Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

— Посмотрел бы я на тебя без памяти, как бы ты себя вел. — Стив, наконец, перестал мельтешить, признаться, его пируэты уже изрядно надоели. — Хочешь дружеский совет? Отправь ее к доктору. Там разберутся. Это последний шанс. Джонс, тебя посадят.

— Не знаю, но… У меня плохое предчувствие… Как бы сказать? — И тут я понял, что сказать абсолютно нечего. — Я… Ну… В общем…

— Все ясно. Ты влюбился! — Сказал, как отрезал. — Рэ-э-эт, я знал, конечно, что тебе нравятся странные девушки, но что бы настолько? — Стив еле сдерживал смех. — Ну ты даешь… Не-ет, ты неисправимый дуралей. Куда ты полез?

— Не говори ерунды. И вовсе нет, с чего бы? Все образумится. — И почему я был так уверен в этом?

— Влюбился-влюбился. Иначе с чего вдруг? Эдакий мачо, защитник слабого пола выискался. — Стив козырял фразами.

— Не знаю. А что, если она — подопытная из тайной тюрьмы? — Тут Стивен перешел на шепот.

— Не говори ерунды, детективов перечитал? Сериалов пересмотрел? Какие тюрьмы? Какие подопытные? — Хотя, в нашем городе возможно многое.

Действительно, больше смахивает на детектив, хотя, кто знает, всякое может случиться. Мир жесток и далек от идеала, наверное, как никогда прежде.

— Не знаю, может и перечитал, просто пока подожду немного. Может, вспомнит чего… Поживет у меня, а там что-нибудь придумаю. — Успокаивал ли я Стива или подбадривал себя? Скорее — и первое, и второе.

— Тогда будь осторожнее. Тише воды, ниже травы. Любопытство еще никого и никогда до добра не доводило. Вспомни, как особо пытливые умы выпустили на волю пожирателей душ. Рэт, ты мой друг и я волнуюсь за тебя. — Рука Стивена коснулась моего плеча.

— Спасибо. Я и сам не знаю, что со мной творится. — Признаться, так и было.

— Повторю для тех, кто в танке. Ты влюбился. Вот и весь ответ. Иначе, с чего вдруг законопослушный полицейский пренебрегает правилами, подвергая себя смертельной опасности? Скажи, она хоть красивая? — Стив улыбнулся.

— Да. Весьма. Черные прямые волосы, карие глаза, длинные ресницы, высокий рост, пышные груди. — О чем я думаю? Перед тобой человек-призрак, о котором не знает государство, а ты рассматриваешь груди. Нет, ну ладно, глаза, ресницы, но груди. Извращенец, честное слово…

«Кажется, кое-кому просто не хватает кое-чего! Фу, бесстыдник. Так смотри, со временем ударишься во все тяжкие и превратишься во второго Стивена, чего доброго».

— Если красива — тогда ладно. — Одобрил он, наконец, питая эстетические (и не очень) чувства к каждой красотке. — Если понадобится помощь — прикрою. Но послушай, влюбленный ты наш Ромео, постарайся держаться в стороне от всего. Договорились, Шерлок?

— Да, доктор Ватсон. — Оба в один миг разразились оглушающим смехом и, на какое-то время, от тревоги не осталось и следа.

Вскоре, поговорив еще немного на более насущные темы: про жизнь, про работу и предстоящие совместные учения с «Цитаделью», я отправился восвояси.

— С тебя бутылка! — В шутку на прощание выкрикнул Стив.

— Договорились! Даже две!

— Только не пустые! — Стив припомнил мне первоапрельскую шутку, когда я отдал ему бутылку, заполненную водой.

— Наполню лимонадом до краев.

— Ну ты и засранец. — Друг пригрозил пальцем, и закрыл за мной дверь.

Пора возвращаться домой. Только бы Элизабет не учуяла пивной запах, неловко получится. Эй, расслабься, вы же даже не встречаетесь. Успокойся и топай домой себе с миром. Распустил перья, павлин общипанный.

К счастью, идти пришлось недолго: только до лифта и от него до двери, так что через пару минут я с покупками перешагнул родной порог. Элизабет беззаботно читала книгу. Кажется, она легко освоила функцию голографической книги и во всю прыть зачитывалась Робертом Янгом. Признаться, мне тоже нравилось творчество этого автора, особенно «На реке» и «Девочка-одуванчик». Зря я назвал его старомодным, но немного необычно, ведь он описывал такие забытые ценности, как человеческая жизнь, смелость, любовь и меня радовало, что Элизабет читает его. Ведь в наше время девушек интересуют только деньги.

Интересно, в красном секторе тоже есть книги? Видимо да… Иначе откуда бы она научилась читать, не по волшебству же.

— С возвращением меня. — Выпалил с порога. — Все хорошо? — Поинтересовался я, то ли из вежливости, то ли из сочувствия. Нелегко вот так жить, и почти ничего о себе не помнить.

— С возвращением. — Элизабет приветливо улыбнулась. — Да, хорошо, тут все просто. Я научилась пользоваться книгой.

— Да? Молодец, быстро освоилась. Это хорошо, читай пока, а я тем временем приготовлю поесть. На обед у нас будет просто сказочный пир! — «И сказочное банкротство». — Усмехнулся я про себя.

«Жарить яйца она умеет, пиво сравнивает с квасом, но вкуса пиццы не помнит. Странно все это». — Меня одолевали всякие мысли. — «И действительно, какого лешего я творю? Стивен бесконечно прав — я болван, раз поступаю так безрассудно».

Ну ладно, не время для долгих раздумий, пора отогнать тревожные мысли и приступить к делу. Кушать хочется, или как бы сказал большой поклонник России, мистер МакКаллен, голод не тетка. К тому же, завтрак выдался не очень плотным, а после бутылочки пивка, как известно, всегда просыпается волчий аппетит.

Мытарства с готовкой продлились чуть менее двух часов. За это время, пока Элизабет читала, а я был с головой погружен в процесс приготовления, и успел дважды порезаться, повалять курицу по только недавно вымытому полу (пришлось мыть заново) и несколько раз обжечься о сковороду. Но, когда все злоключения оказались позади — оказался доволен собой. Уж и не знаю, насколько хорошо получилось — поварским талантом я, как уже понятно, не обладал.

Тем не менее, к трем часам дня на столе оказалась жареная курица с картошкой фри, приправленная соевым соусом. Просто вкуснятина — выглядело очень аппетитно. Надеюсь — не только выглядело. При виде угощений, желудок издал характерный звук рычащего льва, которого зачем-то посадили в деревянную бочку и заперли там.

Поскольку, как я уже говорил, готовка никогда не была моим призванием, скажем даже наоборот, когда дело доходило до еды — возвращалось и осознание того, что руки растут немного не из того места, если быть откровенным, и поэтому немного волновался. Но, дело сделано, самое время подкрепиться.

— Элизабет! Время обеда! — Наверное, со стороны, я походил заботливого папашу или, скорее, на романтического влюбленного юношу, или на всех сразу в одном лице — эдакий двуликий Янус.

Для полноты идиллии не доставало только пары свечей и красного вина, тогда обед, или ужин, можно было оценивать на отлично. И все равно, что только три часа дня, ведь из-за беспроглядного тумана разница между днем, вечером и ночью весьма заметно сгладилась.