Игорь Рожкевич - Синхронизация

Раньше Ингвар никогда не видел её такой подавленной и замученной. Начиная с первой встречи, когда Магнус познакомил их на университетской вечеринке, Бэкки всегда была в приподнятом настроении. Трудно было даже предположить, что может омрачить настроение этой новой знакомой его друга. Неиссякаемый оптимизм буквально заполнял всё пространство, окружающее Бэкки, незримо делая её собеседников участниками праздника под названием «молодость». Возможно такому позитивному отношению к жизни способствовала её постоянная погружённость в чтение каких-то заумных философских сборников. При этом, в любом разговоре, она всегда находила возможность вставить какие-то потрясающие афоризмы, цитируя нужных в данный момент авторов. От этого у окружавших её людей складывалось ощущение, будто бы в этих книгах были ответы на любые вопросы: будь то сложные проблемы мироздания или же простейшие жизненные ситуации.

Теперь же, после внезапного ареста Магнуса, девушку словно бы подменили. Не было уже той клокочущей энергии в её голосе, куда-то пропала оптимистическая уверенность, а про улыбку и вовсе можно было забыть. Похоже Бэкки пока ещё не попалась в руки книга, способная помочь выбраться из такой глубокой психологической ямы.

Осталось лишь унылое безразличие к жизни и ко всему окружающему. Гнетущая депрессия, наступившая сразу после ареста Магнуса, быстро переросла в беспросветную апатию. Возможно, автоматически переведя себя в режим полного отрешения и самоустранения, психика пыталась таким способом бороться за выживание организма или, хотя бы за частичное избавление от непереносимых душевных мук.

Ингвар в первые дни, беседуя с Бэкки по телефону, ещё пытался было апеллировать к её сознанию, регулярно напоминая о том, что ведь было в жизни и много хорошего. Причём всё это было относительно недавно. Он надеялся таким способом придать ей дополнительный импульс не сдаваться, бороться и продолжать надеяться на лучшее. Однако, ничего не помогало. Казалось, Бэкки полностью отключилась от внешнего мира, перейдя в глубоко созерцательное состояние. С каждым днём она всё глубже погружалась в беспросветный мрак одиночества. Хорошо ещё, что хотя бы несколько раз смогла заставить себя позвонить ему, уже из Лондона, интересуясь здоровьем и рассказывая про Магнуса. Видимо Бэкки так и не удалось смириться с тем, что даже находясь, после экстрадиции, на территории Великобритании, её муж остался таким же подозреваемым в покушении на убийство, как и в Дубае.

Выйдя из отеля, Ингвар пересёк наискось крошечный перекрёсток и двинулся по грунтовке в направлении двух голых сопок, видневшихся между балконами соседних трёхэтажных домов.

Он впервые очутился в греческом городке Каламбака, приютившемся на западной окраине Фессалийской долины. Причём, как это ни странно звучит, без определённой цели. Ингвар точно помнил, что это место на планете ему не просто приснилось, а словно бы кричало и молило о срочной встрече, но зачем, почему и что делать дальше было совершенно непонятно. Молодому человеку приходилось со всем этим разбираться по ходу дела, как всегда доверяя своей интуиции и пытаясь улавливать наводящие знаки.

А для начала нужно было просто прогуляться в случайно выбранном направлении, авось что-то и попадётся интересное.

Ингвар вспомнил, как получив сигнал тревоги от своего подсознания, а этим необъяснимым импульсам он доверял гораздо больше, чем любому разумному доводу, решил срочно покинуть госпиталь. На тот момент ему оставалось ещё неделю лечиться, строго выполняя многочисленные восстановительные процедуры. Однако, коренным образом изменившиеся обстоятельства, в чём молодой человек больше не сомневался, заставили его просто-напросто сбежать из лечебного учреждения, никому ничего не объясняя.

«Данные мои у них есть. Страховка покроет все расходы на лечение. Так что по этому вопросу всё в порядке. Гораздо интереснее разобраться, как такое, в принципе, могло произойти? — думал Ингвар, медленно прогуливаясь по узеньким улочкам, на которых с трудом могли разъехаться даже два автомобиля. — Зачем Магнусу понадобилось резать лямки моего парашюта? Что с ним случилось тогда на смотровой площадке? Может быть кто-то действительно загипнотизировал его в тот момент?»

Тени от остроконечных крон пирамидальных кипарисов, словно от гигантских карандашей, окрасили все прилегающие заборы. Но молодой человек не замечал их, погрузившись в свои тяжёлые раздумья. «Единственный мой настоящий и преданный друг, которому я доверяю как самому себе, и вдруг такое совершил! О чём он думал и думал ли вообще? Что его заставило это сделать? Должно ведь быть хоть какое-то объяснение произошедшему!»

Ещё раньше, беспомощно валяясь в госпитале, Ингвар начал тщательно анализировать произошедшую с ним трагедию. И постепенно пришёл к выводу, что возможно есть какая-то связь между странными записками рекламщика Таффа Эванса и трагическими событиями во время прыжка с парашютом.

«Ведь это именно он первым сказал мне о грозящей опасности. Надо будет потом срочно заняться этим сумасшедшим, — теперь уже с уверенностью подумал молодой человек. — и вытрясти из него всю информацию! Хотя, что-то здесь не так. Ведь он вроде неплохой парень. Весьма запутанная история.»

Ингвар, как ни старался, не мог нащупать ни одной ниточки, проливающей свет на произошедшие события. «Ладно, надо отвлечься от всего этого. Несмотря на то, что я не могу во всём разобраться, моё отношение к Магнусу не изменится. Я верю, что он не желал мне зла.»

И, словно бы очнувшись, молодой человек вдруг начал видеть окружающую его обстановку. Грунтовая обочина дороги уже давно превратилась в довольно ухоженный тротуар. Молодой человек шёл по узенькому бульвару, обрамлённому с обеих сторон одноэтажными домами. Сладковато-пряный запах каких-то местных растений обволакивал голову мягким шлейфом, отвлекая от грустных мыслей. На тротуарах, прямо возле заборов, сплошь увитых зеленоватыми покрывалами садового плюща стояли раскидистые деревья грецкого ореха. «Греки называют их „жёлуди богов“. Красиво сказано!» — он ещё раз вспомнил красочный путеводитель по Греции.

Бархатные лепестки мальвы радостно поворачивались навстречу ранним и пока ещё не обжигающим лучикам солнца. Резные листья клёна, словно гигантские аплодирующие ладони, мерно покачивались на ветру.

Порой, посередине какого-то участка, взгляд молодого человека прилипал к вечнозелёному субтропическому дереву, оливе, самому ценному и распространённому растению Греции.

Вдоволь насмотревшись на местные закоулки, Ингвар свернул на широкую улицу, по всей видимости главную в этом провинциальном городишке. Пытаясь отвлечь своё внимание от безуспешных размышлений, молодой человек вспомнил как недавно расставался с сестрёнкой.