Альгис Будрис - Падающий факел

– Поговорим о тебе, – сказал пришелец и перевернул несколько страниц в папке с данными. – Семья вывезла тебя с Земли в возрасте одного года на Чиерон и с тех пор ты все время жил там. Ты вырос на Чиероне среди центаврианцев, являющихся потомками землян, но в течение вот уже нескольких поколений считающих себя независимым народом; превративших свой мир в богатый, процветающий и могущественный край, чьи родственные связи с Землей истончились по причине известных событий до последней крайности. Ты был таким же чужаком среди этих людей, каким мог быть там, например, я. Был ли ты счастлив на Чиероне, Майкл?

– Счастлив? Да, конечно.

– В самом деле? Ты не ошибаешься? – тон офицера неожиданно потерял свою задушевность. – Лично мне кажется, что в течение всей своей недолгой жизни ты каждый день просыпался и ложился спать только с одной мечтой – вернуться на Землю – на свою родину, конечно же, но также и туда, где ты мог занять полагающееся тебе по праву сына столь значительного отца почетное место – поскольку на Чиероне тебя окружали дети процветающих и обеспеченных людей, никогда не знавших, что такое горечь поражения. Эти люди, конечно же, были в курсе постигшей Землю беды, но ставили это известие далеко не на первое место, а к пламенному земному патриотизму некоторых беженцев относились как к новой странной разновидности чудачества.

– Вы очень проницательны, – прошептал Майкл Вайерман.

– Красавцем тебя не назовешь, – продолжил офицер. – У тебя оттопыренные уши и ты неуклюж. Ты вряд ли способен произвести впечатление на людей своим умом. Скажи мне правду, Майкл – ты был счастлив на Чиероне?

Майкл покачал головой.

– Вот именно, – отозвался пришелец, снова смягчая свой голос. – Когда эти люди там, на Центавре, решили послать тебя сюда, это было как раз то, о чем ты мечтал – я прав? По крайней мере, ты возвращался на свою родину, на место, которому ты принадлежишь.

Офицер замолчал.

– Я был счастлив, – с трудом выговорил Майкл, в горле которого пересохло.

– Счастлив, – повторил пришелец, не сводя глаз с лица Майкла. – Да, конечно, я могу представить себе, каким было это счастье.

Офицер сделал новую паузу, перебирая в папке бумаги, потом продолжил:

– Но на самом деле счастья не было. Нет его и сейчас. Десять дней назад ты перешел из ипостаси счастья в другую, прямо противоположную – полного крушения всех планов и надежд. Эта метаморфоза случилась внезапно, Майкл Вайерман. Люди из отряда Хамиля не захотели принять тебя за равного? Конечно, я угадал.

Офицер остановил свой взгляд на лице Майкла.

– Но и ты разочаровался в Хамиле? Признайся.

Майкл Вайерман ничего не сказал в ответ. Он увидел, как губы пришельца растянулись в улыбке.

– Тебе не понравился ни Хамиль, ни его методы, – продолжил пришелец. – Наверняка внешний вид лидера Освобождения Земли вызвал у тебя отвращение.

– Да.

Какой прок скрывать что-то от этого всевидящего человека?

– Ты им тоже не понравился, могу поспорить на что угодно. Тебе еще повезло, что ты выбрался оттуда живым – ты хоть это понимаешь, Майкл?

– Понимаю. Уверен, что Хамиль рад, что избавился от меня.

– Вот-вот. Ответь мне – как далеко заходят планы этого человека? Он уже намерен стать диктатором этого мира?

– Да.

Об этом было несложно догадаться, и Майкл удивился такому внезапному понижению уровня дедуктивных упражнений офицера пришельцев.

Ведущий допрос офицер медленно кивнул.

– Вообще говоря, тот, кто строит подобные планы, необязательно безумен, – негромко заметил он. – Но к этому мы еще вернемся. В данный момент больше всех нас интересуешь ты, Майкл.

Майкл Вайерман неожиданно понял, хоть и снова запоздало, что в течение разговора пришелец ни разу еще не задал вопрос, ответ на который не был ему известен заранее – он сам подводил Майкла к этим ответам. Подумав чуть дальше и представив, каким мог оказаться результат подобного разговора, Майкл вздрогнул.

Сидящий напротив него офицер покачал головой.

– Ты чужд всему, Майкл. Ты был чужим на Чиероне; ты был чужим в горном отряде. Хотел бы я знать… твой отец вероятно очень занятой человек…

Майкл закусил губу.

– В своей семье ты тоже был чужаком… Нет такого места, где бы тебя считали своим, Майкл. Я верно излагаю положение вещей?

Майклу Вайерману нечего было сказать.

– Однако… Ты не желаешь сдаваться так просто.

Офицеру явно доставляла удовольствие собственная работа.

– Теперь давай сложим из разрозненных кусочков общую картину… Во-первых, корабль. Мощный межзвездный крейсер оказывается в личном и полном распоряжении «правительства в изгнании». Удивительно, если вдуматься. Корабль отправился к Земле, чтобы доставить сюда сына бывшего Президента. Что ж, отлично. Теперь давай расширим горизонт.

Офицер доверительно наклонился вперед и заговорил словно университетский лектор:

– Двадцать лет назад ОЦС не захотела вступать в войну. Со временем ситуация изменилась. Сейчас сферы наших интересов сблизились, и в некоторых местах это привело к возникновению напряженности. Вышло так, что следующий мир, который набравшийся сил Центавр пожелал превратить в свою колонию, привлекает и наше внимание тоже. Наступил момент для хорошей войны. И в то же время в руках «правительства в изгнании» – подчеркиваю, «правительства в изгнании», а не ОЦС – внезапно оказываются огромные средства. Например, оно может теперь нанять корабль и послать его тайно в Солнечную систему.

Теперь давай разберемся, в чем же здесь дело и кому это нужно. Что говорить, в наше время Земля это довольно тихое место – находящееся в наших тылах, далеко от передовых, от районов основного круговорота событий. Нам уже нет необходимости держать здесь многочисленный гарнизон. И если здесь, на Земле, определенным заинтересованным кругам удастся найти кого-то, кто возьмется за истребление гарнизона, пока флот ОЦС будет держать в территориальном космосе блокаду… Такую аккуратную, неприметную и сравнительно дешевую блокаду, не позволяющую нашим кораблям, спешащим на помощь с подкреплением, приблизиться к взбунтовавшейся планете – всего на несколько месяцев, пока не станет уже слишком поздно – тогда ОЦС сможет малыми средствами пробить небольшую, но весьма полезную брешь в линии нашей обороны.

Если же случится так, что мы сумеем распознать эти планы на промежуточном этапе их претворения в жизнь, то никакой речи о ОЦС не пойдет – не их ведь пальцы испачканы в пироге. Все можно будет свалить на старых фанатиков из «правительства в изгнании», с которым ОЦС для нашего удовольствия устроит показательную расправу. А почему бы и нет? Таким образом, Центавр сможет удовлетворить наш протест и избавить себя от назойливых старцев, смущающих общественное мнение. Что скажешь, Майкл? Как тебе все это нравится?