Роман Орлов - Весы Лингамены

— Прошу сюда, — вернул меня к действительности Карт, приглашая в один из залов. — Да, собственно, рассказывать особенно нечего. В той или иной мере всё это вам должно быть знакомо по работе в ИКИППСе.

— Но в этом зале явно происходит что-то важное, раз ты привёл нас именно сюда, — высказала предположение Дарима, и уголки её губ чуть дёрнулись, готовые поползти вширь.

— Ну-у, — чуть помедлил Ритуб, словно что-то взвешивая про себя, — можно и так сказать. Это наш мозговой центр, здесь мы высчитываем Процент Счастья… Предвижу ваши улыбки, — добавил Карт после паузы.

Никто, однако, и не думал смеяться. У меня по привычке промелькнули в мозгу наши формулы расчёта кармопроцента, но я быстро опомнился. Дарима же с серьёзным видом приготовилась слушать разъяснения. Видя, что мы вполне готовы воспринимать информацию, заведующий Институтом Счастья продолжил рассказ:

— Наши многолетние исследования показывают, что наиболее вероятный путь обретения счастья для человека — во всём придерживаться «золотой середины». Не тонуть в эмоциях, ни к чему сильно не привязываться. Так, со временем можно обрести более-менее ровное состояние, при котором человек живёт на определённом уровне внутреннего комфорта… Если хотите знать, в настоящий момент Процент Счастья человечества насчитывает 70 единиц.

— Надо полагать, — заинтересованно проговорила Дарима, как только Карт закончил, — что непосредственно над воспитанием собственного сознания работает весьма небольшая часть человечества, для большинства счастье — категория преходящая и ещё продолжительное время будет таковой.

— Да, — согласился Карт, — без работы над собой человек быстро пресыщается, радость его проходит, и уже через несколько минут ему опять становится скучно и приходится искать новое развлечение или источник положительных эмоций.

— Скажи-ка, Ритуб, а что в этом проценте принимается за единицу счастья? — спросил я. — Ровное состояние вы берёте за абсолют, от которого можно отталкиваться и выстраивать систему «счастливых» координат? Или Процент Счастья — это просто процент счастливых на Земле?

— Да ну что ты, Минжур! — заулыбался Ритуб, — названное тобой — лишь некоторые составляющие счастьепроцента. Определение его весьма просто звучит, но довольно сложно подсчитывается. Вкратце, счастьепроцент — это степень удовлетворённости жизнью для человечества в целом.

— Значит, нельзя сказать, что на планете счастливы около 70 процентов людей? — спросил я.

— Если только приближённо, с большой погрешностью, — ответил Карт. — Вы же понимаете, мы не можем вот так в лоб задать этот вопрос каждому жителю земли!

— Но, тем не менее, ваш процент уж куда выше нашего, «кармического», — пошутила Дарима и закатила глаза. Затем добавила уже серьёзнее:

— И всё-таки я не понимаю: людей так много, а мерка счастья для всех одна. Люди все разные, и счастье у всех тогда будет разным. Если брать привычное его понимание.

— Люди-то разные, но счастливыми они хотят быть в одинаковой степени, то есть — абсолютно! — ответил Ритуб горячо. — Известно, что счастье для человеческого восприятия имеет явно выраженный синусоидальный график. Вверх — вниз. На контрастах и построено восприятие счастья, т.к. счастье является счастьем, когда его можно с чем-то сравнить. Например, с тем, что счастьем субъективно не является.

— Но это категория счастья, — возразила Дарима, — которую можно условно обозначить как преходящее. Оно приходит и уходит, как ты сам только что сказал. Наша же работа заключается в том, чтобы доказать всем, что поступки людей и их последствия, как и всё остальное в мире — неслучайны. Осознавая это как нерушимую истину, можно научиться быть счастливым…

— Да? А можно тебя спросить — ты сама-то можешь сказать о себе, что счастлива… ну хотя бы и синусоидально?

Дарима немного покраснела и замялась.

— Да, это не в бровь, а в глаз! — сказала она. — И от ответа не уйдёшь, и отвечать не очень хочется, так как вопрос слишком личный.

— Мы сейчас только как учёные говорим, — подмигнул Карт и широко, по-картовски осклабился.

— Я счастлива, — сказала Дарима после паузы. — Но моё счастье зависит от результатов нашей работы, от того, сможем ли мы принести что-нибудь человечеству или нет.

— И я счастлив, — добавил тут же Ритуб и вновь засиял. — Оттого, что занимаюсь делом, которое поможет осчастливить всё человечество. Да, пока результаты скромные. Но я верю!

Их глаза встретились в согласии, я же потупил взор, живо вспомнив свои извечные терзания. А уж недавний порыв нажать Кнопку… про собственное счастье я лучше промолчу, благо меня пока и не спрашивали.

— Вы знаете, — сказал Карт, — несмотря на то, что вектор поисков наших институтов однонаправленный, ваши изыскания больше принадлежат к области теоретической, эфемерной. — Карт поймал наши недоумённые взгляды и поспешил добавить: — Не обижайтесь, поймите меня правильно. Вы ведь изучаете одну замкнутую систему, надеясь доказать законы возникновения счастья, причинность которых может простираться чуть ли не к началу времён… Мы же в Институте Счастья, исходя из многовековых исследований различных аспектов человеческой жизни, пытаемся вывести универсальную формулу достижения счастья, работающую в этой жизни…

Тут Дарима обворожительно улыбнулась.

— В том и дело, дорогой Карт, что мы работаем над совершенно разными гранями одного и того же вопроса. У вас — много веков наблюдений за потребностями человека, у нас — законы причинности, выходящие за пределы одной жизни и работающие гораздо дольше нескольких веков. Кто знает, чей путь быстрее приведёт к цели?

— И приведёт ли по отдельности? — заметил Карт и развёл руками, подчёркивая, что на этот вопрос сейчас никто не сможет дать ответ.

Некоторое мы сосредоточенно взирали друг на друга.

— Давайте условно примем, — нарушил я молчаливую иллюзорность согласия, — что 70 процентов — это только обретшие «синусоидальное» счастье. Ну и есть процентов 10, вышедших на новый уровень сознания, открывших двери неизменного состояния покоя. Но вместе это только восемьдесят из ста…

— Да, верное наблюдение, — ответил Карт. — Так как есть ещё 10—20 процентов несчастных, ради которых мы все и работаем.

— Да не только ради них, хочу добавить, — сказала Дарима. — Наша работа будет закончена, когда каждый человек на земле будет абсолютно, непреходяще счастлив.

— В прошлые века бы эту незначительную долю обязательно списали со счетов, — проговорил я, — мотивируя тем, что большинство довольно, а всем не угодишь…

— Когда не будет этой доли, наши жизни станут бессмысленными, — парировал Карт. — Парадокс. Мы работаем, чтобы все поголовно были счастливы, но эта работа единственно и делает нас счастливыми.