Владислав Жеребьёв - Исходный код

Развернувшись, Иванов всучил бинокль недоумевающему офицеру и бросился прочь на нижние ярусы, буквально порами кожи ощущая перемены. Нет, не то чтобы он надеялся именно на эту спасательную операцию. Его оригинал не раз и не два предпринимал попытки вытащить себя любимого из электронного плена, каждую минуту готовый отправиться в мир иной. Но в этом парне там внизу чувствовалось что-то такое… Тень на секунду застыл, пытаясь собраться с мыслями и понять, что же он почувствовал, но уже через секунду махнул рукой и бросился вниз, в свою комнату. Вечер обещал быть если уж и не из ряда вон, то интересным.

Сегвей хрюкнул и, весело подмигнув лампочкой на панели управления, смирно встал.

– Батареи? – Брови Катрин взметнулись вверх. – Странно. Обычно такое бывает исключительно по желанию системы, так, чтобы скрасить унылый быт и приблизить нашу рафинированную обстановку к настоящей.

– Разве это проблема? – Всеволод с некоторым облегчением соскочил с непривычного для него средства передвижения. – По мне, так проще пешком, чем на этом драндулете.

– Да мы, собственно, уже прибыли, – девушка довольно кивнула в сторону ворот, за которыми, будто скала, вздымался к облакам небоскреб. Имперские замашки видны были повсюду. Сталь, бетон монументального сооружения и щерящиеся хищники на фасадах заполонили все свободное пространство. Если стена, то метра в три толщиной, если дорога, то такая ровная и гладкая, что диву даешься. – Нам в центральный портал, а потом на верхний этаж, в пентхаус. Арии обитают именно там.

– Обитают? – Всеволод нахмурился, насторожившись после фразы Катрин. Она сказала – «обитают». Не живут, не проживают, не проводят время, а именно обитают, будто реликты, редкие виды животных или боги…

От последней мысли Курехину стало нехорошо. Если эти чертовы арии действительно позиционируют себя как высшие существа, а все остальные незнаемо как, но поддерживают это убеждение, то воевать будет и правда сложно. Бороться против наркобарона, полевого командира или диктатора дело благодарное. На твоей стороне ополчение, подполье, недовольные и просто сочувствующие, лишний раз закрывшие глаза на твои действия. Но если они считают себя богами, и культ в электронных умах культивирован, дело дрянь. Против легенды, живого воплощения всемогущества особо не навоюешь.

– И как скоро господин фон Клаус сможет меня принять?

– Вам даже не интересно, зачем вы ему? – В голосе девушки сквозила неприкрытая ирония, смешанная то ли с откровенной жалостью, то ли с крайним недоумением, сейчас было и не разобрать.

– Мне интересно все, – стараясь не обращать внимания на тон спутницы, пожал плечами майор. Отступать было некуда. Круг замкнулся. Тени не было видно на горизонте. Ожидания того, что именно он тут делает погоду и является главной проблемой, лопнули, будто мыльный пузырь.

– Узнаете, но уверяю вас, будет предложение. Все, кто попадал сюда по своей воле или по велению судьбы, злого рока и испытателей «Нового рубежа», получали таковое, и никто еще не смог отказаться.

– Что за предложение?

– На моих устах печать, – Катрин ни с того ни с сего перешла на высокопарный слог и, немного сбавив нотку цинизма в голосе, прикрыла глаза. – Мы лишь слуги ариев. Они дали нам новую жизнь, новую возможность сделать что-то в этом, пусть пока еще далеко не совершенном мире, по-новому, по-иному. Мы должны быть им благодарны, и мы так и делаем. Общество должно существовать, развиваться, прикладывать усилия.

– Зачем вам прикладывать усилия? – усмехнулся Всеволод, делая первый шаг к порталу. – Вы же копии, цифровой отпечаток, ничего подлинного. Пара ударов по клавиатуре – и новая дорога, десяток команд – и на прилавках появился свежий хлеб, за который даже платить не надо. Жуй себе да обманывай сознание.

– Человек без действия – тля, – вдруг озлобилась проводница. – Сознание должно трудиться, созидать, в каком бы состоянии ни пребывало тело-носитель. Если вдруг случись по-другому, то иллюзия взорвет понимание.

– А что будет, если я не поверю в этот мир? Что будет, если я наплюю на все мыслеобразы? Ведь запах теплого хлеба подсказывает мне мой мозг, то же делается и с водой, ветром, солнечными лучами. Что будет, если я выйду на тот уровень, когда виртуальная реальность перестанет являться реальностью?

Катрин запнулась на полуслове, лихорадочно переваривая услышанное. В глазах ее впервые за время короткого знакомства появилось недоумение с толикой страха и неопределенности.

– Ничего не будет, – вдруг выдала она. – Для того, чтобы стереть реальность, требуется участие всех копий. Ты один, Курехин, не сможешь ровным счетом ничего, да если и сможешь, то системе это вреда не причинит. Вы как бы разделитесь: закрытая локация на одной стороне, ты, одинокий, повисший в пространстве цифрового лимба, из которого нет исхода, – с другой. По сути, это смертный приговор, как тебе, так и твоему оригиналу. Ты никогда не покинешь систему, а мозг не сможет разблокировать свои фрагменты, и все. Два готовых трупа. Одного похоронят в деревянном ящике, а второму хватит дискеты.

– Никогда бы не подумал, что у меня будет аж двое похорон, – невесело усмехнулся Курехин. – Я пошел?

– Иди, – Катрин еще раз кивнула, а затем, развернувшись, не спеша побрела по тротуару.

У главного портала Всеволода уже ждали два офицера. Что это командный состав, а не простые вояки, тянущие лямку на проходной, было видно сразу. Двое в черном, с неброскими красно-черными шевронами на рукавах, держались уверенно, почти вызывающе, однако армейская выправка и холодный прищур внимательных глаз говорили о немалом опыте. Такие и вора в толпе вычислят, и в пятак со ста метров бьют одинаково хорошо.

– Господин Курехин? – Старший, остроносый с выбритым до синевы подбородком чернорубашечник шагнул навстречу майору и почти приветливо кивнул. – Мы обязаны сопроводить вас в зал приема.

– Да я бы и сам справился, – попытался пошутить Всеволод, но, встретившись взглядом с офицером, понял: эти парни потащат даже на веревке, независимо от его возражений, желаний и навыков рукопашного боя.

И вдруг картинка перед глазами начала стремительно меняться. Вместо черных стен и красного неба появились голубые проблески, озарявшие немалый внутренний двор. Сначала небо, затем трава под ногами и чуть ли не воздух медленно стали приобретать свой естественный цвет. Рассудок, трижды обманутый, замороченный ложными сигналами отравленного мозга, сопротивлялся из последних сил, но справиться с изменениями самостоятельно был не способен.

– Вы удивлены? – Всеволод обернулся и отшатнулся. Нет, военный на входе, так же как и его напарник, не превратились в чудовищ, источающих смрад и ужас. У них не выросли рога и копыта, а скорее уж наоборот. Вид у парней стал самый что ни на есть благообразный. В одно мгновение из штучных убийц и упырей бойцы превратились в офисных клерков в дорогих костюмах. Туфли из крокодиловой кожи, запонки желтого метала и дорогие часы с замысловатыми тяжеловесными браслетами, только дорогая ткань пиджаков продолжала топорщиться в правильных местах, да и льда во взгляде прибавилось. Вышколенные убийцы-халдеи, приветливо улыбающаяся смерть, может, и не тронет…