Что им нужно, чтобы чувствовать себя в безопасности? Наверное, подобие жилища. Может, пещеры?»

Убаюканный размеренными мыслями, Питер задремал. А когда проснулся, понял, что они приехали. Отец вышел из авто первым, взял сумки Питера из багажника и исчез в подъезде пятиэтажного дома, фасад которого до второго этажа был увит диким виноградом. Питер перегнулся через сиденье и зашептал, обращаясь к водителю:

- Тревор, давайте сбежим? Пожалуйста… Отвезите меня обратно, я вас очень прошу! Я же тут умру от тоски. У меня здесь ни друзей, ни…

- Я бы рад, - развёл руками Тревор. – Но за подобное меня уволят и посадят в тюрьму. Это же будет расцениваться как угон с похищением ребёнка. Прости, парень. Ты не горюй. Может, всё тут вовсе не так и плохо.

- Разве что ещё хуже, - убитым тоном отозвался Питер и вышел из машины на тротуар.

Хотелось пнуть отцовский роскошный автомобиль – от души, изо всех сил, чтобы что-нибудь обязательно грохнуло и отвалилось. Но, во-первых, Леонард Палмер проектировал машины на совесть, а во-вторых, «Силвер Клауд» не был виноват в злоключениях Питера. Мальчишка вздохнул, отошёл на шаг и нахохлился под холодным дождём. Мелькнула мысль прямо сейчас броситься бежать, затеряться на улицах, а потом прийти в полицию и сказать, что потерялся. Назвать адрес, и его отвезут домой. К Офелии, Йонасу, Кевину и семье. И собакам, конечно. И Лу.

«Ага, давай, жиробас, добеги без одышки хотя бы до угла!» - подумал Питер и поплёлся к открытой двери подъезда. Тем более, что на крыльце уже стоял отец и строго поглядывал в сторону сына.

- Побыстрее, - прокомментировал мистер Палмер. – Мне на работу надо. Пошевеливайся.

Подниматься по ступенькам на верхний этаж было непривычно. Когда в твоём родном доме – два этажа и чердак, а в Дувре нет домов выше пяти этажей (и в тех ты даже не был), путешествие на пятый этаж тёткиного дома занимает вечность. А вот и мистер и миссис Литтл – вышли встречать племянника на лестничную площадку. Рыжий, как морковка, неизменно-худой дядя Фред в тёмно-синем деловом костюме, приятно-пухленькая невысокая тётя Тереза – в светлом ситцевом платье, волосы уложены в высокую причёску. «Ну, сейчас начнётся», - обречённо подумал Питер.

- Зайчик, как ты вырос! – всплеснула руками Тереза, и Питер с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

- Привет, племянник, - дядя Фред протянул мальчишке руку, энергично пожал. – Заходи, дорогой гость. Леон, позавтракаешь с нами?

- Спасибо, Фред, но я тороплюсь. Подвезти тебя до работы?

- О, буду очень благодарен! Один миг: я возьму зонт, шляпу и портфель!

Дядя Фред проскочил в коридор, что-то там громыхнуло, и вот он уже выскочил обратно. Поцеловал жену в щёку, подмигнул Питеру:

- До вечера, Пит! Дорогая, не утомляй парня заботой! – и они с Леонардом Палмером поспешили вниз по лестнице.