Рома Ньюман - Психокинетики-2

Он дал отбой, раздраженно швырнул трубку на стол.

— Упустили, — процедил генерал, исподлобья глядя на Владимира Даниловича. — Вытянул группу захвата на крышу, сиганул вниз, к машине. Потом на скорости заехал в какой-то сквер — там и оторвался. Детали будут позже.

Малахов выслушал друга с самурайским спокойствием.

— Твою мать! — Громов стукнул кулаком по столу. — Вот настолько были близки! А что теперь?.. Снова искать иголку в стоге сена? Если после этого он не свалит из Москвы, то спрячется и станет в два раза осторожней.

— Тут есть и положительный момент, — заметил Владимир Данилович. — Мы его всполошили. Теперь понервничает и он сам, и Эрик. Возможно, они захотят ускориться и наделают ошибок.

Громов поразмыслил над его словами.

— Погоди секунду.

Он снял трубку одного из телефонов и принялся сыпать указаниями. Малахов смотрел на улицу через чуть приоткрытое окно. Снова моросил дождь. Сентябрь выдался холодным и сырым.

— Ребята целы? — спросил Владимир Данилович после того, как Громов положил трубку.

— Ну, кому-то прилетела пара оплеух. Но все нормально, до свадьбы заживет.

— Оружие он не применял?

— Говорят, пальнул пару раз. Скорее всего, для острастки.

Малахов кивнул.

— Чтит кодекс.

— Ни хрена он не чтит, Володя! — взъерепенился Эдуард Евгеньевич. — Не надо делать из него мученика. Будь так, нам бы не пришлось свои семьи по углам прятать.

Владимир Данилович возразить не успел — вновь задребезжал один из телефонов генерала. Малахов предположил, что сейчас звонки повалят как снежный ком. Пора уходить.

Телепат поднялся из-за стола, задвинул стул.

— Пошел? — спросил Громов, прикрыв трубку ладонью.

— Да, потихоньку. У тебя сейчас начнется катавасия.

— Давай. Будет что-то существенное — я позвоню.

Малахов направился к выходу, оставляя друга в его начальственных заботах.

Удар. Еще удар. И еще. Кулаком, локтем, голенью. Жестко и сосредоточенно Александр Кравчук долбил тяжелый боксерский мешок. В первую очередь он пытался выбить тягостные размышления из своей головы.

Неделя минула с тех пор, как в пирокинетическом исступлении Кравчук разнес дом Всеволода Сухоставского. Тело политика еще не передали родне. А вот некоторые слухи о конфликте Александра со своим ментором расползаться начали.

Накануне ему нанес визит скользкой наружности гражданин. Пришелец представился кем-то вроде поверенного Сухоставского и обозначил определенные сомнения по поводу непричастности Кравчука к трагической гибели шефа. Даже пытался строить теории, рассуждая о выгоде гибели Всеволода Петровича для «КравТех».

Субъект, ясное дело, был незамедлительно выкинут из офиса, но первый звоночек для пирокинетика прозвучал. Пришла пора ускорить осуществление планов, прежде чем зазвонит колокол…

Александр легко оттолкнулся от пола, провернулся в воздухе и нанес мощный удар ногой аккурат в центр мешка. Жалобно заскрипела массивная цепь. Каратэка остановил качающийся снаряд, подставив предплечья, и принялся дорабатывать в боксерском стиле.

Вторая напасть также не заставила себя ждать. Смерть Сухого цепной реакцией заморозила незавершенные проекты Кравчука. Вследствие простоев деньги инвесторов таяли с космической скоростью. Чтобы сохранить доверие заинтересованных лиц и не оказаться погребенным в долговой яме, Александру необходим был научный прорыв. А его-то как раз и не наблюдалось.

Физик Гинзбург молчал, хотя обещал выйти на связь в ближайшее время. Более того, даже заявки на закупку нового оборудования взамен испорченного от Льва Давидовича не поступало. Кравчук пытался не давить на хрупкую душевную организацию пожилого ученого, но ведь керосином уже воняло за версту.

Исследования необходимо ускорять!

Поводов для расстройств добавило внезапное появление мутного фээсбэшника, с которым по неведомым причинам стал якшаться младший брат. Любитель погонять в перчатках сразу не понравился Кравчуку. Хитровыделанный тихоня. Он явно что-то замышляет и не преминет воткнуть нож в спину в неподходящий момент.

Короче говоря, на данном этапе абсолютно всё работало против Александра. Невидимая петля затягивалась, с каждым днем сокращая пространство для маневра. И это в то время, когда он так близок к достижению цели всей своей жизни — разгадке Ядра.

Нет. Нельзя допустить, чтобы внешний мир победил! Пора дать сдачи! Всегда, в любых условиях нужно бить в ответ!

Александр подпрыгнул вновь. Правая голень описала широкую дугу, с громким шлепком впечатавшись в верхнюю часть боксерского мешка. Вот так он поступит с каждым недругом! Иккэн-хисацу, «одним ударом — наповал». Важнейший и самый любимый принцип каратэ.

Наскоро приняв душ и позавтракав витаминным коктейлем, Александр надел джинсы, футболку, легкий пиджак и спустился в гараж.

Обгорелый скелет любимого BMW наводил на мрачные мысли.

Кравчук прыгнул в желтый с черной полосой «Шевроле Камаро», и меньше чем через час мощное авто ревело мотором на территории «КравЛаб».

Он не стал предупреждать Гинзбурга о прибытии. Александр вообще слыл большим любителем внезапных проверок работы подчиненных. К тому же он пребывал в полной уверенности, что посреди недели люди будут на местах.

Каково же было удивление Кравчука, когда, спустившись в лабораторию, он не встретил ни единой души! В центральном зале, оборудованном многомиллионной техникой, часть которой вышла из строя несколько дней назад, не наблюдалось никаких признаков деятельности.

— Эй! — позвал он.

Разумеется, ответа не последовало. Кравчук в три прыжка взбежал на этаж выше и распахнул дверь в кабинет Гинзбурга.

Физик находился на месте. Откинувшись на спинку кресла, он сидел в полумраке помещения, задумчиво вращая свой любимый перстень на левом мизинце.

— Лев Давидович, в чем дело?! Где ваши люди?

— Дома, наверное, — безразлично пожал плечами ученый. — Я распустил команду.

— Вы — что?

— Они больше здесь не работают.

Александр щелкнул выключателем. Загудели флуоресцентные лампы. Гинзбург поморщился от вспыхнувшего света.

Медленно, не сводя с физика гипнотического взгляда, Кравчук приблизился к его столу. Это получилось хищно, будто кобра подползла к намеченной жертве.

— По какому праву вы приняли такое решение?

— По принципу морали, — ответил Гинзбург и развернул свой монитор дисплеем к Александру.

На экране шел репортаж об уничтожении особняка Сухоставского. Звук был отключен, но он не требовался, чтобы догадаться, о чем мог вещать закадровый голос. Гинзбург поднялся с кресла, облокотился на стол.