Владислав Жеребьёв - Исходный код

– Слушай, Винни, а как ты вообще планировал эту крепость взять? – Лютый прислонился к холодной стене и начал шарить в поисках сигарет, отобранных при личном досмотре. – Тут же кругом камеры, пулеметы, болваны эти железные. Видел толщину стен, когда в ворота въезжали? Сначала блокпост, потом сверка отпечатков пальцев и прочего барахла, да и эти четырехногие тут явно не для красоты.

– Была у меня одна мыслишка, – усмехнулся Винни.

– А именно?

– Паника.

– Объясни, – Блохин и Лютиков почти синхронно обернулись к полковнику.

– Туз у меня в рукаве есть, – Капустин поднял укушенную руку. – Но использовать его нужно разумно. Силой нам эту цитадель не взять, хоть в лепешку разбейся. Значит, хитростью надо. Думал пустить слух о заражении, вирусе или еще какой дряни, а там бы само закрутилось. Закрытое помещение, множество идиотов, готовых поддаться слухам, – вот тебе и выход. Пока бы разобрались, что вирус не больше чем деза, мы были бы на другом конце локации.

– А долго ли слухи плодить? – поинтересовался Блохин, с тоской поглядывая сквозь узкое зарешеченное дверное окошко на маячащую спину бронированного охранника, застывшего до команды из центра.

– А нам это и не надо, – Винни улыбнулся и принялся баюкать укушенную руку. – Достаточно будет одного объявления по громкой связи, и здоровые крысиные бега на ближайшие пару часов нам обеспечены.

Пять дней до часа икс. Локация 4. Временной отрезок 1:3

Чувствовать, что твой последний час приближается, удовольствие не из легких. Всеволод не был уверен в результате предстоящего боя, до последнего момента надеясь, что появится шайка-лейка под предводительством Капустина, и если уж не дырку в реальности проковыряет, то снабдит добрым стволом, а там уж морф, не морф, пуле едино. Но теперь, когда стрелка часов подошла к пяти, последние надежды на спасение улетучивались, как дым в ветреную погоду. По старой схеме их всегда было трое. Даже в самых невероятных, самых пугающих ситуациях рядом был Хел с его опытом жизни в компьютерной шкуре, способный, наверное, танк на колене собрать, и Давыдов, могущий если уж не помочь, то хотя бы не мешаться под ногами да вовремя подавать патроны. Теперь же Курехин столкнулся лицом к лицу с совершенно реальным страхом и ужасом попасть за решетку и стать инвалидом. Деятельный, живой, порой веселый и злой одновременно, Всеволод не мог себе представить, что он будет прикован к постели. Инвалид, получеловек, не способный постоять за себя или близких. Да бог с ними, с собственными ногами и позвоночником, но вот близкие люди… Курехин вздохнул и, вновь посмотрев на часы, свесил ноги с нар. Сначала, будто в первый раз, он долго шнуровал боты, затем тщательно побрился насквозь безопасной бритвой, и только после того, как все возможные процедуры были исполнены, накинув на плечи оранжевую куртку, шагнул в ярко освещенный коридор.

Строй заключенных, тихо стоящих по обеим сторонам прохода, был чем-то сродни почетному караулу. Многие из них с удовольствием посмотрели бы, как менту выпустит кишки новое чудо природы и робототехники в одном лице, но единицы могли бы похвастаться смелостью бросить вызов чудовищному минотавру, притаившемуся в дальнем уголке лабиринта Сан-Антонио. Всеволод героем не был, и бой-то пообещал, наверное, по глупости, но отступиться в этом крысятнике он просто не имел права.

Двери в камеры в личное время заключенных не запирались, да и зачем это было делать? Камеры слежения, чипы, вживленные в тело, грозные кентавры, напичканные средствами подавления – все это внушало хозяевам Сан-Антонио уверенность в собственном превосходстве. Хотя, наверное, так и было. «Базис Секьюрити Рубеж», его исследовательские лаборатории, старший медицинский персонал и совет директоров волновала только прибыль. Обществу, людям вне стен лаборатории-тюрьмы тоже было чихать на судьбу оступившихся. Но больше всего плевать было самим заключенным, и вот от этого строился мировой порядок в крохотном государстве…

– Пора, – Всеволод поднял глаза и оглядел высокую худую фигуру гонца. Оранжевая роба на том свисала, будто мешок, явно была велика, редкие седые волосы, пара говорящих татуировок и бессмысленный взгляд остекленевших глаз.

– Пора так пора, – спрыгнув с нар, Курехин в последний раз оглядел камеру, ставшую его домом на последние два дня. Пригладив волосы рукой, майор подошел к зеркалу и, проведя рукой по подбородку, резко развернулся, а затем зашагал вслед за гонцом.

Коридор корпуса и пару пролетов до лифта преодолели не спеша. Зэк никуда не торопился, да и сам майор не спешил в спортивный зал. Сначала они прошли мимо камер жильцов с особыми привилегиями. В таких комнатках можно было увидеть кальян или полки с книгами, а кое-где наблюдались и ноутбуки. Странный порядок для странного мира, но разбираться в вольностях виртуального бреда было явно не с руки. Кабина лифта отворила свои створки почти дружелюбно. Войдя в кабину, Всеволод невольно залюбовался огоньками индикатора, отмеряющими этажи, а заодно и его последние минуты. Механизм подъемника, урча, вел кабину по вертикальной шахте, а за прутьями двери проплывали лица. Незнакомые, заинтересованные и безразличные, пока, наконец, и этот странный парад не закончился. Глухо бумкнув, кабина замерла на последнем этаже.

В ту же секунду воздух вокруг разорвался от рева тысячи глоток. От обилия оранжевого цвета запестрило в глазах. Резкая диковатая музыка, завывающая из огромных колонок под потолком, сменилась невнятным бормотанием, и звуковая волна больно ударила по барабанным перепонкам. В тот же миг около майора появились пара парней, крепких мускулистых латиносов с обилием пирсинга и татуировками банд на запястьях. Подхватив Всеволода под руки, они начали проталкиваться сквозь беснующуюся толпу. Кое-где даже пришлось применить силу, и несколько особенно преданных поклонников отправились на пол с разбитыми носами, но шоу только начиналось. Оказавшись около ринга, Всеволод оглянулся, пытаясь найти хоть какой-то шанс на спасение, но тут свет в зале погас, и наступила тишина.

– Дамы и господа! Бой века! – Голос ведущего показался Всеволоду знакомым, но вот где и когда он слышал эти интонации, майор вспомнить не мог. Да и не до того было. Ненависть и азарт собравшихся вокруг людей был почти материален. Запрет на убийство вот-вот готов был рухнуть, но чей-то непоколебимый авторитет заставлял ждать очередного кровавого шоу, действа в этих стенах нередкого и почти наверняка зрелищного. – Сегодня мы станем свидетелями интереснейшего события, схватки, где столкнутся два вечных соперника: закон и грубая сила, порядок и своеволие, правда и ложь.