Рома Ньюман - Психокинетики-2

— Я не позволю, чтобы мои подопечные трудились на безумного убийцу, — твердо заявил он.

Градус напряжения мгновенно взлетел до небес.

— Это очень смелое заявление, Лев Давидович, — с расстановкой прошипел Кравчук.

Пожилой ученый достойно выдержал тяжелый взгляд работодателя.

— У меня есть доказательная база. Время взрыва, озвученное в новостях, в точности совпадает со всплеском активности Ядра. Разрушение объекта и электромагнитный импульс, уничтоживший технику в том поселке, вполне попадают в диапазон сил, продемонстрированных вами. Поначалу я подумал, что это просто совпадение. Но когда огласили фамилию погибшего, все встало на свои места. Ведь у вас назрел серьезный конфликт с вашим наставником! Верно, Александр?

Кравчук сделал глубокий вдох, стараясь держать себя в руках.

— Лев Давидович, вы не можете прекратить работу именно сейчас. К чему дурковать? Ядро прогрессировало. Разве вы не видите новых возможностей?

— Я вижу человека, наделенного уникальной силой. Не гнушающегося использовать ее в деструктивных целях. Вы — олицетворение сверхъестественного зла, молодой человек! И я боюсь вас. Боюсь так сильно, как никого никогда не боялся.

Александр фыркнул.

— Вы чего несете, док? Какое еще зло? Я тот, кто обеспечил безбедную старость вашим внукам.

— Все деньги я переведу обратно на ваш счет в ближайшее время.

Александр внезапно потерял контроль над собой.

— Да к черту деньги, старый идиот! — взорвался он.

На столе Гинзбурга вспыхнули раскиданные бумаги. Ученый отскочил назад, опрокинув кресло.

— Мне нужен результат! — ревел Кравчук. — Ты слишком слаб, чтобы довести начатое до конца! Ты — жалкий трус, а не ученый! Я все сделаю сам.

Развернувшись, он вылетел из кабинета. Гинзбург схватил стоявший в углу огнетушитель и направил на стол щедрую струю пены. Затушив пламя, ученый поспешил за Александром. Кравчук вновь спустился в центральный зал. Стремительной походкой он подошел к защитному саркофагу. На волевом лице отчетливо читалась решимость фанатика. Он припал к монитору, зачарованно уставившись на парящий, словно в невесомости, артефакт.

— Что вы задумали?! — крикнул за спиной подоспевший Гинзбург.

Не обращая на него внимания, Кравчук начал вводить код деактивации экранирования саркофага. Увидев это, зеленые глаза ученого расширились от ужаса.

— Александр, не вздумайте! Энергия Ядра окончательно разрушит лабораторию!

— Нет, не разрушит, — произнес сам для себя Кравчук, забивая командную строку. — Я чувствую. Я близок.

С удивительной для себя самого прытью Лев Давидович подскочил к Александру и со всей силы толкнул того в плечо. Выпад получился неслабый, а главное, неожиданный. Кравчук налетел на стеллаж возле стены, повалив на пол что-то из рабочей утвари.

На лице бизнесмена отразилось самое настоящее недоумение.

— Ты что делаешь, дятел?!

Гинзбург заслонил собой рабочую панель саркофага, ощетинившись, словно бойцовский пес.

— Вы не ведаете, что творите! Ваши действия погубят всех нас!

Кравчук оскалился, указал на дверь.

— Пошел вон, ничтожество!

Гинзбург стоял на месте, уперто глядя исподлобья.

— Я не позволю вам…

— Вон, я сказал!!!

Лев Давидович судорожно перевел дыхание. Ему было страшно. Очень.

— Нет, — севшим голосом выдавил он.

— Да чтоб тебя!..

Кравчук тяжелым катком наехал на профессора, ударив того ногой в грудь. Пожилой человек отлетел от установки на добрый метр. В последний момент он ухватился за край стола, удержавшись на ногах.

Грудь защемило, дыхание сперло. Все поплыло. Гинзбургу требовалось приложить значительное усилие, чтобы остаться в сознании и не грохнуться на пол. Сквозь темные пятна, пляшущие перед глазами, он видел, как Кравчук вновь подступился к панели саркофага. По прикидкам ученого, для деактивации защитных функций установки безумцу осталось прописать пару-тройку команд.

Видимо, мысль о неминуемом конце не только его собственной жизни, но и всей цивилизации придала Льву Давидовичу небывалые силы. Почти сравнявшись в безумии со своим новоиспеченным противником, физик схватил со стола клавиатуру и в исступлении помчался на Кравчука.

Александр прописал последнюю команду. Оставалось нажать клавишу ввода, и Ядро вновь вернется в полное его распоряжение — а уж он-то теперь точно знал, что нужно делать.

По центральному залу пронесся хриплый старческий вопль. Обернувшись, Александр увидел, как в его сторону на всех парах несется пожилой профессор. Глаза широко раскрыты в каком-то ненормальном героическом порыве, над плечом — занесенная для удара клавиатура.

— Стой, дурак! — Кравчук инстинктивно выставил руку, чтобы защититься от удара.

А затем произошли две вещи.

Во-первых, одной рукой он таки успел щелкнуть клавишу «Enter». Ряд введенных команд побежали в процессор, приказывая отключить экранирование и поднять крышку саркофага. Ядро освобождено.

А во-вторых, он не смог сдержать импульс . Бурлящая внутри него кипучими страстями невидимая энергия послушно соскользнула с ладони. Помещение озарила яркая вспышка. Профессор Гинзбург замер как вкопанный буквально в шаге от Александра. Взятая на вооружение клавиатура уже преодолела треть намеченной траектории, выцеливая затылок Кравчука.

Только это был уже не профессор. Совершив непоправимое, Кравчук медленно опустил руку. Как ребенок, из шалости убивший домашнее животное, он растерянно смотрел на то, во что превратился Лев Давидович.

Одежда на теле ученого сгорела в одно мгновенье вместе с кожей. Вместо умных зеленых глаз зияли две казавшиеся бездонными дыры. Обугленный череп наводил ужас уродливым оскалом обнаженных челюстей. Покрытый серым пеплом скелет замер в последнем броске, скрюченными головешками сжимая остатки пластика.

— Твою… мать…

Александр стоял напротив мертвеца, безвольно свесив руки.

Саркофаг пришел в движение.

Поднялся защитный экран — тяжелая крышка из свинцового сплава, призванная уберечь окружающих от воздействия разного рода излучений. Разъехались в стороны неожиданно тонкие створки самого саркофага.

Словно надутый гелием шарик, всплыло Ядро. Опасного для человечества выброса, о котором предупреждал Гинзбург, не случилось. Поднявшись на высоту человеческого роста, артефакт, похожий на искрящегося золотым светом ежа, замер на несколько секунд, словно оценивая обстановку, затем поплыл к Александру.

Однако Кравчук происходящего в упор не замечал. Он оторопело таращился в глазницы мертвеца. Казалось, сердце перестало биться.

Он сделал это вновь — лишил человека жизни. Вот только если уничтожение Сухоставского еще можно пытаться оправдать в своих же глазах, то Гинзбург… Никакой угрозы тщедушный старик не представлял, и уж конечно, злодеем не был. Просто дед, обезумевший от страха перед решительными действиями своего работодателя.