Джастин Кронин - Город зеркал. Том 2

И все кончилось.

Майкл долго ждал. Тишина выглядела уловкой. Но шли секунды, и ничего не происходило. И он понял, что что-то изменилось.

Убрал руки от глаз и посмотрел.

Зараженные были мертвы. Тот, которого он стукнул сковородкой, лежал у его ног, скорчившись в позе эмбриона. Двое других были в дальнем конце комнаты, в такой же позе – даже тот, что с ножом в глазу, по которому до сих пор стекала кровянистая жидкость. Было нечто трогательное в их позах, будто их внезапно сморило усталостью и они упали на пол и заснули.

Он уцепился за плиту, чтобы встать, и, хромая, пошел по коридору, по следу из собственной крови. Взял с вешалки еще один шарф, перебинтовал ногу и выбрался наружу. Пробивающийся сквозь облака пыли свет вечернего солнца окрасил их в красный цвет. Майкл двинулся на восток, в сторону Лафайетт-стрит, а потом свернул на север. И, лишь пройдя еще один квартал, убедился в том, что произошло.

Зараженные лежали повсюду. На тротуарах. На улице. На крышах старых машин. Все – в одной и той же позе эмбриона, свернувшись, будто дети в постелях, уставшие после долгого дня. Это было зрелище не смерти, а, скорее, немыслимого коллективного сна. Их тела, как и город, частью которого они так долго были, начали обращаться в прах. Великое, печальное и радостное чудо, слишком тяжелое, чтобы его вынесло человеческое сознание. Майкл шел вперед, ковыляя. Где-то вдалеке все так же звучал грохот. Этот распад, это жертвоприношение, будет длиться месяцы, годы, быть может столетия, пока великий город не погрузится в море полностью. Однако сейчас, когда Майкл шел мимо этих тел, все вокруг охватило бесконечное спокойствие, мир замер в восхищении, в ладони момента лежала история.

И Майкл Фишер сделал единственное, что был в состоянии сделать. Он рухнул на колени и заплакал.

Питер начал умирать.

Эми ощущала, как слабеет его дух; сила Фэннинга оставляла его. Его глаза были открыты, но свет в них угасал. Скоро его не станет.

– Не оставляй меня. – Она подняла его руку и прижала к своей щеке; его плоть холодела. Мышцы его лица размягчались, предвещая смерть. – Умоляю, – сказала она, и ее сотрясли рыдания. – Не оставляй меня одну.

Пришло время отпустить его, попрощаться, однако сама мысль об этом была невыносима; она была неприемлема. Возможно, есть способ. Чернейший поступок – едва не предательство. И она мгновенно ощутила себя вне своего тела. Будто со стороны видела себя, берущую в руку осколок стекла и режущую себе его краем ладонь. Кровь потекла из раны и быстро образовала алую лужицу в ее ладони. Она взяла за руку Питера и сделала то же самое. Последнее мимолетное сомнение, и она приложила его ладонь к своей и сплела пальцы с его пальцами. Ощутила слабый рывок; Питер сжимал пальцами ее ладонь, все сильнее.

Она закрыла глаза.

Эми и Майкл разбили лагерь в Центральном Парке, вдали от зоны разрушений. У них ушла почти неделя, чтобы найти друг друга; центр острова был завален непроходимыми горами развалин и хлама. Лишь на утро шестого дня Эми услышала его голос вдали. Майкл появился среди развалин, призрачный силуэт, покрытый прахом. К этому времени Эми уже поняла, что Алиши не стало; ее присутствия, ее духа не было нигде, во всем этом мире. И все равно, когда Майкл рассказал ей, что произошло, столкновение с реальностью подкосило ее. Она села на землю и заплакала.

– А Питер? – нерешительно спросил Майкл.

Эми покачала головой, не поднимая взгляда. Нет.

Они оставались тут три недели, чтобы отдохнуть и набрать припасов. Силы Майкла понемногу восстанавливались. Совместными усилиями они соорудили небольшую коптильню и наставили ловушек на мелкую дичь. Ходя по парку, они нашли множество пригодных в еду растений, даже несколько яблонь, усыпанных блестящими яблоками. Майкл беспокоился, что вода в водохранилище испорчена морской водой, но этого не случилось; они принесли с «Наутилуса» фильтр для воды, чтобы очищать ее от мусора. Время от времени раздавался грохот очередного обрушившегося здания, за которым следовала тишина, казавшаяся еще более глубокой. Поначалу это их беспокоило, но потом они привыкли к этому шуму и даже перестали замечать его.

Шли долгие летние дни, солнце пекло. Как-то рано утром они проснулись от удара грома. Грозы одна за другой прокатились по городу. Когда наконец показалось солнце, воздух стал другим. Парк засиял свежестью, с листьев деревьев смыло всю пыль.

В последнюю ночь в лагере Майкл достал откуда-то бутылку виски. Он нашел ее в многоквартирном доме, когда ходил по городу в поисках инструмента и одежды. Пробка была запечатана, а стекло бутылки покрылось таким слоем пыли, что он походил на слой земли. Они сидели у костра, и Майкл первым попробовал его.

– За тех, кто не с нами, – сказал он, поднимая бутылку и делая хороший глоток.

У него задвигался кадык, он закашлялся, но на его лице появилось торжествующее выражение.

– О, тебе это понравится, – с трудом сказал он, протягивая бутылку Эми.

Эми отпила немного, чтобы лучше ощутить вкус, а затем, как до этого Майкл, запрокинула бутылку и наполнила рот виски. Богатый вкус с оттенком дыма вспыхнул на ее языке, наполняя ее рот и нос теплом и пощипывая.

Майкл с любопытством поглядел на нее, приподняв брови.

– Лучше не торопись, – сказал он. – Ты ведь пьешь скотч стадвадцатилетней выдержки.

Эми сделала второй глоток, наслаждаясь вкусом.

– У него вкус… прошлого, – сказала она.

На следующее утро они свернули лагерь и отправились на юг, через парк, а потом по Восьмой авеню. Дойдя до берега, погрузили в «Наутилус» последние из припасов Майкла. Сначала он пойдет до Флориды, там пополнит припасы, потом длинный переход до побережья Бразилии, вдоль берега, и дальше, пока он не достигнет Магелланова пролива. Пройдя его, снова сделает остановку, чтобы отдохнуть и пополнить припасы в последний раз, и пойдет дальше, через южную часть Тихого океана.

– Ты уверен, что сможешь найти их? – спросила Эми.

Майкл беспечно пожал плечами, они оба понимали, насколько опасно то, что он затеял.

– После всего, что было здесь, может ли быть еще тяжелее?

Он замолчал, осторожно глядя на нее.

– Я знаю, что ты считаешь, что не можешь отправиться со мной… – начал он.

– Не могу, Майкл.

Он тщетно искал нужные слова.

– Просто… как ты дальше тут будешь жить? Совсем одна.

У Эми не было ответа, по крайней мере, такого, чтобы он выглядел осмысленным для Майкла.