Анна Семироль - Офелия

- Сильна, тварюга, - проворчал один из них, наблюдая за сопротивлением Офелии. – Когда сюда сгружали, никаких проблем не было.

- Может, кто-то в воду чего подсыпал? – предположил его напарник. – Помнишь, два года назад одна дама так конкуренток потравила?

- Да они тут регулярно так развлекаются, - сказал самый пожилой из рабочих. – То пиксям крысиного яду кинут, то кентаврам игл в шею понатыкают, то к баргестам течную суку пронесут. Тут что ни год, то несчастные случаи. Три или четыре года назад один умелец гранату швырнул в загон с полуконями. Шестерых разорвало, с десяток искалечило. Конкуренты…

От услышанного затошнило. Питер поймал мечущийся взгляд чёрных глаз за стеклом, помахал русалочке рукой и постарался выстроить в мыслях образ дома, безопасности.

- Не бойся, Офелия. Сейчас мы поедем домой, - спокойно пояснил он.

Фред Литтл похлопал его по плечу:

- Пойдём, Пит. Отдам тебе вещи, - сказал он.

На стоянке мистер Литтл выгрузил из багажника «Дженсена» чемодан племянника, присел перед мальчишкой на корточки и тихо попросил:

- Пит, запомни, пожалуйста, очень простую вещь, которую почему-то очень сложно соблюдать по жизни. Человек – это не тот, кто способен победить или уничтожить любого зверя. Человек – это тот, кто способен победить зверя в себе.

- Я запомню, мистер Литтл. Спасибо вам.

Мужчина тепло улыбнулся, тая грусть в глазах.

- Она красавица, Питер. Станешь постарше и встретишь такую девчонку среди людей – не упусти, не будь дураком. Смотри, а вон и твоя мама. Всё, Пит, беги. И будь здоров. Захочешь навестить нас с Терезой – мы будем счастливы тебя видеть.

Питер долго стоял, обняв чемодан, и смотрел, как маленький синий «Дженсон» уезжает прочь. Вот он выехал на оживлённую улицу и заскользил в потоке машин, как рыба в стае, вот обогнул одно авто, другое, вот свернул за поворот и исчез. Мальчишка взял чемодан за ручку и медленно побрёл туда, где его ждала мама, возле которой вилась миссис Донован и что-то рассказывала, обильно жестикулируя. Видимо, ябедничала на Питера, потому что лицо мамы было хмурым.

Встреча получилась прохладной.

- Почему ты не дождался нас у Литтлов? – спросила миссис Палмер.

- Дядя Фред сам предложил привезти меня на выставку, - бесхитростно ответил Питер.

- Неужели ты так отвратительно себя вёл, что от тебя захотели скорее избавиться?

Питер промолчал. Вспомнил, что не сказал дяде Фреду «до свидания», и ему стало грустно. И очень неприятно, когда мама потрепала его по волосам. Обычно он воспринимал это как ласку, но не сегодня.

- Я думал, вы будете мне рады, - негромко сказал он в сторону, но его никто не услышал: мама переключилась на разговор с Вайноной Донован.

- Наша звёздочка совсем не произвела впечатления? Хоть что-то хорошее нам сказали?

- Нет, Оливия, судьи остались разочарованы, описание выдали ужасное. Что к выставке не готова, плохо выдрессирована, вероятно, больна. И самое неприятное – «испытывает недостаток в понимании, потому негативно настроена к тренеру». Возмутительно! – громко фыркала миссис Донован, шагая к стоянке для грузовиков. – Будто я с ней по три часа в день не занималась! Будто не я вхожу в тройку лучших тренеров Великобритании и в пятёрку – Европы! Оливия, я думаю, ей что-то в воду подсыпали.

