Анна Семироль - Офелия

На следующий день, прямо перед отъездом на Клифтонский мост, позвонили ребята.

- Привет! – хором провопили они, когда Питер взял у тёти трубку. – Мы звоним тебе из телефонной будки на заправке! Как ты там?

- Я в порядке, сейчас поеду мост смотреть. Кев, Йон, какие новости?

- Синяк ещё не прошёл! – радостно крикнул Кевин, потом в трубке зашуршало, и заговорил Йонас: - Здорово, Пит-К-Бристолю-Прибит! Так как тебя нет, мы в спорт решили удариться. Кев колошматит перчатками какую-то подушку, а я плаваю.

- А Офелия? Как она?

Трубка выдала сдержанный вздох.

- Она готовится к выставке, - по тону Йонаса было понятно, что ничего хорошего с Офелией не происходит. – Меня боится, как кипятка, с сестрой твоей иногда играет, но как-то без особого удовольствия. Лошадку катает по островку. У неё ещё кубики пластмассовые плавают с буквами. Хотел научить её составлять какое-нибудь неприличное слово, но она ко мне не подплывает.

- Передай ей, что я скоро вернусь, - попросил Питер и спросил: - Погоди, а зачем тебе бассейн? От нечего делать?

- Ах-ха, я всё делаю именно от безделья и скуки! – усмехнулся Йонас, а Кевин где-то рядом с ним со смехом прокричал: - Палмер, этот придурок сказал, что хочет переплыть Ла-Манш!

- Ч-чего?! – обалдело спросил Питер.

В трубке зашипело, защёлкало, и связь прервалась, оставив Питера наедине с уймой незаданных вопросов.

А после был старый подвесной мост над рекой, бегущей в ущелье далеко внизу, и закат, окрашивающий благородным золотом город в долине, и ветер, холодный и свежий, ерошащий отросшие за месяц волосы. И восторг, который так хотелось разделить с кем-то очень близким, и удивительное чувство, будто ты не стоишь на площадке моста, а поднимаешься ввысь, как герои Жюля Верна на воздушном шаре, и мир под тобой волшебный. Будто не закат его золотит, а он сам переливается миллионами оттенков питающей его магии. А ветер знакомо пах морем и отчего-то свежей сдобой с корицей.

Питер закрыл глаза – и тут же рядом с ним встали Йонас, Кевин и Офелия. И они вместе смотрели на далёкий город, лежащий в ладонях долины, и перегнувшись через перила, махали руками Эйвону, а под мостом звонко пищащей стайкой вились задорные пикси. Йон говорил что-то о рыбе, которая может тут водиться, Кевин – о том, что тут можно возвести плотину и построить электростанцию на энергии воды. А Офелия просто слушала и забавно шевелила ушками…

- Ты просто сияешь, зайчик, - с улыбкой сказала тётя Тереза по дороге обратно. – И мне радостно. Впечатления – это то, что тебе необходимо.

- Как гостю? – отвлечённо спросил Питер, разглядывая лес из окна машины.

- Не только. Как художнику – прежде всего.

Питер поёрзал на скрипучем сиденье и погрузился в размышления о том, видел ли Джон Симмонс тех, кого рисовал. Уж очень реалистичными были некоторые его работы.

«Даже странно. Может, между нашим миром и миром оттудышей уже давно существовали какие-то дыры? Не может же так быть, чтобы много-много людей разных народностей взяли и одновременно выдумали почти одно и то же. И художники, которые иллюстрировали старинные книги… Они тоже рисовали пикси синими, сирен – черноволосыми и со змеиным туловищем, а сиринов – в ярких крупных перьях. Значит, всё же видели люди оттудышей. И жили мы с ними рядом изначально. А потом как будто дырки между мирами затянулись, и у нас исчезло волшебство. А может, в мире Офелии и люди есть, только мало? Спросить бы её, но вот как?»

В субботу утром Питера разбудил бодрый дядя Фред в модном твидовом пиджаке и дурацкой шляпе.

- Подъём, племянник! Собирайся, завтракай – и едем! – пропел он приятным баритоном.

Питер спросонья подскочил в кровати, испугав спящего в ногах старичка Пуффа.

- Куда? – хрипло спросил мальчишка, щурясь от солнца, пробивающегося между штор.

- Как это «куда»? – дядя Фред положил перед Питером шорты и новую футболку с эмблемой «малиновок» - парой единорогов. – Сегодня выходит срок твоего заключения у нас в гостях!

- Я поеду домой?

- Поедешь, поедешь! Иди умывайся и за стол. И пошустрее.

Мальчишка наскоро собрался, уложил свои вещи в сумку, не забыв про футболку для Йона (надо же было с толком потратить свои карманные деньги!), с удовольствием съел омлет с кусочками тунца, выпил чашку чая, и спустя десять минут старенький «Дженсен» Фреда Литтла повёз его прочь от Бристоля. Питер помахал в окошко тёте Терезе, кивнул железнодорожному музею, как старому знакомому и подумал, что, пожалуй, ему будет не хватать дней, проведённых в гостях у четы Литтл.

Всю дорогу он дремал или слушал музыку, журчащую из радиоприёмника сквозь треск помех. И окончательно проснулся только тогда, когда увидел, что машина едет через центр Лондона.

- Мистер Литтл, кажется, мы не туда свернули, - растерянно произнёс Питер. – Нам же надо было в объезд, а не через центр… Или там ремонт дороги где-то?

- Мы верно едем, Пит, - улыбнулся дядя Фред в зеркальце заднего вида. – Просыпайся. Что-то ты сегодня туговато соображаешь.

Питер задумался на секунду… и не поверил своей догадке.

- Мистер Литтл, это мы на выставку, да?

- Ну, наконец-то догадался! Ты думал оставить свою подругу без поддержки? Нет уж, я доставлю тебя прямо к ней!

От радости Питер заорал так, что радио испугалось и перестало шипеть:

- Спасибо, мистер Литтл! Вы настоящий друг! Спасибо!

Фред Литтл рассмеялся и повёл «Дженсен» к повороту на стадион Хайбери. Питер от нетерпения подпрыгивал на месте в такт колотящемуся сердцу. Он увидит Офелию! Он поддержит её! Да, он не смог помешать папиным планам, но его русалочка будет не одна!

Мальчишка с трудом дождался, когда авто мистера Литтла припаркуется на стоянке у стадиона. Питер выскочил, хлопнул дверью, извинился и только что не заплясал на месте, ожидая дядю Фреда. У касс стадиона скопилась огромная очередь, и Питер решительно рванул к входу – прямо к суровому охраннику:

- Мистер, здравствуйте. Я Питер Палмер, моя русалка участвует сегодня в выставке. Я могу пройти к рингу?

- Конечно, дружок. Но только с билетом, - равнодушно откликнулся охранник.

- Но мы же участвуем…

- Малыш, если твоё имя есть в списке, то тебе во-он туда, - охранник указал куда-то в сторону, на стоящие плотным строем припаркованные грузовики.

Питер вздохнул, понурился и пошёл обратно к кассам искать дядю Фреда. «Как же, внесли они меня в список, - горько думал он. – Чёрта с два. Но мы всё равно пройдём!»

Покупка билета заняла сорок минут. Питер переминался с ноги на ногу, стоя рядом с дядей, постоянно оглядывался: не мелькнёт ли где отец или мама? Нет, видимо, они давно уже приехали и уже были в ринге. Питер так волновался, что его аж познабливало. Как только мистер Литтл предъявил билеты на входе, Питер выпалил: