Игорь Рожкевич - Синхронизация

— Ладно, если по-крупному всё в порядке, тогда потерпи немного и не расстраивайся так сильно. — улыбнулся Ингвар. — Через три часа мы вернёмся в отель. Ты спокойненько досмотришь свои марокканские сны. Всё равно в полуденную жару здесь, в Тингире, да, впрочем, как и во всём ущелье Тодра, делать абсолютно нечего. Нам надо успеть подняться на вершину. После десяти часов утра здесь всё покрывается какой-то плёнкой, возможно из-за песочной взвеси в воздухе. После этого уже совсем ничего не видно вокруг. А я почему-то уверен, что нас там ждёт что-то невероятное! Не зря же мой учитель в детстве мне постоянно говорил: «Никто не возвращается из путешествий таким, каким он был раньше.» И ещё, смотри, что получается: мы, во-первых, с востока увидим великолепный и неповторимый восход солнца, а, во-вторых, глядя на запад, или точнее на юго-запад — возможно увидим Канары! Классно ведь?

— Ты до сих пор помнишь все наставления своего учителя? — поинтересовался Магнус.

— Нет, конечно, не все. Я тогда был ещё совсем мал. Мне было десять лет, когда мы расстались. Однако, некоторые из его слов остались навсегда со мной. Например, вот такие: «Путешествие в тысячу ли начинается с одного шага» или «Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже». Да, в моей голове есть ещё много других его высказываний. Но они почему-то всплывают в сознании только тогда, когда возникает соответствующая обстановка.

— Ладно, философы. Надеюсь успеем подняться. Давайте прибавим ход. — сказала Бэкки, подтягивая свисавший конец страховочного троса, — Кстати, про Канары. Наши друзья там недавно были. Магнус, помнишь нам про это твой байдарочник рассказывал? — обратилась девушка к своему мужу. — Так вот он говорит, что баз альпинистских там больше, да и, вообще, сервис круче, полно кафешек, забегаловок. Опять же океан рядом — можно на сёрфинге погонять, да и вечером есть чем заняться — культурная программа на уровне, дискотеки до утра, народу полно, весело.

— Да, да. — отозвался Магнус. — Конечно, помню. Ему понравилось там.

— Это всё так и есть. — согласился Ингвар. — Но, честно говоря, меня «мутит» от всех этих сервисов, толп «телезрителей», шума и бестолкового ничегонеделания. Как по мне, так уж лучше в этой, ещё не окученной, дыре торчать. Здесь мы как-будто «на краю света», да и «батарейки» тут лучше перезаряжаются. Правда ведь, Бэкки?

— Ну ты как обычно, в своем репертуаре. — ответила она и, снова обращаясь к мужу, продолжила. — Магнус, твой друг детства по-прежнему неисправимый романтик!

Девушка, уперевшись обеими ногами в крошечные выемки на скале, уверенно продолжила сверлить очередное отверстие под крючок.

«Вот такое занятие по мне. — подумал Ингвар. — Может быть я вообще здесь меняю свои батарейки на новые?» И он, вполне довольный тем, как всё сложилось в этой давно запланированной поездке, продолжил путь по своему маршруту восхождения. А ещё через пять минут и вовсе перестал обращать внимание на окружающую обстановку и полностью сосредоточился на крохотной выемке в отвесной скале. Это была его ближайшая цель.

Теперь, после нескольких недель кропотливого труда по подготовке диссертации, Ингвару представлялось настоящим счастьем вот так вот просто карабкаться наверх вместе с близкими друзьями. Не зря же принято считать, что смена труда — есть отдых. Тем более, что все они были опытными профессионалами и понимали друг друга без слов. Да и подъём на данную вершину не представлял никакой сложности для скалолазов их квалификации. Лёгкая разминка, не более.

Ингвару было приятно вновь ощутить эту лёгкость бытия. Все заботы ненадолго отложены в дальний ящик, а впереди ждёт общение с первозданной природой. Он был счастлив полностью слиться с этой чарующей и волшебной силой. Сказочность момента вдруг напомнила ему об их с Магнусом совместных детских походах по окрестным холмам неподалёку от их родного исландского городка Акюрейри.

«Как же нам тогда было здорово бродить вместе! — подумал Ингвар. — Мы чувствовали себя настоящими первопроходцами.» Молодой человек словно бы вернулся в те времена, когда они каждый день забирались на небольшие и постоянно обсыпающиеся холмы. Эти пятиметровые бугорки, как правило, были мягкие и рыхлые. Поэтому редко удавалось добраться до вершины. При обрушении мальчишки соскальзывали и весело летели вниз, приземляясь в куче мягкой глины, перемешанной с землёй.

Ингвар попытался вспомнить, с какого момента их с Магнусом знакомства, у них установилось такое искреннее и глубокое взаимопонимание. Наверное, это произошло сразу, при самой первой встрече, причём бессознательно и абсолютно незаметно для обоих. К такому быстро привыкаешь, даже не задумываясь, откуда взялось и как сложилось. Но ведь по-другому не может и быть, когда встречаются настоящие друзья, которые потом не потеряются в жизни ни при каких обстоятельствах. Потому что такие встречи — судьбоносные и на всю жизнь.

Они познакомились в четырёхлетнем возрасте. Их семьи одновременно переехали в один и тот же подъезд многоквартирного дома, но на разные этажи. И буквально с первой встречи Ингвар и Магнус стали неразлучными друзьями. Им было хорошо и весело вместе.

Лёгкость и глубина. А ещё и радость от общения, но не бурная и эмоциональная, а тихая и скрытая от чужих глаз. Друзья могли часами вовсе не разговаривать друг с другом, молча прогуливаясь по гладким и открытым всем ветрам улочкам своего города, лишь изредка обменивались ничего не значащими фразами. Они часто играли в разведчиков, представляя, что за соседним углом прячутся шпионы и они должны их вычислить. Мальчики могли играть против кого угодно, но только не друг против друга.

Крик крошечной птички, выпорхнувшей из неприметного гнезда в расщелине, вернул Ингвара в действительность. Молодой человек, в очередной раз, оглянулся назад и внимательно посмотрел на бескрайние просторы африканского континента.

Яркий солнечный свет позволял видеть в малейших деталях даже далеко расположенные объекты. Повсюду, куда дотягивался взгляд, были видны многочисленные холмы самых разнообразных форм и высот. Некоторые из них своими причудливыми очертаниями напоминали фигуры каких-то диковинных животных. И лишь изредка попадались маленькие зеленовато-жёлтые пятна. Это остатки скудной растительности замерли в ожидании потерявшихся где-то живительных осадков.

То ли от созерцания безбрежных далей, то ли от возможности прильнуть щекой к исполинской горе, но Ингвар поймал себя на мысли, что он полностью сливается с окружающим миром. Даже бездонная глубина прозрачно-голубого воздушного океана над головой больше не пугала своей непостижимостью. «Небо становится ближе с каждым днём.» (Б. Гребенщиков) — вспомнил он слова известной песни. И это единение было каким-то неосязаемым физическими органами чувств человека. Поэтому оно не могло быть описано словами и понято разумом. Его можно было только почувствовать глубиной души и открытым сердцем. Тем не менее, и в этом молодой человек был полностью уверен, оно не только существовало в действительности, но и объединяло всё живущее на Земле с бесконечностью Вселенной.