Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

— Так мало времени отведено нам было на счастливую жизнь. Почему так. Только все стало хорошо, как бац! И все, возвращение в тоннель. Нам дали счастья, а потом отобрали его снова. Почему так…

— Мне так жаль, дружище. — Роб сделал шаг ко мне, но остановился. — Уверен… В будущем, когда все уляжется, мы что-нибудь придумаем. Мы обязательно вернем вас. Наука не стоит на месте.

— В будущем… Нет у нас с Лизи никакого будущего. — Заключил я, поднимаясь с колен.

— Я обещаю, мы найдем выход. А до той поры береги ее.

«Странно, беречь кого-то, если мы вообще-то трупы без пяти минут? Но, все равно, спасибо. Я понял, что ты имеешь в виду, и сделаю все, чтобы время, проведенное в заточении, было максимально комфортным, насколько это возможно, конечно же». — Я решил оставить философию о жизни и смерти при себе.

— Да! До смерти и после нее, мы всегда будем вместе, пока это остается в наших силах. Как же это тяжело, Лизи…

— Любовь порою приносит боль, может стать тяжелым бременем, но это бремя не в тягость, а скорее — наоборот. Ты все равно счастлив, потому что любишь… Скажи, если бы тебе дали выбор, прожить свою жизнь еще раз — что бы выбрал ты? Прошел бы мимо Элизабет или согласился пережить все лишения и страдания вновь?

— Я? Прошел мимо? Нет. Если бы я знал, то приходил бы в тот парк снова и снова, задолго до дня нашего знакомства, в надежде встретить ее как можно раньше. Пусть даже на день, или даже на час. Я рад каждой минуте, проведенной вместе с моей Лизи, с моей дорогой и любимой, с моей принцессой.

— А значит и все, что было — не зря. Не зря вы прошли через ад, не зря ждали, не зря встретились и мы. — Роб положил мне на плечо руку и похлопал. — Спасибо тебе, друг. Я верю в то, что мы не прощаемся. Увидимся…

В этот момент с улицы раздался грозный нечеловеческий рев. Чудовище проснулось и искало очередную жертву.

Ноябрь 2219 года.

— Час настал, Рэт. Самолет отправляется в полдень. Прости нас. — Вилмер взглянул на меня печальными глазами.

Сейчас взгляд кардинала был совершенно другим. Я не верил, что передо мной тот человек, который мог не задумываясь убить любого неугодного его целям.

— Да, пожалуй. — Согласился я.

Элизабет открыла глаза рано утром. Это произошло так скоро, я думал, что время пощадит нас. Но нет, неумолимый рассвет уже заглянул в окно.

В последний раз оглядел бывший кабинет капитана, словно прощаясь с ним: удобные кресла, книжный шкаф, тонкий сервиз, выцветшие обои и пыльные портьеры, трещина на окне. Там, куда мы идем, нет ничего, кроме пыли, сырости, полуразрушенных остатков человеческого бытия и полчища живых мертвецов. Да уж, новый дом куда менее гостеприимен, нежели солнечная Москва.

— Элизабет уже знает? — Спросил доктор Кофман шепотом, словно украдкой.

— Нет. Я не хотел пугать ее, но все-таки время пришло. Пора рассказать ей. — Я тянул кота за хвост до последнего, но нельзя предотвратить неотвратимое.

— Хорошо. — Вымолвил Кайлер. — Сам умирать не передумал? Ты бы мог помочь своим друзьям здесь, в России.

— Нет, мое место рядом с Элизабет. — Это мой выбор. Больше я не буду колебаться. Мой дом, там, где она и другого места во всем мире не сыскать, где бы я был счастлив.

— Ну что ж, самолёт вылетает в полдень. — Сухо повторил Фэллон.

«На часах — девять утра. У нас осталось только три часа. Только три и вечность забвения, мрака и пустоты. Как примут нас обитатели подземного царства мертвых? Останемся ли мы для них чужаками с поверхности, или смерть уравняет наши права?» — Спрашивал я себя.

— Лиз… Не спишь? — Я аккуратно вошел в ее палату и, не зная зачем, задал очевидный вопрос.

