Вячеслав Поляков-Прокопьев - Цивилизация из канализации [СИ]

— Трудно сказать. Это чертово рабство здорово подточило мое чувство юмора. Хотя кто знает, может, оно и восстановится при нормальной — то — жизни. Без полковника, без тревог буквально за все…

— Когда все закончится, тогда и посмотрим. А сейчас давай выработаем маленький наполеоновский план, стратегию на ближайшие дни, так сказать. Я «оглашаю» своих работников просто так, с расчетом, что в дальнейшем они примкнут к нашему движению.

Мне кажется, не так уж много найдется ИНТЕЛКРЫСов, которые не захотели бы избавится от ненавистного им человека, который из них, свободных, сделал рабов, да еще занимается истреблением их сородичей! Такое не прощают.

И не имеет значения, сколько поколений сменило тех, кто пострадал от тирана. Помнят же люди зверства Чингисхана, города, сожженные Ганнибалом, совсем недавнее великое зло Гитлера! Следуя логике вышесказанного, все должно сработать как надо, и нам будет легко поднять народ против тирании, ради свободы!

— Здорово у тебя получается. Со стороны — прямо прирожденный оратор! Ты, случайно, в семнадцатом году прошлого века не выступал с броневика?

— А что?

— Да был в те времена один, все агитировал за свободу и равенство… После чего разорил целую страну!

— Да я, вроде, не лысый и не картавлю, бороды тоже не видать. Только усы — и то редкие, но длинные! — Со смехом ответил Александр. И уже серьезно продолжил: — Я рассчитываю на цепную реакцию.

Когда молва о добром дяде распространится по всем слоям крысиного общества, к нам повалит масса желающих говорить без вспомогательных блокнотов, даже электронных! Тогда-то мы и организуем некое сообщество. Когда ты подписывал контракт с полковником, был ли там пункт, запрещающий объединяться в группы по интересам?

— Нет, такого не было.

— Вот тебе и ответ на вопрос о легализации революции. Конечно, так мы будем называть наше движение только в самом узком кругу, в который пока что входим только ты да я. Еще не время травить волка, пока он в силе и не обложен красными флажками! Когда это случится, мы уже будем недосягаемы для его мести.

Вот такой скромный порядок наших действий… Да, чуть не забыл! Ты сегодня-завтра займись пожалуйста, разработкой устава организации и клятвы для новых членов, вступивших на путь борьбы за свои права.

Клятва должна быть с потайным смыслом! Сам понимаешь, в наших интересах вызывать как можно меньше подозрений, и создание несерьезной организации под носом у полковника и его своры будет нам только на руку.

— Здоровски! С каких это пор ты заговорил как заправский подпольщик?

— Не так еще заговоришь, когда в тебе столько злости к этим людям… Так что у тебя с установкой? В чем проблема?

— Особых затруднений нет.

Мне приходится, как я уже говорил, придумывать их, дабы оттянуть ввод установки в эксплуатацию. Беспокоиться стоит разве что о системе энергоснабжения. В момент пиковой нагрузки установка потребляет громадное количество электрической энергии, и если в это время по причине малейшей неисправности даст сбой система обеспечения сверхпроводимости, быть беде! Мало никому не покажется! Бабахнет не по-детски, скажу я тебе… Мы, конечно, продублировали основные системы, но гарантии на сто процентов дать не могу.

— На сто не надо, это подозрительно, а вот на девяносто девять и девять десятых гарантировать желательно!

— Ну, ты хитер! Прямо-таки лис, лис и есть!

— Как ни назови, все одно другого нет. Будем довольствоваться тем, кто есть. Но ближе к телу. Я подробно ознакомился с твоими записями, там ты об этой возможной проблеме не упоминал.

— Естественно. Это наш запасной спусковой крючок. Если что, мы всегда сможем при возникновении чрезвычайной ситуации воспользоваться им и, как минимум, разнести эту контору к чертовой матери! Придется пожертвовать собой — не беда!

На наше место придут другие, они не повторят наших ошибок. Важно и другое: чтобы добрые помыслы здравствовали и множились! За это предлагаю выпить чаю с коньяком!

— Я не против. Сам понимаешь, дозы у меня мизерные… по сравнению с твоими, конечно!

— Хорошо.

Проворно расставив чайный сервиз (не забыв и маленький сервизик, предназначенный специально для Александра), Константин с театральной интонацией спросил:

— Какой сорт чая предпочитаете?

— А что, большой выбор?

— Обижаете! Какой пожелаете! Цейлонский, английский, индийский, зеленый, в конце концов — фруктовый. Есть и новинка — растворимый. Последнего, честно признаюсь, пробовал, не понравилось.

— Мне, пожалуйста, фруктовый, желательно — с клубничным вкусом!

— Будет исполнено! Любой каприз, сэр! — с крутым кипятком? горячий? Или охладишь усами?

— Всё таки ты прежняя язва, Крыс меня разрази!

Довольно улыбнувшись и сделав все, как полагается, Константин уселся на свое место, слышно было, как он дует на горячий чай, слегка втягивая его вместе с воздухом маленькими порциями, что проделать можно только с горячими напитками, подмигивал и глотал, подмигивал и глотал, закусывая печеньем.

Тем же занимался и Александр.

После чайной церемонии они некоторое время молча наслаждались теплом, которое горячий чай разносил по телу. Им было хорошо. После такого заряда бодрости работа продолжалась до позднего вечера.

По научной части сделано было много, так продуктивно они оба давно не работали. Было уже довольно поздно, когда позвонил полковник, поинтересовался ходом дел и остался доволен ответом. В знак благодарности разрешил даже Александру посетить Костино жилье. Но — только до отбоя! Именно так полковник и выразился. Посмеиваясь, коллеги покинули, наконец, лабораторию.

Квартира Константина, как Александр и предполагал, оказалась именно того размера и с тем количеством комнат, которое он ожидал увидеть. Это говорило только об одном: несмотря на долгую разлуку, он по-прежнему держал руку на пульсе деятельности своего товарища!

Это было здорово, это внушало немалую уверенность в благополучном исходе задуманного. Александр испытал блаженство, которое трудно описать словами. Может, и впрямь он недаром кушает зерна хлеба насущного?.. И ему уготована судьба революционного лидера? Пусть все сбудется, как задумано!

Можно, конечно, помолиться крысиному богу, но лучше он обратит молитвы к своему, человеческому богу, к которому привык с рождения… Впрочем, дабы не прогневить бога крысиного, Александр и о нем уважительно помянул.

Общаться в Костиных апартаментах пришлось с соблюдением древних, как мир, правил конспирации. Репликами, которые следовало скрыть от ушей и глаз полковника, приходилось обмениваться старым испытанным способом: либо жестами вне поля зрения камер, либо при помощи ноутбука. Правда, ноутбук все равно мог быть прослушан, а вернее сказать, — просмотрен.