Джастин Кронин - Город зеркал. Том 1 [litres]

– У меня кокс есть.

Вскоре я очутился в комнате, похожей на внутренность охотничьей избушки, сидя рядом с ней на мягком кожаном диване. Она достала из сумочки пакетик, хитро свернутый из листа тетрадной бумаги. Насыпала кокаин на кофейный столик, разделила его надвое моим гарвардским студенческим билетом и свернула трубочку из долларовой купюры. До сих пор я не познакомился с этим аспектом жизни в университете, но не видел в нем ничего плохого. Наклонившись к столику, она вдохнула свою порцию порошка, аккуратно, по-женски, а потом отдала свернутую в трубочку купюру мне.

Это оказалось вовсе не так плохо. На самом деле даже очень хорошо. В считаные секунды после того, как я вдохнул порошок, я ощутил фейерверк хорошего самочувствия, не отрыв от реальности, а, напротив, более глубокое погружение в нее. Мир был отличным местом, наполненным чудесными людьми, всё мое существо было очаровано и наполнено энтузиазмом. Я посмотрел на Стефани, которая теперь стала просто прекрасна, и принялся искать слова, чтобы выразить свое восхищение снизошедшим на меня откровением.

– Ты просто отлично танцуешь, – сказал я.

Она наклонилась ко мне и соединила свой рот с моим. Это не был поцелуй школьницы; это был поцелуй, который говорил мне, что нет никаких запретов, если я сам этого не захочу. Прошло совсем немного времени, и наши тела стали смешением языков, рук и кожи. Одежда была расстегнута и сдвинута. У меня было ощущение, будто я нырнул в водоворот чистейшей чувственности. Совсем иначе, чем было у меня с Кармен. Никакой грубости, никакой резкости. Я будто плавился. Стефани оседлала мои колени, сдвинула трусики и опустилась вниз, охватывая меня. Начала двигаться, медленно, плавно, будто анемон в морских волнах, из стороны в сторону и вверх-вниз, под аккомпанемент поскрипывания кожаной обивки дивана. Прошли считаные часы с того момента, как я расхаживал по своей комнате, предвкушая ночь стыдливого одиночества, и вот я здесь, трахаю девушку в вечернем платье.

– Вау. Прости, приятель.

Это был Джонас. Стефани пулей соскочила с меня. В мгновение ока рывком подняла трусики и опустила платье, четкими движениями поправила все остальные предметы нижнего белья. Стоя в дверях, мой товарищ по комнате с трудом сдерживал смех.

– Иисусе, – сказал я. Застегнул ширинку, вернее, попытался. Рубашка в молнию попала. Еще смешнее. – Мог бы и постучаться.

– А ты мог бы и дверь закрыть.

– Джонас, ты ее нашел?

Позади него появилась Лиз. Вошла в комнату, и ее глаза расширились.

– Ой, – сказала она.

– Они познакомились поближе, – со смехом сказал Джонас.

Стефани приглаживала волосы, ее губы были припухшими, а лицо раскрасневшимся. Не сомневаюсь, у меня было такое же.

– Уже вижу, – сказала Лиз. Ее губы сжались в ниточку, она даже не смотрела на меня. – Стеф, твои друзья снаружи ждут. Если только ты не хочешь, чтобы я им что-то другое сказала.

Это было совершенно невозможно. Воздушный шар страсти был проколот и сдулся.

– Нет, наверное, я лучше пойду.

Она нашла туфли, обулась и повернулась ко мне. Я, как дурак, продолжал сидеть на диване.

– Ну, спасибо, – сказала она. – Было очень приятно с тобой познакомиться.

Нам надо поцеловаться? Или руки пожать? Что я должен сказать? «Всегда пожалуйста» прозвучало бы как-то неуместно. Пропасть между нами была слишком велика, и мы даже не прикоснулись друг к другу.

– Мне тоже, – сказал я.

Она вышла из комнаты следом за Лиз. Я чувствовал себя ужасно – не только от болезненного распирающего ощущения в паху, но и от того, насколько разочаровалась во мне Лиз. Я проявил себя как совершенно обычный парень, воспользовался первой же возможностью. Лишь в тот момент я осознал, насколько важным стало для меня ее мнение.

– А где все? – спросил я Джонаса. В здании было до странности тихо.

– Четыре утра. Все разошлись. Кроме Элкотта, который вырубился и лежит в бильярдной.

Я посмотрел на часы. Так и есть. То ли от адреналина, то ли от кокаина, противодействующего алкоголю, мои мысли прояснились. Я начал вспоминать фрагменты прошедшей ночи. Как я пролил выпивку на подружку члена клуба, пытаясь станцевать «казачок» под «Лав Шэк» группы «Б‑52», как громко рассмеялся шутке, которая на самом деле была грустной историей о брате-инвалиде. О чем я думал, что так напился?

– Ты в порядке? Хочешь, чтобы мы тебя подождали?

В последнюю очередь я этого хотел. Я уже прикидывал, где смогу поспать на скамейке в парке. Интересно, люди так еще делают здесь?

– Вы идите, ребята. Я подойду.

– О Лиз не беспокойся, если ты об этом думаешь. Это была ее идея, полностью.

– Правда?

Джонас пожал плечами:

– Ну, может, не до такой степени, что ты трахнешь ее двоюродную сестру на диванчике. Но она хотела, чтобы ты почувствовал себя… даже не знаю. Принятым.

От этого я почувствовал себя еще хуже. По глупости я решил, что Лиз делает одолжение сестре, а вышло всё наоборот.

– Слушай, Тим, прости…

– Забудь, – сказал я, махнув рукой своему товарищу по комнате. – Я в порядке, правда. Иди домой.

Я выждал десять минут, собираясь с силами и мыслями, а затем вышел. Джонас не сказал, куда они с Лиз пойдут, может, к ней, но я не желал испытывать судьбу. Спустившись к реке, я пошел вдоль нее. Я не шел в какое-то определенное место; я просто исполнял наложенное на самого себя наказание, правда, сам не зная в точности, за что. В конце концов, я сделал именно то, что от меня ожидалось, в этом месте и в то время.

Серый рассвет осветил меня, жалкую фигурку в смокинге в пяти милях от кампуса, на мосту Лонгфелло над рекой Чарльза. Реку рассекали первые гребцы, погружая в воду элегантные длинные весла. Говорят, что именно в такие моменты к людям приходят откровения, но этого не случилось. Я хотел слишком многого и опозорился; больше мне было нечего сказать себе. У меня было жестокое похмелье, а от тесных туфель уже пузыри на ногах появились. Мне вдруг пришла в голову мысль, что я уже очень давно не разговаривал с моим отцом, и я пожалел об этом, хотя и прекрасно понимал, что не стану звонить ему.

Когда я вернулся в Уинтроп, было уже почти девять утра. Я вставил ключ в замок, открыл дверь и увидел свежевыбритого Джонаса, который сидел на кровати, надевая джинсы.

– Иисусе, только погляди на себя, – сказал он. – На тебя напали или еще что?

– Я прогулялся.

У Джонаса был такой вид, будто он куда-то спешит, и с радостью.

– Что происходит?

– Мы уходим, вот что происходит.

Он встал, заправляя рубашку в джинсы.

– Тебе лучше переодеться.

– Я устал. Я никуда не пойду.

– Подумай хорошенько. Элкотт только что звонил. Мы едем в Ньюпорт.

Я понятия не имел, что ответить на это нелепое заявление. До Ньюпорта часа два ехать, не меньше. Мне хотелось только забраться в постель и спать.