«А я думаю, прав был тот старенький судья, который сказал, что Офелия сильно подавлена из-за недостатка общения», - зло парировал про себя Питер. Ему сейчас хотелось только одного: залезть в кузов тряского пыльного грузовика, сесть возле бака, в котором перевозят Офелию, и опустить руку в воду. Чтобы наощупь найти ладонь русалки, пощекотать дружески и переплести свои пальцы с её.

Каково же было удивление мальчишки, когда вместо грузовика он увидел сверкающий никелем «Посейдон» - отцовскую новую машину для перевозки русалочки. Возле цистерны длиной с большую комнату уже суетились рабочие. Вдвоём они переложили опутанную сетью Офелию с тележки на платформу сбоку машины, отец Питера высунулся из кабины, удовлетворённо кивнул, и платформа пришла в движение, поднимая рабочих и русалку на цистерну. Мужчины несколько минут возились, раскутывая Офелию и напрочь игнорируя предложения Питера помочь. Потом послышался громкий всплеск, и в подсвеченной солнцем сквозь окна воде замелькал знакомый светлый силуэт. Мистер Палмер опустил платформу с рабочими на землю, вышел из кабины, и сдвинув два рычага, отправил платформу под дно «Посейдона».

- Ух ты! – искренне восхитился Питер. – Какая автоматика! Пап, ты просто гениальный конструктор!

Леонард Палмер гордо улыбнулся, и мальчишке стало легче. Очень хотелось поскорее забыть безобразный диалог отца с дядей Фредом и ещё сильнее – вечер перед отъездом Питера к Литтлам. Хотелось, чтобы всё было как прежде. Чтобы мир, футбол по вечерам у приёмника, пикники по выходным, прогулки верхом…

- Полезай в кабину, оттуда русалку отлично видно, - распорядился отец и, подхватив чемодан Питера, пошёл к «Силвер Клауду», возле которого скучно курил Тревор.

Всю обратную дорогу Питер смотрел на Офелию. Окна, опоясывающие цистерну «Посейдона», давали хорошее освещение и позволяли наблюдать за тем, что делает русалочка. Половину дороги она проспала, свернувшись среди белоснежной кипени своих одежд и покачиваясь в толще воды напротив кабины, где ехал Питер с отцом. Потом, когда семья остановилась пообедать в придорожном кафе, Офелия проснулась и с интересом рассматривала мир по ту сторону окон. Питер быстро съел купленный ему бутерброд, запил его чаем и засобирался к цистерне. Слушать бесконечный трёп взрослых о том, какое несправедливое сегодня было судейство, не хотелось ни капли. Родители, миссис Донован и даже Тревор настолько увлеклись этой темой, что никто даже не спросил Питера о том, как тот провёл время у Литтлов. Отец только с нажимом поинтересовался, не хочет ли сын извиниться перед миссис Донован. Тренерша неловко захихикала, жеманно улыбнулась и сказала, что пустяки и всё уже забыто. Потому «нет» Питер произнёс про себя и пошёл прочь от кафе, пиная попадающиеся по дороге камни пыльными носами кед.

Русалка плавала взад-вперёд вдоль окон и что-то с большим интересом рассматривала в стороне от дороги.

- Эй, привет! – помахал ей Питер. – Я пришёл. Что там у тебя интересного, покажешь?

Офелия, довольная его возвращением, закружилась в воде, белые ленты спиралями вились рядом с ней. Питер посмотрел на испачканную травой и землёй новую футболку с единорогами, держащими герб «малиновок», показал на себя:

- Вот, гляди: единороги. Ты говорила, что у вас таких не бывает. А у меня они есть.

Она заинтересованно вгляделась в рисунок, расправила уши и отплыла. Потом вернулась, покружилась и снова уплыла к окнам на противоположную сторону. Питер понял, что она пытается ему что-то показать, и обошёл «Посейдон» вокруг. Офелия уже ожидала его там, где окна выходили на лесополосу за обочиной. Убедившись, что мальчишка смотрит на неё, русалочка указала куда-то ему за спину в сторону зарослей.