— Нет. — Девушка читала книгу.

Я только улыбнулся. Не могла же она, в самом деле, делать это во сне.

— Интересная? Про что она? — Былая решимость сообщить пренеприятную новость сходу, мгновенно рассеялась.

— Тебе интересно? — Элизабет удивленно посмотрела на меня.

Я кивнул и присел на кушетку рядом с ней. Лиз прикрыла глаза в нежной улыбке.

— Моя любимая. «Девочка-одуванчик» Роберта Янга, ты помнишь? Когда читаю ее, то становится так тепло и приятно, как будто ты рядом… Открываю ее, когда тебя нет со мной… Попросила у доктора Кофмана. У него огромная библиотека, представляешь?

«Ясно. Значит, доктор дал ее. Что ж, будет, что почитать по дороге. Отвлечься от мысли о неминуемой смерти — тоже неплохо». — Я не мог не думать об этом.

Раздался очередной толчок. Я уже перестал обращать на них внимания, но этот отличался чудовищной силой. В стене пошла трещина, два окна треснули, а все предметы с полочек с грохотом и звоном повалились на пол. Наверное, монстр пришел в движение.

— Милая Элизабет… Прости меня… — Начал я, собрав последнюю волю в кулак, через боль и внутренние протесты.

— За что, дорогой? Что ты не можешь быть всегда со мной? Но ведь, и у тебя есть дела… Все в порядке, правда. Ты расстроен? Что-то не так? Я вижу это по твоим глазам. — Элизабет думала, что я удручен тем, что не могу быть с ней рядом всегда.

Вот и все. Время пришло. Конец иллюзии, которую мы именуем жизнью. Конец надеждам.

Но больше я не мог вымолвить ни единого слова. Все, что я репетировал вчера и сегодня — попросту исчезло. Буквы словно испарились, и я лишь смотрел на ее прекрасное, милое, доброе лицо. На карие глаза, на аккуратный носик, на алые губы, прекрасную белую кожу. — «Как же ты красива, Лиз. Нет, это несправедливо! Если бы я мог… Если бы это было в моей власти — я бы сам принял смерть за тебя, чтобы только ты жила, моя радость».

— Что случилось, Рэт? — Ее волшебный голос словно вывел меня из оцепенения, одновременно вгоняя в еще большую грусть.

— Лиз… Мы… Больше не можем жить…

Повисла пауза.

— Ч… Что? — Удивленно, будто не поверив своим ушам, спросила она. — Ты бросаешь меня? — Ее прекрасные глаза вдруг широко открылись, а губы задрожали.

— Нет… Нет! — Я ошеломленно качал головой, смотря, как ее глаза наполняются слезами.

— Нет, не бросаю. Но нам больше нельзя оставаться живыми. Мы вернемся в тоннель и примем смерть, иначе миру людей настанет конец. Наша сила — твоя и моя — погубит мир. — Пришлось снова немного соврать. Ведь на самом деле все было несколько иначе, но все же, и я мог пробудиться, так что отчасти говорил правду.

— Как же так? — В какой уже раз прекрасные глаза вместо радости и света, дарили миру только печаль да слезы.

Я снова заставил девушку плакать. Невыносимо видеть слезы любимого человека, но еще невыносимее, когда слезы проливаются по твоей вине. Я должен был тогда защитить ее, должен был предвидеть и не дать притронуться к тому злополучному камню.

— Я знала. — Тихо говорила она. — С самого начала меня преследовало чувство, будто время утекает сквозь пальцы, и мы отдаляемся от этого мира. — Говорила она сквозь слезы, потом затихла и пристально посмотрела в глаза. — Рэт, любимый, зачем ты обманываешь меня? Ведь дело — только во мне… Я всего-навсего подобие человека, монстр в человеческой шкуре. Зачем тебе жертвовать собой ради меня? — Женская интуиция… Ну, да. Ее трудно обмануть, когда дело доходит до вопросов жизни и смерти. — Просто пообещай жить и этого уже более, чем достаточно… Вернись в свой дом, а я в свой. Мы разные и наша встреча — не более, чем случайность, ошибка. Мне не следовало любить тебя.