Анна Семироль - Офелия

Еде пикси обрадовался так, словно не видел её минимум неделю. Пока он жадно пихал в рот пирог, отламывая от него маленькие кусочки, Йонас погладил пальцем его рыжий хохолок и проворчал:

- Обжора. Не переедай, а то тебя крылья не поднимут. Пит, он летать начал. Пока понемногу, по чердаку, но с каждым разом всё увереннее. Третий день как я ему с крыла снял эти… подпорки.

- Тётка его не засекла?

- Нет, она думает, что в доме мыши. Кота с улицы припёрла, так Лу его так шуганул, что, мне кажется, он до сих пор драпает.

- У канадской границы? – засмеялся Питер.

- А?

- Это из рассказа одного. Там бандиты, которых похищенный ими мальчишка довёл до помешательства, драпали до канадской границы, - пояснил он другу.

- Ах-ха, точно! Как святой, по воде скачет.

Упоминание воды заставило Питера взять со стола рисунок, сделанный им вчера по дороге из Лондона, и показать его Йонасу.

- Ты чего – в детство впал? – удивился тот.

- Нет. Я перерисовывал то, что Офелия пальцем на стекле вывела, - ответил мальчишка и подробно рассказал Йону всё то, что случилось вчера на стоянке у придорожного кафе.

Йонас слушал внимательно, лишь иногда хмурил светлые, как и выгоревшая на солнце шевелюра, брови. Смотрел на рисунок, лежащий перед ним в полосе солнечного света. А когда Питер договорил, произнёс:

- Ты не совсем прав. Это не вход в другой мир. Это больше похоже на закрытое окно. Искры, которые плясали над водой, действительно указывают на то, что там есть что-то… - Йонас задумался, подыскивая нужное слово. – Наверное, «потустороннее» - это не то. «Волшебное» - тоже. В том мире нет волшебства как такового, просто там другие законы действуют. Там сама ткань мироздания разумна, если я не совсем дурак. Короче, ты нашёл оттудышное место. Искры только над водой вились? Над головой или среди ветвей их не было?

- Нет, только у воды, как комары. На одном месте.

- Жаль. Оконце маленькое, - вздохнул Йонас. – Будь оно хотя бы с дверной проём, можно было бы попробовать протащить туда Офелию.

- Оно чуть меньше моего стола. Офелия влезет, - возразил Питер.

- Никса влезет, они мелкие, а вот русалка – нет. В таких «окнах» пространство – как обратный ток реки. Сперва широко и удобно, а потом суживается. Как будто ты идёшь к истоку. И чем меньше изначальное «окно», тем уже исток. Видимо, это чтобы миры друг в друга не проваливались совсем. Получается, в таких местах можно что-то видеть и слышать, но не получится переместиться. Я коряво объясняю, да?

Вместо ответа Питер пожал плечами.

- Когда жахнуло то секретное оружие, дырина в мироздании образовалась огромная. Потому и пошло через неё взаимопроникновение. Понял?

- Почти. А как это самое «узкое место» в переходе ощущается? – полюбопытствовал Питер.

- В «пятне междумирья» - никак. Там свободно пройдёт целая толпа, и ничего не почувствует. А про небольшие такие ходы я читал, что там очень больно. Оказывается, многие люди совались в такие переходы, но когда их начинало давить и плющить, большинство поворачивало обратно – и переход выплёвывал их в то место, откуда они пытались пролезть в другой мир.

- Странно.

- Ну, законы, по которым работает наш мир, там не действуют. Отец говорил, что оно похожее, но другое.

- И Офелию мы туда не протолкнём, выходит, - вздохнул Питер. – А я-то надеялся…

Мысли о том, что русалку надо отпустить, преследовали его уже несколько дней. А вчерашнее тайное место как ничто другое подходило в его мечтах под спасительное укрытие для Офелии. Он настраивал себя на хорошее: что так будет только лучше для неё, что это дверка в её мир, и что надо обязательно этим воспользоваться. И вот же горечь и досада – вариант не годился.

Йонас хлопнул его по плечу.

- Выше нос, Пит-Немного-С-Толку-Сбит! У меня есть другой план. Правда, я его ещё не продумывал детально, но я не вижу ничего невозможного.

Лицо Йонаса сияло такой уверенностью, что Питер воспрял духом. Уж в кого-кого, а в Йона он верил безоговорочно. Мальчишки устроились на подоконнике, и Питер рассказал о неудаче Офелии на выставке.

- Мне кажется, без меня она ничего не будет делать, - подытожил он.

- Она и с тобой не обязана развлекать всяких придурков. Послушай, а та здоровенная махина на обочине за усадьбой – это для перевозки русалки, да? – выглянув в окно, спросил Питера друг.

- Да, это папина цистерна «Посейдон». Офелия в ней вчера ездила.

- Ах-ха… А поближе взглянуть?

Наказав Лу сидеть тихо-тихо, друзья посадили его в коробку и убрали её на шкаф. Питер сыпанул пикси большую горсть карамелек, и тот тут же подгрёб их к себе тоненькими жадными лапками и счастливо вздохнул.

- Теперь тебе будет, чем заняться, - прокомментировал Йонас. – Отчитаешься за каждый фантик!

Мальчишки заперли дверь и, грохоча босыми пятками по ступенькам, сбежали по лестнице. У входа в кухню Йонас остановился, вежливо покашлял, привлекая внимание мамы Питера.

- Миссис Палмер, я прошу прощения, - произнёс он. – Я вам сегодня точно-точно не нужен как садовник?

Питер с трудом удержался от смеха: уж очень Йон в образе прекрасно воспитанного пай-мальчика не был похож на себя обычного - курящего, не лезущего за словом в карман, горланящего песни во всё горло и способного в околофутбольном споре уесть любого.

- Подли-и-иза, - нарочито гнусаво протянул Питер, спрятавшись за угол.

Конечно, миссис Палмер растаяла и умилилась. Сунула Йону два яблока и несколько шиллингов, заверила, что сегодня у него точно-точно выходной, и да, конечно же, они с Питером могут прогуляться, но к обеду оба должны вернуться, иначе придётся объявить обоих в розыск. Йонас пожонглировал яблоками, сто раз сказал: «Спасибо, миссис Палмер! Вы невероятно добры!», и они с Питером отправились восвояси. Сжевали по яблоку и принялись за детальный осмотр «Посейдона», удобно припаркованного у калитки чёрного хода. Йонас облазил грузовик всюду, куда смог влезть, внимательно изучил платформу-подъёмник, затворы на крышке люка по верху цистерны. Заглянул под капот, вскочил на ступеньку и осмотрел кабину, протянул многозначительное «Ах-ха!», подёргал ручку двери – заперто. Питер стоял рядом и терпеливо ждал, пока друг осмотрит сияющего никелем автомонстра. Йонас насвистывал, что-то изучал под колёсами, трогал шины, зачем-то залез под грузовик. Вылез весь в пыли, но очень довольный.

- Отличная штука, Пит! – сообщил он. – Какую скорость она развивает?

Питер напрягся, вспоминая, что рассказывал о «Посейдоне» отец, и ответил:

- До семидесяти миль в час по хорошей дороге. Там очень мощный двигатель, усовершенствованная система, вот! Кевин слюну пустил до колен, когда увидел эту крошку.

Хитрая улыбка мелькнула на губах Йонаса, зелёные глаза прищурились, сделав мальчишку похожим на лиса.