Александр Сороковик - Синяя лихорадка

– Вот-вот, – Арсений выслушал его очень внимательно, – видишь, как всё непросто…

– Ещё как непросто, друг мой! Вот ещё она гадость – доклад Доктора. – Виктор показал на листочки бумаги с распечатанным текстом. – Я получил его в день катастрофы с градом. Даже читать начал… А закончил только сегодня, перед твоим приходом, не до того было… В общем, дело такое. Люди после высадки стали пить местную воду, готовить на ней пищу. И вскоре потребление этой воды выросло в три-четыре раза! Человек всё время хотел пить; пил, но не мог напиться. И при этом чувствовал себя всё хуже. Молодёжь не заостряла на этом внимания, организм крепкий, сил много, работали, так сказать, на внутреннем резерве. А вот те, кто постарше – заболевали часто. Я по привычке употреблял корабельную воду, меня это не коснулось, а вот люди… Не уследил я за своими людьми…

Виктор помолчал, покатал по столу ручку. Арсений не торопил его, понимая, что ничего хорошего он сейчас не услышит…

– Ты знаешь, для чего вода нужна в организме? – неожиданно спросил Виктор.

– Ну-у в целом… Она растворяет какие-то вещества, разжижает кровь, а потом, собрав из организма всякую гадость, выводит её наружу. В виде мочи.

– Надо же, – Виктор посмотрел на Арсения с уважением, – наш милый Доктор описал этот процесс на трёх страницах. А ты самую суть ухитрился втиснуть в три фразы… Так вот, эта коварная водичка с Планеты и тут нам гадит. Не хочет она ничего растворять, никаких вредных веществ с собой из организма забирать. Конечно, кое-что она делает – немного разжижает кровь, часть вредной гадости выводит наружу, но делает эту работу очень неохотно. Поэтому и пьют люди эту воду литрами, а напиться не могут…

– Да-а, – протянул поражённый Арсений, – враг, так сказать, не только снаружи, но и внутри нас… В общем, я так понимаю, колония обречена? Лучшее, что нам остаётся, это забиться в анабиоз, проспать ещё, сколько там возможно, а потом всем выйти с кольями наперевес и погибнуть в неравном бою?

– Это, Арсюша, мы всегда успеем.

– У тебя есть какой-то план? – быстро спросил Арсений.

– Точно пока не знаю. Завтра поговорю ещё с нашими уважаемыми учёными, инженерами. А там видно будет…

– Темнишь, дружище? Скрываешься от старого друга? – полушутя спросил Арсений.

– Нет, просто сам до конца не понимаю. Не хватает какой-то детали, чтобы мозаика сложилась. Давай, друг Арсений, подождём до завтра. Вечерком заходи ко мне, будем решать, что делать дальше.

Они поднялись, Виктор проводил друга до дверей. Мужчины молча пожали друг другу руки, Арсений ушёл к себе, а Виктор вернулся в каюту. Два усталых пожилых человека, друзья и соратники, полководцы спящей в анабиозе армии, скрывавшие за шутливым трёпом глубокую боль и озабоченность.

Вечером следующего дня они снова встретились. На этот раз всё было по-деловому, без обычных шуточек.

– Сегодня Арсений, я, кажется, нашёл тот самый кусочек мозаики. Погоди, – остановил он друга, – дай закончить. Мозаику ещё надо сложить, сделать выводы. До решения проблемы очень далеко, и не факт, что мы её решим. В общем, так. Рано утром я с тремя парнями выезжаю… ну, вроде как в экспедицию. Если мы не вернёмся, – Виктор указал на запечатанный пакет на столе, – тут все распоряжения, ты останешься вместо меня. Ещё здесь я обозначил свои мысли, догадки, выводы относительно нашей беды. Не хотелось бы их озвучивать в сыром виде, это на случай моей гибели.

Ты останешься за главного, и вот тебе мой категорический приказ: воду пить только корабельную, для технических нужд использовать её же. Никаких контактов с природной водой! Никаких! Из модуля выходить только раз в день по полчаса, для прогулки, при этом не отходить от модуля дальше десяти метров! И так: трое гуляют, а трое внимательно наблюдают за небом, рекой, ручьями, лужами и так далее. Составьте график, вас остаётся десять человек – вахты, занятия, отдых: всё по расписанию, чтоб не расслаблялись. Связь со мной в аварийном режиме – раз в день в 21.00. Максимально коротко – всё в порядке, до связи.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – очень серьёзно сказал Арсений, – Если ты назначаешь нам такие условия жизни, значит, так и нужно. Я тебя знаю, зря ты не скажешь; я даже не прошу тебя поделиться своими догадками, знаю – бесполезно.

– Спасибо, дружище, что не пристаёшь с вопросами. Я действительно ещё не всё понял, дай Бог, ещё пойму. Помни, главное – никаких контактов с природной водой! Это очень важно!

Потянулись дни ожидания. Арсений неукоснительно соблюдал приказ Виктора, в зародыше подавляя недовольство подчинённых, особенно обоих профессоров – те требовали нормальных прогулок, не желали нести вахты, нарушали дисциплину. Приутихли они только тогда, когда Арсений всерьёз пригрозил отправить их в анабиоз. Виктор регулярно выходил на связь, скупо сообщал, что всё идёт по плану, не вдаваясь в подробности. Арсений также кратко докладывал, что происшествий не случилось, всё в норме. Так прошло полтора месяца, и Виктор, наконец, сообщил, что они возвращаются. Через три дня, утром, вдали показался крытый грузовик, вскоре подъехавший к модулю. Выглядели приехавшие, несмотря на долгий путь посвежевшими и бодрыми. Первым делом Виктор протянул Арсению флягу с водой.

– Попробуй-ка этой водички! – радостно воскликнул он.

Вода, действительно, была великолепна. Чистая, свежая, живая. Не сравнить с полезной, но безвкусной корабельной водой, или с опасной природной из ручья!

– Откуда? – Арсений никак не мог оторваться от фляги.

– Сейчас всё узнаешь. Собираемся в зале через десять минут.

– Когда мы выезжали отсюда, у меня ещё не было чёткого плана, – начал Виктор после того, как все собрались, – Интуитивно я приказал ехать вдоль реки, выше по течению. Что я хотел найти, и сам не знал. В голове прокручивались картины разрушения нашей колонии, гибели людей. Накануне выезда я разговаривал с нашим уважаемым Профессором биологии, и среди прочего он рассказал мне об интересных исследованиях воды, проводившихся ещё в ХХ веке. Тогда эти исследования не получили широкой огласки, поэтому неспециалисты знают о них очень мало. Так вот, не вдаваясь в подробности, можно сказать, что любая природная вода обладает некоторым подобием интеллекта: красивая музыка, добрые слова, положительные эмоции создают стройную, гармоничную структуру воды, и наоборот, отрицательные импульсы, разрушительная музыка и тому подобное эту структуру уничтожают, можно сказать, что вода болеет.

Если взять одну банку с водой, скажем, на концерт тяжелого рока, а другую в зал филармонии слушать скрипичный концерт, это будет разная вода. Нет, химические и биологические анализы покажут одинаковый результат, но вот структура её будет разной. Стройная и гармоничная во второй банке, и хаотическая, сумбурная в первой. А теперь представьте разницу между водой среди чистой природы, пения птичек, солнышка, козявок, бабочек, и водой среди гибельной цивилизации с её войнами, насилием, страхом!